Как переводится слон в тюрьме: Недопустимое название — Циклопедия

Что означает тюремное тату агрессии и воинственности «Слон»

Огромный пласт тюремных тату составляют аббревиатуры. Обычно их накалывают отдельно от рисунков на самых открытых частях тела. В простых коротких словах спрятано много смысла. Самым популярным шифром является слово «СЛОН».

В азиатских и африканских странах тату с изображением слона встречается довольно часто. Странного в этом ничего нет, ведь это животное в этих местах считается самым сильным, высоким, непоколебимым. Ему характерны агрессия и воинственность (на слонах войска древних племен ходили в военные походы). Азиаты как никто другой знают, что рассвирепевший слон может убить (растоптать). Поэтому человека, набивший себе тату слона, считали опасным и жестоким, хотя внешне он очень миролюбив и спокоен. На такое животное, как слон, нападают только стаей – в одиночку с ним не справиться. Так и с владельцем тату – он опасен для всех. Между тем, слоны первыми никогда не нападают. Для них присущ принцип семейственности.

У этого животного практически нет врагов. Напасть на него хищники могут лишь стаей, но никто не рискнет делать это в одиночку.

Советские и российские зэки слона обычно не наносят. В основном встречается аббревиатура из четырех букв – С. Л. О. Н. Подобные наколки нашли свое распространение еще в сталинские времена, когда была «мода» на трудовые лагеря. Тогда слово СЛОН наносили люди, так или иначе вязанные с заключением, тюрьмой, осуждением, преступлением, лагерем. С тех пор прошло более семидесяти лет, но тату-слово СЛОН не потеряло своей популярности. Правда, расшифровываться аббревиатура стала немного по-другому.

Значение слова СЛОН в советские времена:

· «советские лагеря особого назначения», · «Соловецкий лагерь особого назначения», · «Слава Ленину — отцу нашему»,

· «с малых лет одни несчастья»,

· «сука любит острый нож».

Значение тату в наше время: · «смерть легавым от ножа»

Все эти выражения явно дают понять, что заключенные, которые наносили на тела подобные тату, ненавидели и презирали вышестоящую власть. Вражда зэков и представителей власти настолько сильна, что урки при любом удобном случае стремились на своем теле набить очередную тату, символизирующую их ненависть к тюремным надзирателям, милиции, судьям. Слово СЛОН появлялось у отрицал одним из первых.

Тату со словом СЛОН наносят не только авторитеты, но и обычные зэки. За такую наколку никто не «спрашивает», так как каждый уголовник может вложить в эту аббревиатуру свой скрытый смысл.

Вам может быть интересно:

Поботали по душам Исследователь тюремного мира рассказывает о происхождении бандитского жаргона: Криминал: Силовые структуры: Lenta.ru

Символ грядущего года — петух. По этому поводу записные остряки рунета сейчас много шутят, поскольку на уголовном жаргоне так именуют представителя низшей касты среди заключенных. Воровское арго, социолект преступного мира всегда вызывал большой интерес у публики, проникая в разные сферы общественной жизни. И это понятно: ему не откажешь в своеобразной выразительности. О наиболее известных заимствованиях из этого языка «Ленте.ру» рассказал исследователь тюремного мира, писатель, известный под псевдонимом Фима Жиганец, Александр Сидоров.

Петух, впавший в немилость

— В местах лишения свободы «козел» и «петух» — страшные ругательства, — говорит собеседник «Ленты.ру». — С козлом все еще более-менее понятно: это вонючее животное, у него есть рога, а они среди арестантов всегда означают что-то позорное. Вначале козлами именовали пассивных гомосексуалистов, а с 60-70 годов прошлого века — помощников тюремной администрации. Но почему петух? В фольклоре это всегда положительный образ. Скажем, курицами, наседками называют стукачей. Это понятно: сидят, насиживают, слушают. А за что петуху досталось — вопрос. Пассивных гомосексуалистов в местах лишения свободы так называют давно, хотя во времена ГУЛАГа в ходу были больше диалектизмы «певень» или «пивень». Кстати, сегодня у слова «петух» в тюрьмах есть синоним — «пинч», сокращение от породы собак — пинчеров. Это жаргонное слово упоминается еще в поэме Игоря Михайлова «Аська», написанной в 1943 году.

Материалы по теме:

По словам Александра Сидорова, сегодня тюремный, уголовный жаргон — это уникальный сборник всевозможных заимствований, претерпевших определенные изменения. С приходом советской власти в местах лишения свободы оказались и интеллигенты, и белые офицеры, и купцы, и священники, и рабочие, и крестьяне. И от каждого социального слоя в огромный плавильный котел уголовного жаргона поступали свои словечки, профессиональные термины, необычные словосочетания.

— К примеру, фраза «толкать порожняк», то есть вести пустые, бессмысленные разговоры, пришла от шахтеров. Порожняк — это пустая вагонетка, которая уходила в шахту за углем. Другой пример — «волына», пистолет. Это казацкое слово, так назывался оружейный ремень.

«Жиган» — это диалектизм, то есть слово из народного говора, присущего определенной местности. Корни «жиг» и «жег» были связаны со значениями «палить», «гореть», «производить чувство, подобное ожогу», а также с нанесением болезненных («жгущих») ударов. Поначалу слово «жиган» ассоциировалось с огнем. Жиганами называли кочегаров, винокуров, вообще людей, запачканных сажей, а позже это слово перешло на «горячих», лихих людей — плутов, озорников, мошенников. В уголовном мире царской России жиганов очень уважали, они относились к высшей касте фартовиков, сливок фартового общества.

Фраер с репутацией

— Иногда заимствуют и иностранные слова, — рассказывает Сидоров. — Так, по одной из версий, слово «халява» пришло в лексикон преступников из Польши. Есть польская поговорка: «Видно пана по халяве». Халява — это голенище сапога. Жулики специально шили сапоги с большими голенищами и расхаживали в них по базарам. Пока сообщник отвлекал торговца, вор тихонько прятал товар за голенище сапога — скидывал на халяву. Возможно, так и возникло современное значение этого слова — даром, бесплатно.

Фраер (Freier) по-немецки — жених. В царской России мошенники именовали так солидных, богатых господ с репутацией — нередко чиновников, которые любили заглядывать к проституткам. Фраер легко мог стать жертвой мошеннической схемы: в самый ответственный момент в комнату, где он уединился с представительницей древнейшей профессии, мог зайти… ее муж. Причем вполне законный. Он со своей сообщницей-проституткой немедленно поднимал шум. Фраер, чтобы избежать скандала и спасти репутацию, отдавал мошенникам все деньги — и немедленно ретировался.

Фото: Павел Кассин / «Коммерсантъ»

— Любопытно, что мошенницу, замешанную в таких схемах, называли хиписницей или хипишницей. Это от слова «хупа» — так на иврите называется балдахин, под которым во время еврейской свадьбы стоят жених и невеста, — объясняет эксперт. — Сам же мошеннический прием с разводом фраера — это «взять на хипиш». Современные словечки вроде «кипиш» или «не кипишуй» произошли именно отсюда.

Со временем фраерами стали называть не только респектабельных посетителей борделей и жертв хипиша, но вообще разных неудачников, простофиль. В ГУЛАГе же фраер — это обычно политический заключенный, интеллигент. Матерые уголовники их презирали. А вот политзаключенных 1960-1980-х годов, диссидентов уголовники уже уважали — за стойкость и убеждения. Тому способствовали и антикоммунистические настроения в уголовной среде.

— И слово «фраер» уже обозначало не лопуха или лоха, как раньше. Теперь фраера стали мастью, идущей за ворами, их подручными, эдакими романтиками блатного мира, — отмечает Сидоров.

Воровские страсти

— У воров в законе свой лексикон, — говорит собеседник «Ленты.ру». — Раньше их либо короновали, либо крестили, посвящая в воры. Ритуал зависел от вероисповедания (ведь крестить вора-мусульманина как-то странно). Взять того же Деда Хасана — он езид, у них особая религия, поэтому его именно короновали. Сейчас от этого стали отходить: в воровском мире решили, что ритуал лучше не разделять на коронацию и крещение, чтобы не было споров. Теперь говорят просто: по такому-то человеку «решили вопрос», то есть посвятили в воры. Такой вот канцеляризм.

Фото: Сергей Михеев / «Коммерсантъ»

Еще один любопытный нюанс: по традиции вор в законе обязан отвечать утвердительно на вопрос, является ли он вором, заданный кем угодно — вплоть до сотрудников полиции. Тем самым преступник фактически сознается, что возглавляет ОПГ.

— Вообще, воры в законе чтут традиции — но с этой вышла накладка, поскольку сегодня она явно идет им во вред. Что делать в такой ситуации? Шакро Молодой, к примеру, после задержания вообще отказался общаться с правоохранительными органами перед камерой. А некоторые воры поступают иначе — на провокационный вопрос отвечают: «Я при своих». Это значит, я свояк, я при своих людях, при ворах. Те, кто в теме, поймут. А посторонним такое и понимать ни к чему.

Еврейские корни

— Есть теория, что в русском уголовном жаргоне много заимствований из иврита, причем разошлись по стране они в основном из Одессы. У нас же было два главных воровских центра — Ростов и Одесса, славянский и еврейский. На самом деле оба города находились в черте еврейской оседлости. Евреев в Ростове было гораздо больше, чем в Минске или Киеве. И хотя 60-70 процентов отечественного уголовного жаргона — это вариации с живым великорусским языком, изученным Далем, немало в воровском арго и вкраплений из иврита и идиша.

Фото: Василий Максимов / «Коммерсантъ»

Эксперт отмечает, что с заимствованиями из иврита много путаницы. К примеру, некоторые исследователи считают, что слово «параша», то есть отхожее место в камере, пришло именно оттуда. На самом деле все гораздо проще: 27 октября отмечается день Параскевы Грязнухи. Осень, грязь, льют дожди. Праскева — это Прасковья, ласково Параша. «Парашей», «парашкой» по аналогии с Грязнухой стали называть кадку или ведро с нечистотами, которую каждый день выносил каторжанин-«парашник». В результате возникли такие выражения, как «нести парашу», «да это параша!». И иврит со словом «параша» (ударение на последнем слоге) — наставление, тут совершенно ни при чем.

То же самое относится и к слову «ботать» (по фене) — говорить на воровском жаргоне. В нем ищут еврейские корни, а следовало бы посмотреть в другом направлении. В старину коровам на шею вешали ботало — колокольчик или погремушку. Отсюда и ботать — греметь, бренчать, говорить.

Некоторые слова в уголовный жаргон пришли с Востока, — говорит эксперт. Одно из них — «шмонать». Его корень восходит к тюркскому слову «ашмалаш» — обыскивать, трясти, грабить. Слово «ашманать» упоминается в романе Всеволода Крестовского «Петербургские трущобы». А уже от него образовались ныне распространенные в уголовной среде «шмонать» и «шмон».

Десятая рота СЛОНа

Пробитый пулями прапор (флюгер) на Архангельской башне Соловецкой крепости. Фото Ю.Бродского

«В десятую роту я явился с утра со всеми моими пожитками. Так как я весь был покрыт насекомыми, и ими кишели мои вещи, меня отправили в баню, которая находится вне Кремля. Все мои вещи я передал двум заключенным, исполнявшим обязанности дневальных в коридоре: один бывший охранник, а другой — бывший жандармский вахмистр. За три фунта сахара, пять пачек махорки и два куска мыла они обещали вычистить и вытряхнуть все мои вещи и тщательно обрызгать их скипидаром (скипидар за мой счет). Сразу чувствовалось, что я попал, наконец, в культурную обстановку. Надолго ли?» (Седерхольм Борис)

Все заключенные, кроме находящихся в карцерах и на Секирной горе, ходят по острову совершенно свободно. Но для выхода из Кремля нужно всякий раз брать у дежурного по Кремлю пропуск. Разумеется, никто не бродит по острову без дела, так как, во-первых, все заключенные всегда заняты, во-вторых, бродить по острову ради удовольствия прогулки очень опасно, так как всюду ходят патрули и прогуливаются чекисты. Пока я шел в баню, меня три раза останавливали по дороге и опрашивали. Ярко светило солнце, но приближение зимы уже чувствовалось в резком, холодном ветре и подмороженной дороге. Встречались заключенные, группами и в одиночку, выполнявшие различные работы. Из труб заводов и мастерских валили клубы дыма, и из-за поворота леса выползал змейкой поезд узкоколейной железной дороги. Я шел и старался себе представить, какое впечатление произвела бы вся эта картина на постороннего наблюдателя, не знающего закулисной стороны Соловецкого лагеря. Мирная, почти идиллическая картина трудовой коммуны. Мне кажется, что советская власть может, вполне безопасно для себя, пригласить любую иностранную делегацию для поверхностного осмотра Соловецкого лагеря. Разумеется, не надо пускать делегации в Кремль и в особенности на каменную галерею к соборам. Упаси бог подпускать членов делегаций к заключенным, так как один вид заключенных способен разрушить всю идиллию. Но для показа можно продемонстрировать переодетых чекистов, они ведь тоже считаются заключенными и их наберется несколько сотен. Кроме них можно показать политических заключенных, то есть тех, которых советская власть считает за «политических»: левые эсеры и левые меньшевики. Им живется недурно.

А вот, кстати, влево от дороги, не доходя до бани, громадная вывеска на двух столбах: «Дезинфекционная камера». Вывеска от времени и непогод немного облезла, но ее можно подновить. Это ничего не значит, что за вывеской пустырь и какие-то развалины. Важен факт, что имеется доброе желание соорудить дезинфекционную камеру. Об этом свидетельствует вывеска; чего же еще надо? Год тому назад эта вывеска вполне удовлетворила приезжавшую из Москвы комиссию, и в газетах «Правда» и «Известия» было написано несколько восторженных статей об образцовом санитарном состоянии Соловецкого лагеря.

В бане, невероятно грязной и полуразрушенной, обосновалась так называемая «горская республика». Заключенные, обслуживающие отдельно стоящие предприятия и хозяйственные учреждения, — при них же и живут. Конечно, все это заключенные старожилы лагеря, преимущественно важные уголовные преступники, так как к таковым советская власть благоволит, и начальство лагеря относится к ним с доверием и даже с симпатией.

Баней заведуют кавказцы, осужденные за бандитизм и грабежи. Вся баня может вместить в один прием не больше пятидесяти человек, но ее обслуживают пятнадцать человек здоровенных грузин и абхазцев, живущих в пристройке у бани и в самой бане. Что они там делают, я не мог понять. У меня создалось впечатление, что вся баня существует специально для них, так как я почти не видел, чтобы заключенных водили в баню. Для этого у заключенных нет времени, а кроме того, этой бани недостаточно на 8 500 человек. Правда, из этого числа надо выключить около семьсот человек чекистов, для которых имеется прекрасная баня в Кремле.

За обещание выписывать из лавки сало, сахар, чай и табак мне восточный человек выстирал тут же в бане мое белье, брюки и пиджак и все это высушил в кочегарке над котлом.

Наконец-то я был чист и одет в чистое платье, хотя и совершенно сморщенное от энергичной сушки. Но стоило ли на такие пустяки обращать внимание!

Десятая рота помещается в двух верхних этажах бывшего общежития монахов. В первом этаже помещаются разные канцелярии учреждений Кремля и медицинская амбулатория. Все помещение роты состоит из массы небольших комнат — бывших келий, — расположенных по бокам длинного коридора. Канцелярия роты помещается в одной из келий и в ней живут ротный командир, его помощник, писарь и один из дневальных коридора. Комната вся величиной двенадцать квадратных метров и, разумеется, мне там нельзя было поместиться. Остальные помещения пока все были переполнены, и поэтому я устроился в конце коридора, на так называемом «топчане», то есть на двух деревянных козлах, на которые положен деревянный щит. Меня это вполне удовлетворяло, так как по сравнению с моей жизнью в соборе спать на топчане было верхом роскоши. Через коридорного дневального (бывшего жандармского вахмистра) я достал два мешка со стружками и он мне устроил из них матрац, а свои вещи я рассовал частью в комнату Виолара, частью в комнату румынского офицера Бырсана, с которым я сидел еще в петербургской тюрьме.

Днем все помещение роты пустовало, так как все были на работах, кроме дневальных. Режим и порядок здесь были несколько иные, чем в карантинных ротах, так как 10-я рота обслуживала преимущественно канцелярии, бухгалтерию, технические бюро, госпиталь, аптеку и тому подобное.

В шесть часов утра все поднимались по звонку и трубе и после поверки и уборки в восемь часов расходились по разным учреждениям лагеря. В час дня все возвращались, и начиналась суета с приготовлением обеда. В три часа все опять уходили на работы и возвращались в семь часов. Опять начиналась суета с приготовлением пищи, вечерняя поверка — и трудовой день был закончен. И так ежедневно, включая и праздники. Фактически рабочий день был значительно больше двенадцати часов, так как массу времени отнимали поверка, стирка белья, уборка помещения и добыча и приготовление пищи. Почти все заключенные 10-й роты получали на руки так называемый двухнедельный сухой паек. Дело в том, что обед и ужин из лагерной кухни был настолько отвратителен и в кухне царила такая ужасная грязь, что лучше было не состоять на горячей порции и раз в две недели получать из провиантского склада весь паек натурой. Начальство лагеря это охотно разрешало для специальных рот, так как время еды в этих ротах не совпадало с остальными ротами и выдача двухнедельного пайка значительно разгружала кухню, кормившую два раза в день 5 000 человек. Такие же двухнедельные пайки получали заключенные, работавшие и жившие в дальних углах Соловецкого острова, на Муксальме и на Конд-острове.

Весьма неизбалованный и вполне здоровый человек может просуществовать впроголодь на выдаваемый двухнедельный паек не больше десяти дней. Паек состоит из соленой трески, гречневой крупы, сушеной зелени (600 грамм на две недели), соли, подсолнечного масла (1 литра на две недели), сахарного песку (150 грамм на две недели), картофеля и 500 грамм ежедневно черного хлеба.

Получающие горячий обед непосредственно из лагерной кухни питаются еще хуже, так как продукты раскрадываются заключенными, обслуживающими кухню. Большинство заключенных специальных рот получают ежемесячную помощь от своих близких и друзей в виде посылок с продуктами и деньгами. Пока есть сообщение с материком, то есть в течение пяти месяцев, посылки приходят регулярно. С наступлением зимы продукты можно приобретать только в кооперативной лавке, но там все продукты очень дороги и не всегда имеются в наличии. Привожу цены некоторых продуктов — в долларах: 1 кг. полубелого хлеба — 25 центов; 1 кг. соленого топленого коровьего масла — 1 долл. 40 центов; 1 кг. соленого свиного сала — 1 долл.; 1 стакан молока (из вновь возрожденной бывшей монастырской фермы — 11 центов; 1 жестянка 250 грамм мясных консервов — 40 центов; 1 кг. сахарного песку — 50 центов. Если у заключенного даже есть возможность приобретать продукты, это все-таки еще далеко не решает вопроса питания. У каждого заключенного свободного времени имеется в обрез. На все помещение 10-й роты имеется только три маленьких печки в коридоре, на которых официально не разрешается готовить. Разумеется, все готовят на этих печах, всегда с риском навлечь на себя гнев начальства и оказаться на Секирной горе. Поэтому, как только проносится слух, что в Кремле бродит кто-либо из высших чинов администрации, всякое приготовление пищи прекращается. Спрашивается, где же готовить? Ведь если разрешается получать на руки двухнедельный сухой паек, то значит разрешается где-нибудь приготовлять из этого пайка обед. Никто из заключенных этого не знает и никогда не решится поднять этот вопрос, так как за это могут перевести обратно в собор.

Заключенные специальных рот группируются для питания по несколько человек, живущих в одной комнате. Если в комнате случайно живет большинство не получающих со стороны денежной помощи, то получающие таковую присоединяются к какой-нибудь группе приблизительно равного с ними экономического уровня. В таких случаях надо быть очень осторожным, так как среди товарищей по комнате может оказаться сексот. Из чувства зависти или по злобе, что ему не удалось подкормиться за счет более зажиточных товарищей, сексот может донести по начальству об «образовавшейся опасной группировке». Тогда — прощай 10-я рота! Пожалуйте обратно в первобытное состояние «морального карантина».

В перерыве между работами в коридорах шум и суета. У печек бесконечные очереди, ссоры, чад от поджариваемой трески и сала. Очень зажиточные заключенные, имеющие возможность кормить и даже одевать нескольких товарищей, чувствуют себя несколько спокойнее, так как кто-либо из друзей всегда успеет занять очередь у печки и приготовить неприхотливый обед. Но и тут есть «но». Подкармливать товарищей надо чрезвычайно осторожно, чтобы это не носило характера платы за услуги. В противном случае начальство усмотрит «буржуазные наклонности», и, как неисправимого, переведут надолго в собор. Поэтому в Соловецком лагере все всегда суетятся и стараются придать себе занятой вид даже вне рабочего времени, так как у заключенного при данном режиме не может быть ни минуты свободной. Если остается свободное время, — значит, что-нибудь неладно — кто-нибудь подкуплен. В результате — перевод на тяжелые работы и житье в одном из соборов.

Мои новые обязанности заключались в разносе пакетов из ротной канцелярии по разным учреждениям лагеря, в уборке коридора, в приеме из канцелярии Кремля писем для заключенных 10-й роты и в переписывании ролей для артистов лагерного театра. Последняя обязанность была совершенно неожиданной, но я, разумеется, не протестовал, так как это давало мне возможность и законный повод заходить раз по десять в день в театр и присутствовать на репетициях. В Соловецком лагере имеется два театра: один обслуживается уголовным элементом, другой — интеллигенцией. В обоих театрах идут пьесы исключительно коммунистического содержания. Артисты театра избавлены от тяжелых работ и пользуются незначительными льготами. Но артисты, и в особенности артистки, должны иметь собственные костюмы, и, так как они всегда заняты на репетициях, то должны всегда кого-нибудь подкармливать из товарищей и подруг, чтобы на них готовили обед. Благодаря этому, состав труппы театра «интеллигенции» пополняется бывшими спекулянтами, чекистами, бывшими дамами полусвета, одним словом тем элементом, который пользуется в советской России относительным благосостоянием. Среди «артистов» царят вечные интриги, и поэтому нередко случается, что сегодняшняя «героиня» или «герой» завтра — отправляются на кирпичный завод или в кочегарку. В Соловецком лагере все непрочно и изменчиво…

Мне удалось очень удовлетворительно разрешить вопрос моего питания, войдя в компанию с четырьмя очень милыми людьми: профессором Императорской Академии художеств Бразом, румынским офицером Бырсаном, афганцем инженером Саид-Султаном Кабир Шахом и бывшим начальником одного из департаментов Императорского Министерства иностранных дел Вейнером. Браз находился в Соловецком лагере более года и успел уже побыть в одной из специальных рот, занимая какую-то должность по архитектурной специальности. За два месяца до моей встречи с Бразом в лагере, на него донес кто-то из сексотов — и знаменитого профессора перевели на тяжелые работы в гавани. В 10-ю роту Браза перевели недавно, и теперь он был, по остроумному выражению Бырсана, «придворным живописцем». Ежедневно старый, заслуженный профессор Императорской Академии художеств отправлялся зарисовывать различные виды Соловецкого лагеря. Эта работа вполне удовлетворила бы профессора, если бы не обязанности «придворного живописца», которые чрезвычайно угнетали чуткого и самолюбивого художника. Ему было приказано начальством лагеря зарисовывать сцены из жизни заключенных и внутренности исторических церквей старого монастыря. Все нарисованное проходило через цензуру начальства и, по указаниям Васькова, Ногтева и тому подобных, старый профессор должен был создавать в своем альбоме «потемкинские деревни». Всякий раз возвращаясь с «цензурного просмотра», профессор принимался с горьким вздохом за реставрацию церквей и украшение лагерной жизни… на бумаге своего альбома. Эти рисунки предназначались для какого-то советского издания, долженствовавшего изобразить в картинах и описаниях — райское житье заключенных в тюрьмах Союзной Советской Социалистической Республики.

Был на Соловках и «придворный фотограф». Но этот был чекист, и однажды я сделался свидетелем такой сцены.

Меня отправили в госпиталь с пакетами. Госпиталь помещался в двухэтажном здании недалеко от выхода из Кремля. Раньше здание было занято монастырской больницей и было в образцовом состоянии. От прежнего остались жалкие воспоминания и то лишь благодаря поистине самоотверженной работе обслуживающих госпиталь заключенных врачей и сестер. Я терпеть не мог ходить в это учреждение, так как больные лежали даже в коридорах, прямо на полу, и распространяли невыносимое зловоние. Подходя к госпиталю, я с удивлением заметил, что в чахлом садике, разбитом на площадке перед госпиталем, были расставлены столики, аккуратно накрытые белыми салфетками. На столиках были расставлены чашки, бутылки и за ними восседали однообразно и хорошо одетые «больные». Был собачий холод и сидевшие за столиками должны были сильно мерзнуть в своих легких костюмах. Но здоровым людям холод не страшен. Дело в том, что среди сидевших и позировавших больных не было в действительности ни одного больного. Все это были наряженные для фотографической съемки статисты, набранные из чекистов. Должно быть, моя весьма непредставительная фигура в помятой шляпе, коротком полушубке и фетровых сапогах портила идиллическую прелесть картины «весеннего» (или «летнего»?) отдыха счастливых больных. Мне два раза крикнул кто-то из «режиссеров»: «Эй, ты, там, с бородой! Ступай к черту! Пошел вон!»

Прошу извинения у читателя за невольное отклонение от нити рассказа и возвращаюсь к прерванному описанию нашей жизни в кельях 10-й роты.

Браза сослали на Соловки по подозрению в шпионаже, так как он бывал в гостях у германского генерального консула в Петербурге. Несчастный художник полтора года не имел связи с семьей и почти перед самым отъездом он вдруг получил письмо от своей старой прислуги, которая сообщила ему, что его семья находится в Германия в тяжелом положении, и что оба сына умерли в Берлине.

Румынский офицер Бырсан был славный, немного грубоватый человек, но очень сердечный и обязательный. Его схватили в Одессе, куда он вполне легально приехал, чтобы повидаться со своими родственниками. Там он увлекся одной русской девушкой и хотел на ней жениться. Незадолго до женитьбы невесту арестовала одесская Чека и предложила несчастной девушке в обмен на свободу давать сведения о состоянии румынской армии. Она, разумеется, по наивности, согласилась, думая, что это согласие ее ни к чему не обязывает. Но оказалось, далеко все не так просто, как думала девица. Когда Бырсан женился и собрался уезжать за границу, то ему разрешили выехать, а жене «без объяснения причин» не дали разрешения на выезд. Тут только молодая жена спохватилась и рассказала мужу все, что с ней произошло в Чеке.

Так как у Чеки имелась расписка жены о согласии стать шпионкой, то Бырсан, не желая компрометировать у себя на родине жену и себя, счел за лучшее не давать делу официального хода и попытаться нелегально бежать. На русско-румынской границе он был пойман вместе с женой, и по обвинению в шпионаже обоих супругов сослали на Соловки на десять лет. Родственники госпожи Бырсан ежемесячно высылали ей небольшую сумму денег, и на эти же деньги существовал впроголодь и ее муж. Ни муж, ни жена не имели никакой возможности сообщить подробности ареста своим родственникам и даже не знали, известно ли об их судьбе что-либо румынскому правительству.

Аркадий Петрович Вейнер был замешан в фантастический процесс лицеистов и с редким мужеством, достоинством и энергией нес свой тяжелый крест.

Самым интересным из всех вышеописанных моих компаньонов по продовольствию, был афганец, инженер Саид-Кобр Шах, он же почетный и наследственный мулла Афганистана. Схвачен и арестован он был афганскими большевиками однажды ночью на Памире, куда он приехал по делам из своего родного города Пешауер. Связанного его везли по ночам и передали, в конце концов, русским пограничным властям. Пройдя массу этапных тюрем, после самых невероятных и ужасных страданий Кабир Шах попал в конце концов в московскую тюрьму Чеки на Лубянке, а оттуда его сослали в Соловецкий лагерь. Никто в Афганистане не знал ничего о судье Кабир-Шаха и, не получая ниоткуда материальной помощи, он терпел ужасные лишения. Кое-кто из заключенных ему помогал деньгами, продуктами и платьем, но самолюбивый, обидчивый и осторожный афганец не от всякого принимал помощь. Кабир-Шах окончил английский инженерный колледж в Калькутте и прекрасно говорил по-английски. Его английская ориентация и популярность среди его соотечественников были как раз причинами, вызвавшими нападение на него афганских агентов советской власти и передачу советским властям.

По-русски он говорил ужасным языком и употреблял выражения, более подходящие для боцмана парусного корабля, чем для духовного лица. В этом нет ничего удивительного, так как Кабир-Шах изучал русский язык практически в тюрьмах и преимущественно у уголовного элемента.

По-английски он говорил безупречно, даже изысканно, и беседа с ним мне доставляла огромное удовольствие. Это был прекрасно, всесторонне образованный человек с твердыми взглядами и свежим ясным умом европейски воспитанного дикаря. Иногда заходил к нам индус Корейша, живший в другой роте и отбывавший наказание на Соловках по подозрению в шпионаже. Почему он попал в Россию, как был арестован, и другие подробности его жизни мне остались неизвестными.

Кабир-Шах был очень красивый мужчина, крепко сложенный, стройный и выглядел моложе своих тридцати четырех лет. Без всякого смущения он исполнял в келье, невзирая на наше присутствие, все положенные мусульманской религией обряды и в этом смысле он был большим педантом.

Помню, однажды в лагере прекратили выдачу подсолнечного масла и даже в лавке можно было достать из жиров только свиное сало. Мы жарили картофель и треску на свином сале и этим кое-как питались. Кабир-Шах, избегавший прибегать к чужой помощи, очень страдал, не имея жиров, и питался исключительно черным хлебом и гречневой кашей.

Никакие уговоры не могли заставить его проглотить хотя бы кусочек свиного сала, запрещенного законом его религии. Он неизменно отвечал нам: «Я Саид-Султан Кабир-Шах, это имя значит, что я потомок пророка. Если я — потомок пророка — нарушу закон, то что же тогда требовать от обыкновенных рядовых мусульман».

Иногда по вечерам, после поверки, мы все проводили часок за дружеской беседой, а я, пользуясь любезным разрешением хозяев, мылся в обширном медном тазу, оставшимся в келье от старых монастырских времен.

» (Седерхольм Борис. Въ разбойномъ станѣ. Глава 42. Изд-во: Типография «STAR», Рига. Латвия. 1934.)

Поделиться в социальных сетях

Слон ссср расшифровка. Соловецкий лагерь особого назначения (слон) – кратко

Соловецкие лагерь и тюрьма

В мае 1920 года монастырь был закрыт, и вскоре на Соловках были созданы две организации: лагерь принудительных работ для заключения военнопленных Гражданской войны и лиц, осужденных на принудительные работы, и совхоз «Соловки». На момент закрытия монастыря в нем проживали 571 человек (246 монахов, 154 послушника и 171 трудник). Часть из них покинули острова, но почти половина остались, и они стали работать вольнонаемными в совхозе.

После 1917 года новые власти стали рассматривать богатый Соловецкий монастырь как источник материальных ценностей, многочисленные комиссии беспощадно разоряли его. Одна только Комиссия помощи голодающим в 1922 году вывезла 84 с лишним пуда серебра, почти 10 фунтов золота, 1988 драгоценных камней. При этом варварски обдирались оклады с икон, выковыривались из митр и облачений драгоценные камни. К счастью, благодаря сотрудникам Наркомпроса Н. Н. Померанцеву, П. Д. Барановскому, Б. Н. Моласу, А. В. Лядову, удалось вывезти в центральные музеи многие бесценные памятники из монастырской ризницы.

В конце мая 1923 года на территории монастыря произошел очень сильный пожар, который продолжался три дня и нанес непоправимый ущерб многим древним сооружениям монастыря.

В начале лета 1923 года Соловецкие острова были переданы ОГПУ, и здесь организовали Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения (СЛОН). Лагерю были переданы почти все постройки и угодья монастыря, было принято решение «признать необходимым ликвидацию всех находящихся в Соловецком монастыре церквей, считать возможным использование церковных зданий для жилья, считаясь с остротой жилищного положения на острове».

7 июня 1923 года на Соловки прибыла первая партия заключенных. Вначале все заключенные мужчины содержались на территории монастыря, а женщины — в деревянной Архангельской гостинице, но очень скоро лагерем были заняты все монастырские скиты, пустыни и тони. А уже через два года лагерь «выплеснулся» на материк и к концу 20-х годов занял огромные пространства Кольского полуострова и Карелии, а сами Соловки стали лишь одним из 12 отделений этого лагеря, игравшего заметную роль в системе ГУЛАГ.

За время существования лагерь претерпел несколько реорганизаций. С 1934 года Соловки стали VIII
отделением Беломорско-Балтийского канала, а в 1937 году реорганизованы в Соловецкую тюрьму ГУГБ НКВД, которая была закрыта в самом конце 1939 года.

За 16 лет существования на Соловках лагеря и тюрьмы через острова прошли десятки тысяч заключенных, среди которых представители известных дворянских фамилий и интеллигенции, крупные ученые самых разных отраслей знаний, военные, крестьяне, писатели, художники, поэты. . В лагере они были примером истинного христианского милосердия, нестяжательства, доброты и душевного спокойствия. Даже в самых тяжелых условиях священники до конца старались исполнить свой пастырский долг, оказывая духовную и материальную помощь тем, кто находился рядом.

На сегодня нам известны имена более 80 митрополитов, архиепископов и епископов, более 400 иеромонахов и приходских священников — узников Соловков. Многие их них скончались на островах от болезней и голода или были расстреляны в Соловецкой тюрьме, другие погибли позднее. На Юбилейном Соборе 2000 года и позднее, около 60 из них были прославлены для общецерковного почитания в лике святых новомучеников и исповедников Российских. Среди них такие выдающиеся иерархи и деятели Русской Православной Церкви, как священномученики Евгений (Зернов), митрополит Горьковский († 1937), Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский († 1929), Петр (Зверев), архиепископ Воронежский († 1929), Прокопий (Титов), архиепископ Одесский и Херсонский († 1937), Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий († 1937), священноисповедник Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский († 1962), мученик Иоанн Попов, профессор Московской духовной академии († 1938) и многие другие.

Климент (Капалин), митр.
Свидетельство веры

Прошедший ХХ век хранит много интересных имен. История жизни Георгия Михайловича Осоргина, с одной стороны, похожа на миллионы судеб русских дворян, попавших в беспощадные жернова классовой борьбы на заре советской эпохи. С другой стороны, в ее лаконичных фактах раскрывается неизмеримая глубина верности, стойкости и подлинного благородства христианской души.

Жемалева Ю.П.
Справедливость выше репрессий

Интервью с участницей конференции « » Юлией Петровной Жемалевой, руководителем пресс-службы ООО НПО «Союзнефтегазсервис», членом Российского Дворянского Собрания (г. Москва). В докладе «Судьбы участников Белого Движения на Дону на примере потомственного дворянина Ивана Васильевича Пантелеева» Юлия Петровна рассказала о своём прадеде, отбывавшем наказание в Соловецком лагере в 1927-1931 годах.

Голубева Н.В.
Работа, водимая Духом

Интервью с участницей конференции «История страны в судьбах узников Соловецких лагерей» Натальей Викторовной Голубевой, автором литературно-музыкальной композиции «”Но всё в себя вмещает человек” (Концлагерь и искусство)», представителя культурно-просветительского фонда «Сретение», г. Северодвинск.

Мазырин А., свящ., д.и.н.
«Слава Богу, есть люди, благодаря которым память о соловецкой трагедии жива»

Интервью с участником конференции « » кандидатом исторический наук, доктором церковной истории, профессором ПСТГУ иереем Александром Мазыриным.

Курбатова З.
Интервью внучки академика Д. С. Лихачёва телеканалу «Правда Севера»

Зинаида Курбатова живёт в Москве, работает на федеральном телевизионном канале, занимается любимым делом — одним словом, у неё все хорошо. И, тем не менее, внучку академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва как магнитом тянет в Архангельскую область.

Тольц В.С.
В каждом человеке видеть лучшее

Летом на Соловках состоялась традиционная международная научно-практическая конференция «История страны в судьбах узников Соловецких лагерей». В этом году она была посвящена отмечаемому 28 ноября 110-летию со дня рождения одного из наиболее известных узников Соловецкого лагеря особого назначения Дмитрия Сергеевича Лихачева. Предлагаем интервью с внучкой академика Верой Сергеевной Тольц, славистом, профессором Манчестерского университета.

Сухановская Т.
На Соловках создают музей Дмитрия Лихачева

Русский Север вновь возвращает России имя мировой величины. В одном из прошлых номеров «РГ» рассказывала о губернаторском проекте, в рамках которого в маленькой архангельской деревне был открыт первый музей нобелевского лауреата Иосифа Бродского. Не так давно принято решение создать на Соловках музей Дмитрия Лихачева: патриарх русской словесности был узником Соловецкого лагеря особого назначения с 1928 по 1932 год. Экспозиция о Лихачеве должна стать частью Соловецкого музея-заповедника. Идею поддержал министр культуры России Владимир Мединский.

Михайлова В.
Жизненные правила протоиерея Анатолия Правдолюбова

16 февраля 2016 года исполняется 35 лет со дня кончины замечательного рязанца — протоиерея Анатолия Сергеевича Правдолюбова — духовного композитора, талантливого писателя, опытного духовника и проповедника, узника СЛОНа.

«Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения», входивший в систему Северных лагерей ГПУ, был учрежден по решению ВЦИК в 1923 году. Он появился на месте одного из богатейших монастырей царской России. Соловецкие лагеря предназначались для изоляции самых опасных государственных преступников — как политических, так и уголовных, впрочем, туда могли отправлять людей только лишь по подозрению в антигосударственной деятельности.

Долгие годы Соловецкий лагерь особого назначения оставался самым крупным в СССР и представляи собой внушительный комплекс, занимавший обширную территорию. Так, к 1931 году в состав СЛОНа входило восемь лагерных отделений, шесть из которых находились на материке.

«За недостатком места в старых тюрьмах, во многих местах ею построены или заняты деревянные бараки, рассчитанные на большое количество арестантов. Советская власть мягко называет их «концентрационными лагерями».

Даже знаменитая, выделяющаяся своим режимом и в Советской России, Соловецкая каторга, большевицкой властью ласково называется «Соловецким лагерем особого назначения», — писал в своей книге «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков» один из выживших заключенных Юрий Безсонов.

Заселение СЛОНа началось в июне 1923, когда первые 100 узников — социалистов и анархистов — были доставлены пароходом «Печора» из Архангельска и Пертоминска.

Вначале все заключенные мужчины содержались на территории бывшего Соловецкого монастыря, а женщины — в деревянной Архангельской гостинице, однако вскоре лагерем были заняты уже все монастырские скиты и пустыни. В результате программы по переселению заключенных из Среднего Поволжья, Центрального Черноземья и Ленинграда в СЛОНе в апреле 1930 года были уже 57,3 тыс. арестантов — 55 тыс. мужчин и 2,3 тыс. женщин. Максимальной заселенности Соловецкий лагерь достиг в 1931 году — там обитали 71,8 тыс. узников.

Владимир Федоренко/РИА «Новости»
Здание на Соловках, где располагалась административная часть Соловецкого лагеря особого назначения в 1923-37 годах, 1989 год

В основном, осужденные занимались дорожным строительством и лесозаготовками: на этих работах трудились более половины заключенных. Остальные были заняты на производстве, в административно-хозяйственном аппарате, охране, осушении болот и хозобслуге. На Соловецких островах были открыты кирпичный, механический и кожевенный заводы, электростанция, собственная узкоколейка и небольшая флотилия. Также имелись предприятия по добыче торфа, йода, пять сельхозов и даже звероферма-«пушхоз», на которых в основном трудились женщины.

Не оставались заключенные и без досуга — в Преображенском соборе 23 сентября 1923 года открылся первый лагерный театр, а еще

через год был образован самодеятельный театр под названием «ХЛАМ». Название отражало профессии участвовавших в его работе людей — художники, литераторы, актеры, музыканты.

Одновременно с театром в Благовещенской церкви открылся краеведческий музей, а также биосад-питомник, при котором для заключенных был организован кружок любителей природы.

Кроме того, большое число осужденных литераторов и журналистов позволяло также обеспечить регулярный выпуск периодических изданий. В том числе — ежемесячный журнал «СЛОН» и еженедельную газету «Новые Соловки».

«Политики», священники: кто сидел в лагере

Немалую часть заключенных составляли члены различных антисоветских политических партий. Их размещали отдельно от других заключенных в Савватиевском, Троицком и Сергиевском скитах. «Политикам» был предоставлен льготный режим содержания — они могли избирать старост, выписывать газеты и журналы, пользоваться личным имуществом, встречаться с родственниками. Политические заключенные даже имели возможность создавать партийные фракции, легально обсуждать вопросы лагерного режима, быта, досуга. Работали «политики» только восемь часов в день (в отличие от остальных заключенных, трудившихся по 12 часов), для них допускалось свободное передвижение в пределах зоны в дневное время.

Однако даже такие смягченные режимные ограничения политические заключенные соблюдать отказывались. Особенное возмущение вызывал пункт, запрещающий передвижение в ночное время. 19 декабря 1923 года заключенные Савватиевского скита решили устроить бунт и поздним вечером вышли на улицу. Охрана применила оружие, убив шестерых и тяжело ранив троих заключенных. Происшествие послужило первым толчком для массового переселения политических заключенных на материк, которого они добивались на протяжении нескольких лет.

Администрация долгое время сопротивлялась этому, из-за чего в конце 1924 года «политики» провели голодовку, длившуюся 15 дней. Спустя полгода года СНК СССР принял постановление о вывозе этой категории заключенных с Соловецких островов.

Еще одной особой категорией заключенных являлось духовенство. Первые священники, осужденные по делам о противодействии изъятию церковных ценностей, прибыли на Соловки из Ростова-на-Дону и Новочеркасска уже в 1923 году, следующая большая группа осужденных — из Петрограда в следующем году. Позднее в состав заключенных священнослужителей стали прибывать осужденные за «нарушение декрета об отделении церкви от государства», странствующие монахи и монахини из разоренных и закрытых властью монастырей. В числе узников Соловков были восемь митрополитов, 46 архиепископов, 49 епископов, тысячи православных священнослужителей.

Вплоть до 1929 года заключенному духовенству на Соловках позволялось ходить в рясах и с длинными волосами. Все заключенные епископы и клирики жили отдельно от других узников. Они занимали в кремле помещение местной сторожевой роты, так как самой распространенной среди духовенства работой являлась профессия сторожа или каптера.

В других лагерях осужденные священнослужители такими привилегиями не пользовались — их отправляли на общие работы, исключая только престарелых, которых определяли в инвалидные роты. Также ни в одном другом лагере не разрешалась церковная служба, любые формы богослужения жестоко преследовались.

Особое отношение к духовенству закончилось в 1929 году, когда всем священникам было сначала добровольно предложено остричься и снять рясы. Когда они оказали сопротивление, их отправили в штрафные командировки, где сделали это насильно, одели в лохмотья и отправили на лесные работы.

Сизифовы пытки

За десять лет существования СЛОНа через него прошло около 200 тысяч заключенных. По разным причинам тысячи соловецких арестантов умерли или были превращены в инвалидов, скончались от непосильной работы, недоедания и разных серьезных болезней. Тысячи были расстреляны за проступки, заморожены, забиты насмерть охраной, умерли от пыток, покончили жизнь самоубийством.

«Надо сказать, что большинство выселенных на Север мужчин погибли, причем многие уничтожались сознательно. Культурный казачий класс — казачьи офицеры, казачья гражданская интеллигенция станичная, они были отправлены на Соловки, это порядка 8000 человек, но до Соловков не доехали. В то время, когда они на баржах от Кеми плыли на Соловки, они все были связаны колючей проволокой спина к спине по двое и выброшены в море. Известен человек, который разработал эту систему умерщвления людей и активно ее применял на Соловецких этапах», — писал в своей книге «Цена катастрофы» .

РИА «Новости»
Надпись в камере Соловецкого лагеря особого назначения, 1938 год

Практика наказания тяжким и бессмысленным трудом считалась в Соловецких лагерях обычным делом. Например, их могли заставить пригоршнями переносить воду из одной проруби в другую (под команду конвоя «Черпать досуха!»). Также заключенных заставляли перекатывать с места на место огромные валуны, зимой на морском берегу полураздетыми громко и сотнями раз, до изнеможения «считать чаек».

Если заключенный чем-то не угождал конвою, его могли облить на улице зимой холодной водой, поставить в «стойку» на снег, опустить в прорубь или в одном белье поместить в неотапливаемый карцер. Провинившихся соловецких узников также заставляли сидеть весь день на жердях толщиной в руку, укрепленных так, что ноги не доставали до земли — свалившихся охранники избивали.

Летом раздетых узников привязывали на ночь к дереву — на сленге это называлось поставить «на комара», что в условиях Приполярья означало медленную и мучительную смерть.

Еще одним частым способом наказания был так называемый «крикушник» — небольшой сарайчик, сделанный из тонких и сырых досок, с земляным полом. Никаких приспособлений ни для сидения, ни для лежания там не было, печки тем более. Со временем в целях экономии леса «крикушники» стали строить прямо в земле.

Вот что представлял собой «крикушник» по воспоминаниям Николая Киселева-Громова, служившего в штабе военизированной охраны Соловецкого лагеря: «Из такого «крикушника» не слышно, как «шакал» орет, — говорят чекисты. «Прыгай!» — говорится сажаемому в такой «крикушник». А когда выпускают, ему подают шест, по которому он вылезает, если еще может, наверх. За что же сажают заключенного в «крикушник»? За все. Если он, разговаривая с чекистом-надзирателем, не стал, как полагается, во фронт, — он в «крикушнике». Если во время утренней или вечерней поверки он не стоял в строю как вкопанный (ибо «строй — святое место», говорят чекисты), а держал себя непринужденно, — тоже «крикушник». Если чекисту-надзирателю показалось, что заключенный невежливо с ним разговаривал, — опять он в «крикушнике».

Самой страшной карой, назначавшейся за серьезные проступки, такие как нарушение лагерного режима, членовредительство («саморубство», «самообморожение»), попытку побега, было помещение в штрафной изолятор. Тюрьмы этого типа разделялись на мужскую и женскую — первая находилась на соловецкой Секирной горе, вторая — на Большом Заяцком острове.

Режим «Секирки» дольше двух-трех месяцев не выдерживал никто.

Нередки были и бессудные расправы над заключенными, которые обычно проводились в небольшом полуподвальном помещении под «кремлевской» колокольней. Кроме того, существовал некий «обряд посвящения» для каждого вновь прибывшего этапа: начальник СЛОНа имел обыкновение прямо на пристани для острастки собственноручно расстреливать одного-двух заключенных. Под горячую руку начальства попадали «неисправимые», непонравившиеся, опасные, которых затем списывали как умерших от какой-либо болезни, свидетельствовал позже академик .

Непосильный труд

В Соловецком лагере люди массово умирали и без расстрелов и пыток — практика «воспитания заключенных трудом» состояла в том, чтобы в считанные месяцы выжать из лагерника все и, превратив в инвалида, заменить его новым «рабочим человеческим организмом», как выражались медицинские начальники СЛОНа.

В результате только в течение одного года (с 1929 по 1930) около 9,5 тыс. человек, трудившихся на особо тяжелых работах — лесоповале и в дорожном строительстве на материке —, попали в категорию «отработанной и непригодной рабсилы». Группу «доходяг», в которую входил каждый третий заключенный, было решено отвезти на острова Соловецкого архипелага медленно умирать от полученных травм, обморожений, болезней и истощения.

Александр Лыскин/РИА «Новости»
Лозунг в Соловецком лагере особого назначения, 1937 год

С убитыми и умершими в лагере никто не церемонился. Перед тем, как свалить тела в общую могилу, им выбивали зубы с золотыми коронками. Зимой тела закапывали в снег, а летом сваливали в огромные ямы около Соловецкого кремля или в лесу — без каких-либо обозначений. Часто заключенные перед казнью сами рыли себе могилы.

Узники СЛОНа, дожившие до Второй мировой войны, после ее окончания оказались в одних лагерях с военнопленными, прошедшими гитлеровские концентрационные лагеря.

Один из заключенных, чьи письма сохранились, Зинковщук, ссылаясь на мнение своих сокамерников, хорошо знавших фашистские «фабрики смерти», приходил к выводу, что те лишь немногим отличались от Соловецких лагерей.

В своих произведениях прямо именует Соловки «полярным Освенцимом».

К примеру, в обоих лагерях люди трудились по 12 часов в сутки без перерывов и выходных. Нередки были и дополнительные ночные смены. Паек заключенных СЛОНа и Освенцима был одинаковым, всего 1700 калорий в день.

В 1930 году была проведена специальная комиссия «для всестороннего обследования деятельности существующих лагерей», в том числе и Соловецких. Она выявила факты широкого применения пыток, склонения заключенных женщин к сожительству, систематических избиений и расстрелов под видом побега, создания администрацией лагеря «провокационных дел» о мнимых заговорах узников и многое другое. В результате проверок Коллегия ОГПУ привлекла к уголовной ответственности 38 старост, командиров рот, сотрудников «надзора». 13 из них были тогда же расстреляны.

В декабре 1933 года Соловецкий лагерь особого назначения был расформирован. С 1934 года Соловки стали VIII отделением Беломорско-Балтийского канала, а через три года реорганизованы в Соловецкую тюрьму ГУГБ НКВД.

Окончательно СЛОН завершил свое существование в 1937 году. Оставшихся в живых заключенных перевели в другие места, а на острове построили новую тюрьму — СТОН (Соловецкая тюрьма особого назначения). Она проработала два года, закрывшись в 1939 году, а ее здания были переданы военным, которые во время войны использовали Соловецкие острова для расположения учебных отрядов советского флота.

| позавчера, вчера и сегодня ночью, перелопатил десятки отзывов на эту смерть в блогах. И наверное, лишьпроцентов 5 понимают, что этот был обер-лжец, всю жизнь гадивший людям в душу своим «искусством». Подавляющее большинство выражает всяческую «светлую грусть» и прочую «вечную память» матёрому человечищу, крутому перцу и человеку-легенде.

В чём причины такого бездумья россиянцев (блоггеры тут верно отражают общий настрой населения РФ)? В невежестве (сознательно, впрочем поощряемом нынешними властями). Каждый день бы им читать тексты, подобные этому посту Другого, и мы бы поменьше слышали сожалений о подобных людях (а то ведь скоро ещё один боец идеологического фронта копыта отбросит , опять рыданья сотрясут страну).

Власть Солоцецкая

«Суровая климатическая обстановка, трудовой режим и борьба с природой будут хорошей школой для всяких порочных элементов!» – постановили большевики, появившиеся на Соловках в 1920 году. Монастырь переименовали в Кремль, Белое озеро в Красное, а на территории монастыря появился концентрационный лагерь для военнопленных Гражданской войны. В 1923 г. этот лагерь перерос в СЛОН – «Соловецкие лагеря особого назначения». Интересно, что первыми узниками СЛОНа оказались активисты тех политических партий, которые помогли большевикам захватить власть в стране.

«Особое назначение» Соловецких лагерей состояло в том, что туда направляли людей не за преступления или провинности
, а тех, кто представлял угрозу красному режиму самим лишь фактом своего существования.

Активных противников новая власть уничтожала сразу.

В концлагеря же заключались те, чье воспитание не согласовывалось с коммунистической практикой, кто в силу своего образования, происхождения или профессиональных знаний оказались «социально-чуждыми». Большая часть этих людей оказалась на Соловках не по приговорам суда, а по решениям различных комиссий, коллегий, совещаний.

На Соловках была создана модель государства, разделенного по классовому признаку, со своей столицей, Кремлем, армией, флотом, судом, тюрьмой и материальной базой, доставшейся в наследство от монастыря. Печатались свои деньги, издавались свои газеты и журналы. Здесь не было советской власти, здесь была власть соловецкая – первый местный Совет депутатов появился на Соловках только в 1944 году. (Следует, видимо, добавить, что советская власть и в остальной стране была «советской» только по названию. Т.н. «Советы» были декоративными органами, во всём повиновавшимися Коммунистической партии (большевиков) и её вооружённому отряду ВЧК. Т.о. на Соловках лишь формально не было власти «советской», т.е. власти местных советов. На самом же деле подлинная советская власть там была, причём в наиболее концентрированном её выражении — прим.
)

Труд в лагере поначалу имел только воспитательное значение. Бывшие университетские преподаватели, врачи, ученые, квалифицированные специалисты зимой носили воду из одной проруби в другую, летом перекладывали бревна с места на место или до потери сознания кричали здравицы начальству и Советской власти. Этот период формирования лагерной системы отличался массовой гибелью заключенных от непосильного труда и издевательств надзирателей. Вслед за узниками уничтожались и их охранники – в разные годы были расстреляны практически все партийные руководители, которые создавали СЛОН и чекисты, управлявшие лагерной администрацией.

Следующим этапом развития лагерной системы на Соловках стал перевод лагеря на хозрасчет, на получение максимальной прибыли от принудительного труда заключенных, создание все новых отделений СЛОНа на материке – от Ленинградской области до Мурманска и Урала. На Соловки стали присылать раскулаченных крестьян, рабочих. Увеличилось общее число узников, новый лагерный закон стал гласить «Хлеб по выработке», что сразу поставило на грань гибели пожилых и физически немощных заключенных. Тех, кто выполнял нормы, награждали грамотами и премиальными пирожками.

Лозунг на стене Красного уголка бывшего штрафного изолятора в лагпункте Савватиево

Родина ГУЛАГа – Соловки – после уничтожения своих собственных природных ресурсов (древних лесов архипелага) перекачала большую часть заключенных на строительство Беломорско-Балтийского канала. Режим изоляции все больше ужесточался, с середины 30-х годов заключенных перевели на тюремное содержание.

Осенью 1937 г. на Соловки пришло распоряжение из Москвы насчет т.н. «нормы» – определенного количества человек, которые должны быть казнены. Тюремной администрацией были отобраны две тысячи человек, которые были расстреляны. После этого СЛОН был выведен из состава ГУЛАГа и превращен из лагеря в образцовую тюрьму Главного управления госбезопасности, имевшую пять отделений на разных островах.

В 1939 г. завершилось строительство специального Большого тюремного корпуса. Здесь вполне могли оказаться коллеги «железного наркома» Николая Ивановича Ежова, к тому времени уже расстрелянного в Москве, однако Соловецкая тюрьма по приказу нового наркома Берии вдруг срочно расформировывается. Начинается Вторая мировая война и территория архипелага потребовалась для организации на ней военно-морской базы Северного флота. Большой тюремный корпус так и остался незаселенным. В конце осени 1939 г. узников этапировали в другие места ГУЛАГа.

Передо мной лежит библиографическая редкость – книга Ю. А. Бродского «Соловки. Двадцать лет Особого назначения». Тридцать восемь лет Юрий Аркадьевич собирает материалы о СЛОНе – свидетельства очевидцев, документы. В его архиве несколько тысяч негативов фотографий, которые он делал на местах, связанных с лагерем на Соловках. В 2002 году при содействии фонда Сороса и шведского посольства в РФ вышла книга, которую Бродский написал на основе собранного материала. На 525 страницах книги собран уникальный материал – письменные воспоминания бывших узников СЛОНа, документальные свидетельства, фотографии. Тираж у книги ничтожный, но есть надежда, что она будет издана снова.

Во время поездки на Соловки нам повезло – Юрий Аркадьевич нашел в себе силы (он болеет сейчас) встретиться с нашей группой журналистов и провести небольшую экскурсию на Секирной горе – самом, пожалуй, трагическом месте в истории Соловецкого лагеря.

Я записал рассказ человека, который знает всё о Соловках, на видео и хочу показать вам небольшой фрагмент из этой записи:

СМОТРЕТЬ ВСЕМ

Секирная гора, одно из самых высоких мест на Большом Соловецком острове, всегда имело недобрую славу. Согласно легенде в XV в. два ангела выпороли розгами женщину, которая могла бы явиться на острове соблазном для монахов. В ознаменование этого «чуда» там поставили часовню, а в XIX веке церковь, на маковке которой был устроен маяк, показывающий дорогу судам, подходящим к Соловкам с запада. В лагерный период на Секирной горе разместили штрафной изолятор лагпункта №2 (Савватиево) известный своим особенно тяжелым режимом. Сидение сутками на деревянных жердях и систематические избиения являлись самыми легкими видами наказания, как рассказывал на допросе сотрудник изолятора И.Курилко. На площадке перед церковью периодически проводились расстрелы заключенных в штрафной изолятор.

Инженер Емельян Соловьев рассказывал, что однажды наблюдал узников штрафизолятора на Секирке, которых гнали на работы по засыпке кладбища цинготных и тифозных:

«– О приближении штрафников с Секирной горы мы догадались по громкой команде: – Прочь с дороги!

Разумеется, все шарахнулись в стороны, а мимо нас провели истощенных, совершенно звероподобных людей, окруженных многочисленным конвоем. Некоторые были одеты, за неимением платья, в мешки. Сапог я не видел ни на одном».

Из воспоминаний Ивана Зайцева, помещенного в штрафизолятор на Секирной горе и оставшегося в живых после месяца пребывания там:

«Нас заставили раздеться, оставив на себе лишь рубашку и кальсоны. Лагстароста постучал болтом в входную дверь. Внутри заскрипел железный засов и тяжелая громадная дверь отворилась. Нас втолкнули внутрь так называемого верхнего штрафизолятора. Мы остановились в оцепенении у входа, изумленные представшим перед нами зрелищем. Вправо и влево вдоль стен молча сидели в два ряда на голых деревянных нарах узники. Плотно, один к одному. Первый ряд, спустив ноги вниз, а второй сзади, подогнув ноги под себя. Все босые, полуголые, имеющие лишь лохмотья на теле, некоторые – уже подобие скелетов. Они смотрели в нашу сторону мрачными утомленными глазами, в которых отражалась глубокая печаль и искрення жалость к нам, новичкам. Все, что могло бы напомнить о том, что мы в храме, уничтожено. Росписи скверно и грубо забелены. Боковые алтари превращены в карцеры, где происходят избиения и надевания смирительных рубашек. Там, где в храме святой жертвенник, теперь огромная параша для «большой» нужды – кадка с положенной сверху доской для ног. Утром и вечером – поверка с обычным собачьим лаем «Здра!». Бывает, за вялый расчет мальчишка-красноармеец заставляет повторять это приветствие полчаса или час. Пища, причем очень скудная, выдается единожды в сутки – в полдень. И так не неделю или две, а месяцами, вплоть до года.»

Во время своего визита на Соловки в 1929 г. великий пролетарский писатель Максим Горький посетил Секирную гору (на снимке) вместе со своими родственниками и сотрудниками ОГПУ. Перед его приездом жердочки убрали, поставили столы и заключенным раздали газеты, приказав делать вид, что они читают их. Многие из штрафников стали держать газеты вверх ногами. Горький увидел это, подошел к одному из них и повернул газету правильно. После посещения кто-то из начальства ОГПУ оставил в контрольном журнале изолятора запись: «При посещении Секирной нашел надлежащий порядок». Максим Горький ниже приписал: «Сказал бы – отлично» и подписался.

Из воспоминаний Н. Жилова:

«Не могу не отметить гнусную роль, которую сыграл в истории лагерей смерти Максим Горький, посетивший в 1929 г. Соловки. Он, осмотревшись, увидел идиллическую картину райского жития заключенных и пришел в умиление, морально оправдав истребление миллионов людей в лагерях. Общественное мнение мира было обмануто им самым беззастенчивым образом. Политзаключенные остались вне поля писателя. Он вполне удовлетворился сусальным пряником, предложенным ему. Горький оказался самым заурядным обывателем и не стал ни Вольтером, ни Золя, ни Чеховым, ни даже Федором Петровичем Гаазом…»

В течение десятков лет следы лагеря на Соловках уничтожали местные работники госбезопасности. Теперь, этим занимаются «новые хозяева» на острове. Совсем недавно на этом месте стоял деревянный барак, в котором в лагерные годы содержались женщины, приговоренные к расстрелу на Секирке. На стенах барака еще оставались надписи, сделанные несчастными. За несколько дней до нашего приезда монахи монастыря распилили барак на дрова.

Это та самая знаменитая лестница из трехсот ступеней на Секирке, по которой штрафников заставляли носить воду по десять раз в день – вверх и вниз.

Дмитрий Лихачев (будущий академик), отбывавший свой срок на Соловках в должности ВРИДЛа (временно исполняющего должность лошади) рассказывал о том, что охранники Секирной горы спускали заключенных по этой лестнице, привязав к балану – короткому бревну. «Внизу уже был окровавленный труп, который и узнать было трудно. Там же, под горой, сразу и закапывали в яму», – писал Д. Лихачев.

Под горой – то место, про которое рассказывал Ю. Бродский. Здесь хоронили людей, которых расстреливали у церкви на Секирке. Есть ямы, где лежат по несколько десятков человек. Есть ямы, которые выкапывали тогда впрок — копали летом для тех, кого расстреляют зимой.

Над входной дверью этого домика в районе ботанического сада деревянная табличка, на которой еще можно разглядеть остатки надписи: КОМЕНДАТУРА.

Инвалидная лагерная командировка на о. Большая Муксалма – еще один из оставшихся на Соловках лагерных объектов. Большая Муксалма находится в десяти километрах от монастыря по дороге от торфоразработок. Лагерный персонал говорил, что зимой 1928 г. на Большой Муксалме умерло две тысячи сорок арестантов. Осенью сюда отправлялись собранные по всему Первому отделению инвалиды, которых нельзя было использовать на Соловках еще и потому, что они были бедны, не имели поддержки с воли, поэтому не могли дать взятку.

Взятки на Соловках были очень развиты. От них часто зависела дальнейшая судьба заключенного. «Богатые» арестанты могли устроиться за взятки в Шестой сторожевой роте, где большинство составляли священники, охранявшие склады, цейхгаузы и огороды. Те, кого отправляли на Муксалму знали, что их дни сочтены и зимой они умрут. Обреченных загоняли на двухэтажные нары по сто человек в комнату площадью тридцать-сорок кв. метров. Постный суп в обед приносили в больших ушатах и ели из общей чаши. Летом инвалиды работали на сборе ягод, грибов и трав, которые собирались экспортировать за границу. Осенью гоняли рыть ямы под свои будущие могилы, чтобы не копать их зимой, когда земля замерзает. Ямы рыли большие – человек на 60-100 каждая. От снежных заносов ямы прикрывали досками и с наступлением осенних холодов могилы начинали заполняться сначала теми, у кого больные легкие, потом шли остальные. К весне в этом бараке оставалось только несколько человек.

Тов. коменданту Кем. пер. пункта.

Убедительно прошу Вашего распоряжения о возвращении мне отнятых у меня двух ножей: столового и перочинного. У меня вставная челюсть; без ножа я не могу не только откусить кусок сахару, но даже корки хлеба.

Я привез из Внутренней тюрьмы ГПУ, где у меня было разрешение как от врача, так и от начальника тюрьмы, ножи, позволенные в качестве единственного исключения во всей тюрьме, вследствие моей старости и отсутствия у меня своих зубов. Не искрошив предварительно ножом хлеба, который выданный вперед на две недели очень черствеет, я лишен возможности есть его, а хлеб составляет мою главную пищу.

Почтительно прошу войти в мое положение и приказать вернуть мне ножи.

Заключенный в 4-м бараке Владимир Кривош (Неманич)*

Резолюция коменданта:

Установленные правила для всех являются обязательными и исключений быть не может!

* профессор В. Кривош (Неманич) работал переводчиком в Комиссариате Иностранных Дел. Бегло разговаривал практически на всех языках мира, включая китайский, японский, турецкий и все европейские языки. В 1923 г. был осужден на десять лет по статье 66, как большинство иностранцев, «за шпионаж в пользу мировой буржуазии» и сослан на Соловки. Вышел на свободу в 1928 г.

P.S. Этим небольшим рассказом о Соловках передаю привет депутату от «Единой России», бывшему заместителю генпрокурора РФ Владимиру Колесникову и его коллегам, которые хотят вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь.

фотографии: © drugoi
архивные фотографии и тексты воспоминаний © Ю. Бродский «Соловки. Двадцать лет особого назначения», РПЭ, 2002 г.

Имеет очень долгую и ужасающую историю. Об истории крупнейшего в СССР исправительного лагеря на территории островов Соловецкого архипелага, известных узниках и условиях содержания заключенных пойдет речь далее.

Монастырская тюрьма

Тюрьмы при православных монастырях — это очень необычное (и, наверное, даже уникальное) явление в истории Российской Империи. В разное время в качестве мест заключения использовались Николо-Карельский (г. Архангельск), Троицкий (в Сибири), Кирилло-Белозерский (на реке Северная Двина), Новодевичьий (в Москве) и многие другие крупные монастыри. Самым ярким образцом такой тюрьмы следует признать Соловецкий.

Монастырская политическая и церковная тюрьма существовала в Соловецком монастыре с шестнадцатого до начала двадцатого века. Духовные и светские власти считали это место надежным местом заключения за счет удаленности архипелага Соловецких островов от материка и крайне неблагоприятных климатических условий, что чрезвычайно затрудняло побег заключенных.

Сам монастырь на Соловках представлял собой уникальное военно-инженерное сооружение. Суровый северный климат (архипелаг состоит из шести больших и нескольких десятков скалистых маленьких островов недалеко от полярного круга) противостоял замыслам мастеров.

Работы велись только летом — зимой грунт промерзал настолько сильно, что нельзя было выкопать могилу. Могилы, кстати, впоследствии готовили с лета, примерно подсчитывая, сколько заключенных не переживут очередную зиму. Монастырь был сложен из огромных камней, промежутки между которыми заполнены кирпичной кладкой.

Сбежать из Соловецкого монастыря было практически невозможно. Даже в случае успеха узник вряд ли смог бы преодолеть холодный пролив в одиночку. Зимой Белое море замерзало, но пройти несколько километров по трескающемуся из-за подводных течений льду тоже было сложно. Побережье на протяжении 1000 км от монастыря было малонаселенным.

Узники Соловецкого монастыря

Первым узником на Соловках стал игумен Троицкого монастыря Артемий — сторонник обширной православной реформы, который отрицал сущность Иисуса Христа, выступал за отказ от почитания икон, разыскивал протестантские книги. Содержали его не особо строго, например, Артемий мог свободно перемещаться по территории монастыря. Игумен, воспользовавшись отсутствием правил содержания заключенных, совершил побег. Вероятно, что ему в это помоги. Беглец пересек Белое море на корабле, успешно добрался до Литвы, а впоследствии написал несколько богословских книг.

Первый настоящий преступник (убийца) появился на Соловках в эпоху Смутного времени. Это был известный всему Московскому царству разоритель церквей Петр Отяев. Он скончался в монастыре, место его погребения неизвестно.

К двадцатым годам 17 века в Соловецкий монастырь начинают систематически направлять нарушителей закона. На Соловки ссылали за довольно нетипичные преступления. В 1623 году здесь очутился сын боярина за насильный постриг в монашество супруги, в 1628 году — дьяк Василий Марков за растление дочери, в 1648 году — поп Нектарий за то, что в состоянии алкогольного опьянения помочился в храме. Последний пробыл в Соловецком монастыре почти год.

Всего со времен Ивана Грозного до 1883 года в Соловецкой тюрьме находились от 500 до 550 узников. Тюрьма официально просуществовала до 1883 года, когда из нее были выведены последние заключенные. Караульные солдаты оставались там до 1886 года. В дальнейшем Соловецкий монастырь продолжал служить местом ссылки для служителей церкви, которые в чем-то провинились.

Северные трудовые лагеря

В 1919 году (за четыре года до создания СЛОН — лагеря особого назначения) чрезвычайная комиссия по борьбе с саботажем учредила несколько трудовых лагерей в Архангельской губернии. Во времена гражданской войны туда попадали те, кого миновала участь расстрела, или те, кого власть планировала обменять на своих сторонников.

В такие места должны были помещаться контрреволюционеры, спекулянты, шпионы, проститутки, гадалки, белогвардейцы, дезертиры, заложники и военнопленные. На самом же деле основными группами лиц, населившими отдаленные лагеря, стали рабочие, городские жители, крестьянство, мелкая интеллигенция.

Первыми политическими стали Северные лагеря особого назначения, которые потом переименовали в Соловецкие лагеря особого назначения. СЛОНы «прославились» жестоким отношением местного начальства к подчиненным и прочно вошли в репрессивную систему тоталитаризма.

Создание Соловецкого лагеря

Решение, предшествовавшее созданию лагеря особого назначения, датируется 1923 годом. Правительство планировало умножить количество лагерей, построив новый на Соловецком архипелаге. Уже в июле 1923 года на Соловецкие острова были перенаправлены первые заключенные из Архангельска.

На острове Революции в Кемском заливе была сооружена лесопилка и решено создать пункт транзита между железнодорожной станцией Кемь и новым лагерем. СЛОН предназначался для политических и уголовных заключенных. Приговор таким лицам могли выносить как обычные суды (с разрешения ГПУ), так судебные органы бывшей ВЧК.

Уже в октябре того же года управление Северных лагерей было реорганизовано в Управление Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН). Тюрьме было передано в пользование все имущество Соловецкого монастыря, который закрыли тремя годами ранее.

Десять лет существования

Лагерь (СЛОН) очень быстро начал разрастаться. Масштабы деятельности Управления изначально ограничивались только островами Соловецкого архипелага, но затем расширились на Кемь, территории Автономной Карелии (прибрежные районы), Северного Приуралья, Кольского полуострова. Такая территориальная экспансия сопровождалась быстрым ростом количества узников. К 1927 году в лагере содержалось уже практически 13 тысяч человек.

История лагеря СЛОН насчитывает всего 10 лет (1923-1933). За это время в трюме (по официальным данным) умерло 7,5 тыс. человек, из которых примерно половина в голодном 1933 году. Один из заключенных, коллаборационист Семен Пидгайный, вспоминал, что только при прокладке железнодорожного полотна к Филимоновским разработкам торфа в 1928 году на 8-ми километрах погибли десять тысяч узников (преимущественно донских казаков и украинцев).

Узники Соловецкого лагеря

Списки заключенных Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН) сохранились. Официальное количество узников в 1923 году составляло 2,5 тыс. человек, в 1924 — 5 тыс., в 1925 — 7,7 тыс., в 1926 — 10,6 тыс., в 1927 — 14,8 тыс, в 1928 — 21,9 тыс., 1929 — 65 тыс., в 1930 — 65 тыс, в 1931 — 15,1 тыс., в 1933 — 19,2 тыс. Среди узников можно перечислить следующих выдающихся личностей:

1. Дмитрий Сергеевич Лихачев (на фото ниже) — советский академик. Был сослан на Соловки на пятилетний срок за контрреволюционную деятельность.
2. Борис Шряев — известный русский писатель. Смертная казнь для него была заменена десятью годами заключения в Соловецком лагере. В лагере Ширяев участвовал в театре и журнале, опубликовал «1237 строк» (повесть) и несколько поэтических произведений.
3. Павел Флоренский — философ и ученый, поэт, богослов. В 1934 году специальным конвоем был направлен в Соловецкий лагерь особого назначения. В заключении работал на заводе йодной промышленности.
4. Лесь Курбас — кинорежиссер, украинский и советский актер. Был направлен на Соловки уже после реформирования лагеря, в 1935 году. Там ставил спектакли в лагерном театре.
5. Юлия Данзас — историк религии, религиозный деятель. С 1928 года содержалась в Соловецком лагере (СЛОН). Есть свидетельства, что она виделась с Максимом Горьким на Соловках.
6. Николай Анциферов — культуролог, историк и краевед. Был арестован и направлен в лагерь СЛОН как участник контрреволюционной организации «Воскресенье».

Реформирование лагеря

Соловецкий лагерь (СЛОН) Главное управление гос. безопасности расформировало в декабре 1933 года. Имущество тюрьмы передали Беломоро-Балтийскому лагерю. На Соловках оставили одно из подразделений БелБалтЛага, а в 1937-1939 годах здесь находилась Соловецкая тюрьма особого назначения (СТОН). В 1937 году 1111 заключенных лагеря расстреляли в урочище Сандормох.

Начальники лагеря

Хронология лагеря СЛОН за десять лет существования включает немало шокирующих событий. Первых заключенных доставили на параходе «Печора» из Архангельска и Пертоминска, в 1923 году вышло Постановление о создании лагеря, в котором предполагалось разместить 8 тыс. человек.

Девятнадцатого декабря 1923 года было застрелено пятеро и ранены трое заключенных во время прогулки. Этот расстрел получил огласку в мировых СМИ. В 1923 и 1925 годах было принято несколько Постановлений, касающихся ужесточения режима содержания заключенных.

Начальниками лагеря в разное время были организаторы сталинских репрессий, сотрудники органов ВЧК, ОГПУ, НКВД Ногтев, Эйхманс, Бухбанд, А. А. Инванченко. Сведений об этих личностях мало.

Бывший заключенный Соловецкого лагеря И. М. Андриевский (Андреев) публиковал свои воспоминания, в которых указывается, что во время пребывания в СЛОНе в качестве врача-психиатра он участвовал в медицинских комиссиях, время от времени обследовавших вольнонанимаемых работников и заключенных. Психиатр писал, что среди 600 человек тяжелые психические нарушения были выявлены у 40 % обследованных. Иван Михайлович отмечал, что среди начальства процент личностей с психическими отклонениями был выше, чем даже среди убийц.

Условия в лагере

Условия жизни в лагере СЛОН ужасают. Хотя Максим Горький, побывавший на Соловецких островах в 1929 году, приводит следующие свидетельства заключенных о режиме трудового перевоспитания:

• работать нужно было не более 8 часов в сутки;
• пожилые узники не подлежали назначению на слишком тяжелые исправительные работы;
• всех заключенных обучали письму и чтению;
• за тяжелую работу выдавали повышенный паек.

Исследователь истории лагерей Юрий Бродский указывал в своих работах, что к заключенным применяли разные пытки и унижения. Узники перетаскивали тяжелые камни и бревна, их заставляли кричать пролетарский гимн много часов подряд, а тех, кто останавливался убивали, или заставляли считать чаек.

Воспоминания надзирателя лагеря СЛОН полностью подтверждают эти слова историка. Также упоминается об излюбленном способе наказания — «стойке на комарах». Заключенного раздевали и на несколько часов оставляли привязанным к дереву. Комары облепляли его толстым слоем. Узник падал в обморок. Тогда надзиратели заставляли других заключенных поливать его холодной водой или просто не обращали на него внимания до окончания срока наказания.

Уровень безопасности

Лагерь был одним из самых надежных. В 1925 году шестеро заключенных совершили единственный в истории удачный побег. Они убили часового и переплыли пролив на лодке. Несколько раз сбежавшие узники пробовали пристать к берегу, но из этого ничего не вышло. Беглецы были обнаружены красноармейцами, которые просто кинули в огонь гранату, чтобы не задерживать и препровождать узников обратно. Четверо сбежавших погибли, одному перебило обе ноги и оторвало руку, второй выживший получил еще более страшные ранения. Заключенных отвезли в лазарет, а потом расстреляли.

Судьба основателей лагеря

Многих, кто имел отношение к организации Соловецкого лагеря расстреляли:

1. И. В. Боговой. Предложил идею создания лагеря на Соловках. Расстрелян.
2. Человек, который поднял флаг над лагерем. Попал в СЛОН в качестве узника.
3. Апетер. Расстрелян.
4. Ногтев. Первый начальник лагеря. Получил 15 лет колонии, вышел по амнистии, но практически сразу после этого умер.
5. Эйхманс. Начальник СЛОНа. Расстрелян по подозрению в шпионаже.

Интересно, что один из заключенных, предлагавший инновационные идеи развития лагеря, продвинулся по карьерной лестнице. Он вышел на пенсию в 1947 году с должности начальника лагерей ж/д строительства как генерал-лейтенант НКВД.

В память о Соловецком лагере

Тридцатое октября 1990 года было объявлено в СССР Днем политзаключенного. В тот же день в Москве был установлен Соловецкий камень, привезенный с островов. На архипелаге есть музей-заповедник СЛОН, мемориальные камни установлены также в Петербурге, Архангельске, на Большом Соловецком острове, в городе Джорданвилле (США).

Какой бы ни была история, но она родила нас.

Эту фразу сказал Георгий Александров — советский государственный деятель, академик. Так, какими бы ужасными не были отдельные страницы истории СССР, но именно эти события привели к сегодняшнему дню. В настоящее время слово «слон» уже давно не ассоциируется с тоталитарным режимом (есть, например, математический лагерь «Слон»), но следует знать и помнить историю, чтобы избежать ее повторения.

В 1928 году ряд европейских стран, а также Социнтерн (объединение социалистических партий Европы) обратились к правительству СССР с запросами по поводу положения заключенных в советских концлагерях. Это было вызвано тем, что правительства США и Великобритании приняли решение не покупать строительный лес у Советского Союза, аргументируя это тем, что заключенные Соловецкого лагеря добывают его, находясь в нечеловеческих условиях, и огромное количество соловецких узников умирает прямо во время лесозаготовок. О таком положении дел на Соловках за рубежом узнали от самих заключенных, которым удалось бежать из лагеря с материковых командировок.

Советское правительство решило пригласить на Соловецкие острова комиссию иностранных представителей для проверки положения дел в Соловецком Лагере Особого Назначения (СЛОН), в состав которой входил известный советский писатель Максим Горький. В 1929 году эта комиссия прибыла в лагерь. Лагерное руководство хорошо подготовилось к встрече дорогих гостей. Комиссия осмотрела различные лагерные отделения, включая Детскую Трудовую Колонию и Штрафной Изолятор. Комиссия также ознакомилась с культурными достопримечательностями Соловецкого лагеря: библиотекой, многие книги которой сохранились еще от старой монастырской библиотеки; двумя лагерными театрами «ХЛАМ» и «СВОИ»; Антирелигиозным музеем и т.д.

Вернувшись в Москву, М.Горький напечатал очерк «Соловки», в котором воспел романтику лагерной жизни, превращающей закоренелых преступников и врагов Советской власти в примерных строителей нового общества.

А спустя год в 1930 в лагере была еще одна комиссия, которая занималась разбирательством злоупотреблений лагерного руководства. По результатам работы этой комиссии было вынесено 120 смертных приговоров в отношении руководителей Соловецкого лагеря.

Так что же такое СЛОН? «Романтика лагерной жизни» или «ужасы лесозаготовок»? Почему в 70-х годах в поселке Соловецкий, когда строили жилой дом для школьных учителей и, выкопав котлован и обнаружив массовое захоронение расстрелянных заключенных, Советское правительство приказало поставить на этом месте дом и запретило производить в этом месте какие либо земляные работы?

Сведений о Соловецком лагере очень много, но, тем не менее, опираясь на них, составить реальный портрет Соловков в лагерный период очень сложно, т.к. все они очень субъективны и описывают разные периоды существования Соловецкого лагеря. Скажем, мнение М. Горького, которому показывают Штрафной изолятор, и мнение заключенного этого изолятора могут сильно отличаться. К тому же театр, который показывали Горькому в 1929 году, в 30-м уже прекратил свое существование. Учитывая все эти особенности, я попытаюсь провести обзор воспоминаний очевидцев жизни лагеря и составить максимально объективное представление о Соловецком лагере.

В XV веке на пустынных Соловецких островах в Белом море преподобными Зосимой, Савватием и Германом был основан Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь, который к моменту своего закрытия в 1920 году был одним из самых больших и известных монастырей России. Климат на Соловках чрезвычайно суров, монахам приходилось всегда вступать в противоборство с природой, чтобы выжить, поэтому труд в монастыре всегда очень ценился. Навигация в Белом море возможна лишь в летние месяцы, поэтому большую часть времени Соловецкие острова отрезаны от внешнего мира.

Эти особенности Соловков и решили использовать в своих интересах новые хозяева архипелага — Советская власть. Монастырь был закрыт, разграблен (причем с Соловков было вывезено 158 пудов драгоценных металлов и камней) и сожжен в 1923 году накануне Пасхи в Страстную Пятницу. Оскверненные и обезображенные Соловки в том же 1923 году были переданы в ведение ГПУ для организации там лагеря принудительных работ особого назначения. Еще до официального открытия Соловецкого лагеря туда уже прибыли заключенные из других концлагерей Архангельского и Пертоминского, где содержались пленные участники Белого движения. Началось обустройство концлагеря. Все монастырские постройки были переоборудованы в места для содержания заключенных, а огромное хозяйство, оставшееся после монастыря, стало производственной базой Соловецкого лагеря.

В том же 1923 году на Соловки стали ссылать и гражданских лиц, недовольных Советской властью. В основном это были, так называемые «политические», — эсэры, меньшевики, анархисты и другие бывшие соратники большевиков. Их разместили в одном из бывших монастырских скитов в Савватиево, где они находились в строгой изоляции.

«Политические» попытались поднять бунт, но он был жестоко подавлен. Красноармейцы расстреливали безоружных заключенных, из которых 8 человек погибло, и множество было раненых. Газета «Правда» описала это происшествие, как столкновение конвоя с напавшими на него заключенными. Это первый случай массового расстрела на Соловках, увы, не последний. Весть об этом расстреле попала в прессу и даже получила огласку за рубежом.

Для принудительных работ на Соловки отправляли и других гражданских лиц. Это была интеллигенция, не вписывавшаяся в новые идеологические установки. Очень много было духовенства, в частности в 1924 году прибыл в лагерь священномученик Иларион Троицкий. Взглянув на то, во что превратился славный монастырь, он сказал: «Живыми мы отсюда не выйдем» (из Соловецкого лагеря он вышел живым, вернее, полуживым и умер в пути от тифа, когда его этапировали в ссылку в Казахстан).

Присылали на Соловки раскулаченных крестьян, которые к 1927 году составляли большинство заключенных Соловецкого лагеря — около 75%. Было так же много уголовников, среди которых значительный процент составляли бывшие чекисты, осужденные за уголовные преступления. Их тут же вербовало лагерное руководство, и они становились надзирателями. В лагере они занимались тем же чем и на свободе только с особой старательностью.

Численность заключенных Соловецкого лагеря постоянно увеличивалась, если в октябре 1923 года их было 2557 человек, то в январе 1930 года в Соловецких лагерях, включая материк, насчитывалось уже 53 123 человека. Общая же численность заключенных за все годы существования лагеря до 1939 года — более 100 000 человек.

Идейным вдохновителем системы ГУЛАГ и руководителем Специального Отдела ГПУ был Глеб Бокий, а его наместником на Соловках был Ногтев — видный чекист, бывший матрос крейсера «Аврора». «Помимо своей неутолимой жестокости Ногтев славится в Соловках своей непроходимой глупостью и пьяными дебошами, в лагере его называют «палачом», — писал бывший офицер царской армии А. Клингер, проведший три года на Соловецкой каторге и совершивший удачный побег в Финляндию. О его заместителе Эйхмансе, который вскоре сам возглавил СЛОН, он пишет следующее: «Он тоже коммунист и тоже видный чекист из эстонцев. Отличительной чертой Эйхманса, кроме свойственных всем агентам ГПУ садизма, разврата и страсти к вину, является увлечение военной муштрой».

В целом же отношение Советской власти к системе ГУЛАГ можно выразить словами Кирова С.М., сказанными им в день пятнадцатилетнего юбилея ВЧК ОГПУ: «Карать по-настоящему, чтобы на том свете был заметен прирост населения благодаря деятельности нашего ГПУ». Можно себе представить, что ждало соловецких узников?

Их ждал принудительный труд, который ввиду низкой квалификации «рабочих» был мало производительным. Большие средства уходили на охрану заключенных и на «просветительскую» работу (политинформация и пр.). Поэтому поначалу СЛОН не приносил прибыли в казну Советского правительства.

Ситуация изменилась в 1926 году, года один из заключенных Н.А. Френкель (бывший госслужащий осужденный за взятки) предложил перевести СЛОН на самофинансирование и использовать труд заключенных не только на Соловецком архипелаге, но на материке. Вот тут система ГУЛАГа заработала на «полную катушку». Вклад Н.А. Френкеля Советским правительством был оценен по достоинству, он вскоре был досрочно освобожден, представлен к правительственной награде и даже возглавил один из отделов ГПУ, а в последствии НКВД.

Основными видами работ, которыми занимались заключенные: были лесозаготовки (причем к 30-м годам весь лес на Соловках был уничтожен и продан за границу, лесозаготовки пришлось перенести на материк), заготовки торфа, лов рыбы, кирпичное производство (на базе монастырского кирпичного завода, построенного еще свт. Филиппом, правда, в 30-е годы запасы глины иссякли, и кирпичное производство пришлось прекратить), и некоторые виды кустарного производства. В целом труд заключенных все равно оставался непроизводительным, но за счет беспощадной эксплуатации, можно было «выжимать» из них баснословные прибыли.

Многие заключенные не выдерживали нечеловеческих нагрузок и невыносимых условий содержания, и умирали прямо во время работ от истощения, болезней, избиений или несчастных случаев. Расстреливали на Соловках не часто, но в частых расстрелах не было необходимости. Заключенные умирали «естественным» или точнее «противоестественным» образом. К примеру, лесозаготовки на Соловках назывались «сухим расстрелом», т.к. за зимний сезон на них умирало до четверти заключенных.

«Работа и зимой, и летом начинается в 6 часов утра. По инструкции она прекращается в 7 часов вечера. Таким образом, на Соловках 12-часовой рабочий день с перерывом на обед в час пополудни. Это — официально. Но на самом деле работа продолжается гораздо дольше — по усмотрению надзирающего чекиста. Особенно часто такое происходит летом, когда заключенных заставляют работать буквально до потери сознания. В это время года трудовой день длится от шести часов утра до полуночи или часу ночи. Каждый день считается рабочим. Только один день в году считается праздником — Первое мая». Так описывал «исправительный» труд в лагере один из его заключенных С.А. Мальгасов в своей книге «Адский остров».

От заключенных требовали обязательного выполнения плана, если дневная норма не была выполнена, его на ночь оставляли в лесу: летом — на съедение комарам, зимой — на мороз. В лагере существовал целый ряд мер по принуждению заключенных к «ударному» труду: от сокращения переписки с родными и урезания пайка на определенный срок до заключения в Штрафной изолятор и высшей меры наказания — расстрела. «Я был свидетелем такого случая: один из заключенных, больной старик из «каэров» (контрреволюционеров) незадолго до окончания работ совершенно выбился из сил, упал в снег и со слезами на глазах заявил, что он не в состоянии больше работать. Один из конвоиров тут же взвел курок и выстрелил в него. Труп старика долго не убирался «для устрашения других лентяев», — писал А. Клингер.

О Штрафном изоляторе Соловецкого лагеря, который назывался «Секирка» по названию горы, на которой он находился, нужно сказать отдельно. Это бывший храм Свято-Вознесенского скита, переделанный под карцер. Заключенные, находясь в нем, не работали, они просто отбывали там наказание сроком от нескольких недель до нескольких месяцев. Но если учесть, что карцер совершенно не отапливался, а с заключенных при этом снимали всю верхнюю одежду, то фактически их там заживо замораживали. «Ежедневно на Секирке кто-нибудь из заключенных умирает от голода или просто замерзает в камере».

Жутким было положение заключенных женщин. Вот что пишет об этом узник Соловецкого лагеря бывший генерал царской и Белой армий, начальник штаба казачьего атамана Дутова, И.М. Зайцев: «На Соловках строго запрещено любовное общение между заключенными мужчинами и женщинами. На практике за это преследуют лишь рядовых арестантов. Тогда как ссыльные чекисты и сотрудники ГПУ, занимающие командные и начальственные должности, удовлетворяют свое сладострастие даже через чур. В случае если удостоенная избрания каэрка отвергнет любовное предложение, то на нее посыпятся суровые репрессии. Если же избранная каэрка примет любовное предложение высокопоставленной Соловецкой особы, например, самого Эйхманса, то этим заслужит большие льготы для себя: кроме освобождения от тяжелых принудительных работ, она может рассчитывать на сокращение срока заключения». И далее он пишет (причем выделено автором): «Амнистия через любовную связь — это пролетарское новшество, применяемое ГПУ».

А вот как заключенные вспоминают приезд М. Горького:

«Расторопные заключенные будут совать ему в карманы записки, в которых написана правда о Соловках: Горький смущенно, положит руки в карманы, засунув бумажки глубже. Многие заключенные будут жить в смутной надежде: Горький, буревестник, знает правду! Потом в Московских газетах появится статья Горького, в которой он скажет, что Соловки — это почти земной рай, и что чекисты хорошо исправляют преступников. Множество гневных проклятий родит эта статья, и во многих душах наступит потрясение…» Писал заключенный лагеря Г.А. Андреев.

А что же пишет сам Горький?

«Совнарком РСФСР постановил уничтожить тюрьмы для уголовных и применять к «правонарушителям» только метод воспитания трудом. В этом направлении у нас поставлен интереснейший опыт, и он дал уже неоспоримые положительные результаты. «Соловецкий лагерь особого назначения» — не «Мертвый дом» Достоевского, потому что там учат жить, учат грамоте и труду… Мне кажется — вывод ясен: необходимы такие лагеря, как Соловки (выделено мною). Именно этим путем государство быстро достигнет одной из своих целей: уничтожить тюрьмы».

Только по известным архивным данным в период с 1923 по 1933 год в Соловецком лагере умерло около 7,5 тысяч заключенных.

Послужив полигоном для обработки принципов гулаговской системы, в конце 1933 года СЛОН был расформирован, а заключенные, аппарат и имущество переданы Беломоро-Балтийскому ИТЛ, однако лагерь на Соловецких островах продолжал существовать до 1937 года как 8-е отделение Беломоро-Балтийского лагеря. Главным детищем этой организации стал знаменитый Беломоро-Балтийский канал. Он протянулся на 221 км, из них искусственный путь 40 км, плюс 19 шлюзов, 15 плотин, 12 водоспусков, 49 дамб, электростанции, поселки… Все эти работы были завешены за 1 год и 9 месяцев. «Сверхударно». Людей не жалели.

В конце 1937 года особая тройка УНКВД Ленинградской области постановила расстрелять большую группу заключенных СЛОНа (ББК — Беломоро-Балтийского комбината) — 1825 человек. Но руководство лагеря проявило удивительную «гуманность». Недалеко от города Медвежьегорск около поселка Сандармох было расстреляно «всего» 1111 человек. Остальных расстреляли позже. Исполнителем приговора был капитан М.Матвеев, командированный для этого Ленинградским НКВД. Ежедневно Матвеев лично расстреливал из револьвера около 200 — 250 человек в соответствии с численностью протокола Тройки (по одному протоколу в день). В 1938 году Матвеев был сам осужден и репрессирован.

С начала 1937 года по 1939 год места заключения на Соловках были реорганизованы в Соловецкую тюрьму особого назначения (СТОН) Главного управления государственной безопасности НКВД. Так что пророчество буревестника революции М. Горького о том, что исправительно-трудовые лагеря типа Соловецкого уничтожат тюрьмы, себя не оправдало.

Чем тюрьма отличается от лагеря? В лагере заключенные работают, в тюрьме — отбывают наказание. В тюремных камерах разрешалось только сидеть на кровати, не опираясь на стену, с открытыми глазами, держа руки на коленях. Разрешалась прогулка до 30 минут в день, пользование книгами из тюремной библиотеки. За малейшее нарушение следовал карцер до пяти суток или лишение прогулки до 10 дней. Заключенных водили по двору только на допрос под конвоем. Всех одели в одинаковые черные робы с надписью «СТОН». Ботинки полагалось носить без шнурков. В Соловецкой тюрьме сидели в основном «враги народа» троцкисты, т.е. бывшие ленинцы. О.Л. Адамова-Слиозберг — узница СТОНа писала, что «она коммунистка и, где бы ни была, будет подчиняться советским законам». Многие из арестованных коммунистов просили перед смертью других заключенных передать на волю: «Не виновен, умираю коммунистом». Революция пожирает своих детей.

Воспоминания очевидцев носят всегда субъективный характер. Но есть и объективные свидетельства того кошмара, который был на Соловках в лагерный период с 1923 по 1939 годы, это массовые захоронения. Об одном из них я уже упомянул. В 1929 году группа заключенных из бывших участников Белого движения решили в лагере устроить мятеж: разоружить охрану, захватить корабль и прорываться в Финляндию. Но заговор был раскрыт, а всех его участников расстреляли на монастырском кладбище, трупы сбросили в одну братскую могилу. Именно их останки были обнаружены в 1975 году при строительстве дома для поселковых учителей. На острове Анзер Соловецкого архипелага в бывшем Голгофо-Распятском скиту в лагерный период располагался медицинский изолятор. Умерших за зиму заключенных весной сваливали в одну братскую могилу на слоне горы Голгофа. Таким образом, вся гора — это одна сплошная братская могила. Зимой с 1928/29 гг. на Соловках была страшная эпидемия тифа, за эту зиму от тифа умерло более 3000 человек, среди них был свщмч. Петр (Зверев) архиепископ Воронежский. В 1999 году специальная комиссия обрела его мощи и обнаружила массовые захоронения на горе Голгофа. Летом 2006 года на горе Секирная, где в годы лагеря был Штрафной изолятор, была найдена братская могила расстрелянных заключенных.

Летом 2007 года в Соловецком монастыре побывал епископ Броницкий Амвросий, вот что он рассказал в интервью:

«Когда на горе Секирке я совершал литию о всех невинно убиенных в этом месте, скитоначальник рассказал мне о том, как совершались раскопки. Останки — светлые и желтые косточки и черепа благоговейно складывались в гробы и подобающим образом погребались. Но есть место, где невозможно было вести раскопки — страшные черные тела не разложились и издают ужасный смрад. По свидетельствам здесь расстреливали самих же карателей и мучителей невинно убиенных людей».

В 1939 году лагерно-тюремная жизнь на Соловках прекратилась, т.к. надвигалась Советско-Финская война, и могло так оказаться, что Соловецкий архипелаг мог попасть в район боевых действий. Заключенных и весь аппарат лагеря решено было эвакуировать. А с 1989 года на Соловках началось возрождение монашеской жизни.

Подытоживая выше сказанное, можно сделать неутешительные выводы. Соловецкий лагерь особого назначения — это страшное черное пятно в истории России. Десятки тысяч замученных и расстрелянных людей, сломанные судьбы, искалеченные души. Об этом свидетельствуют и сами бывшие заключенные Соловецкого лагеря, и архивные документы, и массовые захоронения. По приблизительным оценкам в Соловецком лагере погибло около 40 тысяч заключенных.

Трагический смысл аббревиатуры последнего названия — СТОН — отразил условия содержания заключенных. Изощренные издевательства, пытки, физическое уничтожение тысяч людей придали самому слову — Соловки — зловещее звучание.

Совершенно очевидно, что восторженные реплики М. Горького о лагерях подобных Соловецкому — чистейшая профанация. Это лишь показывает, что в основе тоталитарного строя, какой был в Советском Союзе, находится не только беспощадная жестокость, но и чудовищное лицемерие. Какие мотивы побудили великого писателя лгать? Искреннее заблуждение или страх перед системой? Ответ на это мы никогда не узнаем.

Соловецкий лагерь особого назначения (слон) – кратко. Тюрьма, из которой было невозможно сбежать

5 марта — годовщина смерти Сталина. О временах великих репрессий, великих строек и великой войны написано очень много. Здесь мы собрали цитаты из книги воспоминаний Николая Киселева-Громова «С.Л.О.Н. Соловецкий лес особого назначения», изданной в Архангельске.

Автор не был заключенным лагеря, он был охранником, служил в штабе военизированной охраны знаменитого Соловецкого лагеря особого назначения — С.Л.О.Н. Лагерь этот, как известно, был первым и являлся образцом не только для ГУЛАГа, но и для лагерей гитлеровской Германии. В 1930 году Киселев бежал из СССР в Финляндию и там написал эти воспоминания.

ДОРОГА ДЛИННАЯ

Зимой в товарном вагоне неимоверно холодно, так как печи в нем нет; совершенно темно — ни ламп, ни свечей не выдается. Очень грязно, а главное, неимоверно тесно — никаких приспособлений для лежания или сидения, и заключенным приходится всю дорогу стоять, сесть не могут из-за тесноты: в товарный вагон без нар сажают не менее шестидесяти человек. Перед отправкой поезда чекисты бросают в вагон старое, часто дырявое ведро и приказывают оправляться в него; в пути следования заключенных из вагонов для отправления их естественных надобностей чекисты не выпускают.

На дорогу из Петрограда, то есть по крайней мере на три дня, заключенному выдается около одного килограмма черного полусырого и черствого хлеба и три воблы. Водою заключенные в дорогу совсем не снабжаются. Когда они в пути следования начинают просить у чекистов напиться, те отвечают им: «Дома не напился! Подожди, вот я тебя напою в Соловках!» Если заключенный, доведенный жаждой до отчаяния, начинает настойчиво требовать воды и угрожает жаловаться высшему начальству, то такого заключенного конвоиры начинают бить («банить»). После этого другие терпят уже молча.

А из таких городов, как Баку или Владивосток, откуда тоже заключенные направляются в СЛОН, дорога продолжается неделями.

РАБОТА

В 7-й роте, в которой тоже концентрируются заключенные перед отправкой на командировки, мне приходилось наблюдать следующее: ротный барак стоит на площади, отгороженной колючей проволокой, в морозное время года десятки заключенных всю ночь напролет безостановочно ходят по ней, потому что для них не хватило места в бараке: там так набито людьми, что пальца нельзя просунуть, оставшиеся на дворе должны все время ходить, чтобы не замерзнуть. Выбившись из сил от ходьбы и холода и не в состоянии противиться сну, они подходят к своим вещам, сложенным тут же, на площади, притыкаются к ним головами и на несколько минут погружаются в сон, холод быстро заставляет их встать и опять метаться по площади.

Партия идет дремучим карельским лесом, летом съедаемая миллиардами комаров и тучами мошкары, среди бесчисленных болот, а зимою, то есть в течение большей части года, по пояс в снегу. Выворачивая из снега обутые в лапти ноги, идут пять, десять, двадцать и даже до тридцати километров. Наступает ночь.

Партия, сто-о-ой! — кричит старший по конвою с небольших саней, на которых его и попеременно всех конвоирующих чекистов везут на себе заключенные. Партия остановилась.

Разводи костры, разгребай снег, устраивайся на ночевку.

Для чекистов заключенные раскидывают походную палатку, которую они, как и самих чекистов, везли на санях, ставят в нее железную печку, приготовляют чекистам кушанье. Сами же греют себе, у кого есть чайники, и пьют кипяток с 200 грам. черного хлеба (если только он у них остался). Потом, согнувшись в три погибели и подложив под голову грязный кулак, заключенные кое-как проводят ночь у костров, все время добывая из-под снега сушняк, поддерживая им огонь и своих костров, и в печке чекистов.

Многие заключенные, видя, что саморубство спасти их не может, а в перспективе — неминуемая смерть с предварительными долгими страданиями, поступают решительнее: они вешаются на обледенелых деревьях или ложатся под подрубленную сосну в тот момент, когда она падает, — тогда их страдания оканчиваются наверняка.

Никаких накомарников, совершенно необходимых в том климате, СЛОН никогда заключенным не выдает. Работая, заключенный то и дело сгоняет или стирает с лица, шеи и головы рукавом то правой, то левой руки немилосердно кусающих его насекомых. К концу работы лицо его делается страшным: оно все распухло, покрыто ранками и кровью раздавленных на нем комаров.

«Стойка на комарах» здесь — излюбленный чекистами способ наказания. «Филон» раздевается донага, привязывается к дереву и так оставляется на несколько часов. Комары облепляют его толстым слоем. «Симулянт» кричит, пока не впадает в обморок. Тогда одни надзиратели приказывают другим заключенным обливать обморочного водой, а другие просто не обращают на него внимания до истечения срока наказания…

Второй бич, которым природа Севера бьет заключенных, — куриная слепота и цинга.

Куриная слепота часто ведет к убийству заключенного, когда он отойдет вечером несколько шагов от командировки в лес, чтобы оправиться, и заблудится. Чекист-надзиратель прекрасно знает, что заключенный заблудился по болезни, но он желает выслужиться, получить повышение, получить благодарность в приказе и денежную награду, а главное — им владеет особенный чекистский садизм. Он рад поэтому взять такого заключенного на мушку и выстрелом из винтовки положить наповал.

Только ничтожная часть больных и саморубов спасается от смерти, остальные мрут на командировках, как мухи осенью. Товарищи по приказанию чекистов снимают с них одежду, белье и голыми бросают в большие ямы-могилы.

«Крикушник» — небольшой сарайчик, сделанный из тонких и сырых досок. Доски прибиты так, что между ними можно просунуть два пальца. Пол земляной. Никаких приспособлений ни для сидения, ни для лежания. Печки тоже нет…

В последнее время в целях экономии леса начальники командировок стали строить «крикушники» в земле. Вырывается глубокая, метра в три, яма, над нею делается небольшой сруб, на дно ямы бросается клок соломы, и «крикушник» готов.

Из такого «крикушника» не слышно, как «шакал» орет, — говорят чекисты. «Прыгай!» — говорится сажаемому в такой «крикушник». А когда выпускают, ему подают шест, по которому он вылезает, если еще может, наверх.

За что же сажают заключенного в «крикушник»? За все. Если он, разговаривая с чекистом-надзирателем, не стал, как полагается, во фронт, — он в «крикушнике». Если во время утренней или вечерней поверки он не стоял в строю как вкопанный (ибо «строй — святое место», говорят чекисты), а держал себя непринужденно, — тоже «крикушник». Если чекисту-надзирателю показалось, что заключенный невежливо с ним разговаривал, — опять он в «крикушнике».

ЖЕНЩИНЫ

Женщины в СЛОНе главным образом заняты работами на рыбопромышленных командировках. Интеллигентные, каких там большинство, и особенно те, что покрасивее и помоложе, служат у чекистов-надзирателей по стирке им белья, готовят им обед…

Надзиратели (и не одни надзиратели) вынуждают их к сожительству с собою. Некоторые, конечно, сначала «фасонят», как выражаются чекисты, но потом, когда за «фасон» отправят их на самые тяжелые физические работы — в лес или на болота добывать торф, — они, чтобы не умереть от непосильной работы и голодного пайка, смиряются и идут на уступки. За это они получают посильную работу.

У чекистов-надзирателей существует издавна заведенное правило обмениваться своими «марухами», о чем они предварительно договариваются между собою. «Посылаю тебе свою мapуxу и пpoшу, как мы с тобой договорились, прислать мне твою», — пишет один чекист другому, когда его «возлюбленная» надоест ему.

СЛОН заключенным женщинам казенной одежды не выдает. Они все время ходят в своей собственной; через два-три года они совершенно оказываются раздетыми и тогда делают себе одежду из мешков. Пока заключенная живет с чекистом, он одевает ее в плохонькое ситцевое платьишко и в ботинки из грубой кожи. А когда отправляет ее своему товарищу, он снимает с нее «свою» одежду, и она опять одевается в мешки и казенные лапти. Новый сожитель, в свою очередь, одевает ее, а отправляя к третьему, опять раздевает…

Я не знал в СЛОНе ни одной женщины, если она не старуха, которая в конечном счете не стала бы отдавать свою «любовь» чекистам. Иначе она неизбежно и скоро гибнет. Часто случается, что от сожительства у женщин родятся дети. Ни один чекист за мое более чем за трехлетнее пребывание в СЛОНе ни одного родившегося от него ребенка своим не признал, и роженицы (чекисты называют их «мамками») отправляются на остров Анзер.

Отправка их производится по общему шаблону. Они стоят в шеренгах, одетые в одежду из мешков, и держат на руках своих младенцев, завернутых в тряпье. Порывы ветра пронизывают и их самих, и несчастных детей. А чекисты-надзиратели орут, переплетая свои команды неизбежной матерной бранью.

Легко представить, много ли из этих младенцев может остаться в живых…

Зимой они идут снежной дорогой во всякую погоду — в трескучий мороз и в снежную вьюгу — несколько километров до прибрежной командировки Ребельда, неся детей на руках.

В отчаянии многие женщины своих детей умерщвляют и выбрасывают в лес или в уборные, вслед кончая и сами жизнь самоубийством. «Мамок», которые умерщвляют своих детей, ИСО посылает в женский штрафной изолятор на Заячьи острова, в пяти километрах от Большого Соловецкого острова.

В КРЕМЛЕ

Тринадцатая рота находится в бывшем Успенском соборе (думаю, я не ошибаюсь в названии собора). Громадное здание из камня и цемента, теперь сырое и холодное, так как печей в нем нет, с его высоких сводов беспрерывно падают капли, образующиеся от человеческого дыхания и испарений. Оно вмещает до пяти тысяч человек и всегда битком набито заключенными. По всему помещению устроены трехъярусные нары из круглых сырых жердей.

Заключенный накануне работал часов двенадцать; придя с работы в роту, он потратил минимум два часа на стояние в очереди за получением хлеба и обеда и на самый обед; потом сушил свою одежду и обувь, или онучи; через час-полтора после обеда начинается вечерняя поверка, на ней он тоже стоит часа два. Лишь после нее он может лечь спать. Но шум и гам кругом не прекращается: кому-нибудь «бьют морду», надзиратели во все горло вызывают наряжаемых на ночную работу, ходят оправляться и разговаривают заключенные. Через несколько часов его поднимают на утреннюю поверку…

У входа в 13-ю роту справа и слева стоят громадные деревянные ушаты высотою метра в полтора, заменяющие уборную. Заключенный, желающий оправиться, должен об этом заявить дневальному, тот доложит дежурному по роте, а дежурный по роте разрешит идти в «уборную» тогда, когда наберется целая партия желающих. Дневальный ведет их к ушатам и ставит в очередь. Чтобы оправиться, заключенный должен влезть на высокий ушат с положенной на него поперек доской, где он будет оправлять свою нужду на глазах у всех стоящих внизу, выслушивая: «А ну-ка, ты, гнилой профессор! Защитник царя-батюшки! Слезай с кадушки пулей! Довольно! Засиделся!» и т. д.

Чтобы вынести такие ушаты, наполненные нечистотами, два человека продевают палку в ушки его и несут на плечах в «центроуборную». Несущие должны спускаться около ста метров по ступеням собора. Чернявский заставлял (обязательно священников, монахов, ксендзов и наиболее чисто одетых или отличающихся своими манерами интеллигентов) выносить их по нескольку раз в день. При этом, чтобы поиздеваться над «барами» и «длинногривыми», он заставлял уголовных преступников толкнуть наполненный до краев ушат, чтобы содержимое расплескалось и попало на впереди идущего, или же учил сбить с ног переднего или заднего из идущих, чтобы потом заставить интеллигентов и священников вытирать пролитое тряпками.

В 1929 году всем священникам 14-й роты через командира роты Сахарова было предложено остричься и снять рясы. Многие отказались сделать это, и они были отправлены на штрафные командировки. Там чекисты с мордобитием и кощунственной бранью остригли их насильно и наголо, сняли с них рясы, одели в самую грязную и рваную одежду и отправили на лесные работы. Польских ксендзов тоже переодели в такую одежду и отправили в лес. Вообще, надо сказать, что польским гражданам в СЛОНе достается больше, чем лицам других национальностей. При малейшем политическом осложнении с Польшей их сейчас же начинают всячески прижимать: они идут в карцеры или на штрафные командировки, где надзиратели быстро доводят их до «загиба».

Глиномялка является как бы отделением карцера. Она представляет собой абсолютно темный и сырой подвал, вырытый под южной стеной кремля. На дне ее лежит полуметровый слой глины, которую заключенные месят ногами для строительных работ. Зимой глина замерзает; тогда на нее ставят маленькие железные печки, оттаивают и заставляют заключенных месить… С попадающих в глиномялку снимают буквально все, и совершенно голые — зимой и летом — они по нескольку часов стоят в мокрой глине по колени…

Фото из альбома, подаренного Управлением Соловецких лагерей особого назначения
С. М. Кирову, первому секретарю Ленинградского обкома ВКП(б).

Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) – первый исправительно-трудовой лагерь в СССР. За 10 лет существования через него прошли десятки тысяч человек. В 1933 году он был официально ликвидирован, однако до 1939 года на его территории продолжало действовать учреждение с аббревиатурой СТОН – Соловецкая тюрьма особого назначения.

Тюрьма на Соловках

Застенки в этих местах существовали еще в царское время. При Соловецком монастыре с XVI века действовала тюрьма для особых узников.

Так, на Соловки был сослан касимовский хан Симеон Бекбулатович, некоторое время бывший формальным главой государства в царствование Ивана Грозного. Также там отбывал наказание автор повествующего о событиях Смутного времени «Сказания» Авраамий (Палицын), двоюродный дядя Александра Пушкина Павел Ганнибал и другие известные личности.

Монастырская тюрьма перестала существовать в 1883 году. Но ровно через 40 лет в этих местах появился первый исправительно-трудовой лагерь СССР – печально известный Соловецкий лагерь особого назначения, или, как его часто называли, СЛОН. Первая партия заключенных – уголовники из архангельских тюрем – прибыла туда в 1923 году.

После лагеря

В 1933 году в лагере числилось почти 20 тысяч заключенных. После расформирования большая их часть была переведена в другие места. На Соловках осталось около полутора тысяч узников. Сам же лагерь к 1937 году был преобразован в тюрьму (СТОН).

В районе бывшего монастырского завода, между Биосадским и Варяжским озерами в 1938-39 годах было построено новое, трехэтажное здание исправительного учреждения. Кроме того, со времен основания СЛОНа на Соловках действовал мужской и женский штрафные изоляторы. Первый располагался на Секирной горе, а второй – на Большом Заяцком острове.

Несмотря на смену названия, жизнь оставшихся узников тюрьмы мало отличалась от лагерных времен. Все та же «трудотерапия», нередкие побои от представителей администрации и в целом тяжелое, полное лишений существование.

В основном тюремный контингент делился на две категории: контрреволюционеры и «шпана» (уголовники). В лагерные времена на островах содержались также политзаключенные (эсеры, меньшевики и прочие). Однако после того, как они устроили двухнедельную голодовку в июне 1925 года, Совнарком принял решение вывезти их с Соловков.

«Каэры»

Контрреволюционеры, или «каэры» (от аббревиатуры КР – контрреволюционер) были по большей части осуждены по статье 58 Уголовного кодекса (измена Родине, шпионаж, подрыв промышленности и прочее).

Среди заключенных было немало бывших царских офицеров, представителей буржуазии, интеллигенции, а также членов несоциалистических общественных движений и партий. Под эту же категорию попадали крестьяне, оказавшие сопротивление коллективизации, а также рабочие и инженеры на производствах, которые якобы сознательно занимались вредительством.

На эту категорию в СТОНе не распространялась амнистия, а попытки побега пресекались расстрелом на месте. В случае же разговоров о побеге заключенный наказывался пребыванием в штрафном изоляторе.

«Шпана»

В СТОНе вместе с «пятьдесят восьмыми» содержались и обычные уголовники. В отличие от «каэров», они имели право на амнистию. Также в эту категорию попадали нищие, женщины с пониженной социальной ответственностью, а также малолетние преступники, которые отправлялись на Соловки из Москвы и Ленинграда.

Стоит отметить, что бывшие проститутки нередко становились любовницами сотрудников тюремной администрации. Жили женщины в отдельном корпусе, в более сносных условиях, да и питались лучше.

Из тюрьмы в воинскую часть

Соловецкая тюрьма особого назначения работала на протяжении двух лет – с 1937 по 1939 годы. Построенное трехэтажное здание так никогда и не использовалось. Заключенных отправили в другие места, а само здание и территорию исправительного учреждения передали военным. Камеры же были переоборудованы под казармы.

После начала Советско-финской войны в зданиях бывшей тюрьмы разместился Учебный отряд Северного флота. Позже эту территорию отдали под военные склады.

был закрыт, и вскоре на Соловках были созданы две организации: лагерь принудительных работ для заключения военнопленных Гражданской войны и лиц, осужденных на принудительные работы, и совхоз «Соловки». На момент закрытия монастыря в нем проживали 571 человек (246 монахов, 154 послушников и 171 трудник). Часть из них покинули остров, но почти половина осталась, и они стали работать вольнонаемными в совхозе.
После 1917 года новые власти стали рассматривать богатый Соловецкий монастырь
как источник материальных ценностей, многочисленные комиссии беспощадно разоряли его. Одна только комиссия помощи голодающим в 1922 году вывезла 84 с лишним пуда серебра, почти 10 фунтов золота, 1988 драгоценных камней. При этом варварски обдирались оклады с икон, выковыривались из митр и облачений драгоценные камни. К счастью, благодаря сотрудникам Наркомпроса Н. Н. Померанцеву, П. Д. Барановскому, Б. Н. Моласу, А. В. Лядову, удалось вывезти в центральные музеи многие бесценные памятники из монастырской ризницы.
В конце мая 1923 года на территории монастыря произошел очень сильный пожар, который продолжался три дня и нанес непоправимый ущерб многим древним сооружениям.
В начале лета 1923 года Соловецкие острова были переданы ОГПУ, и здесь организовали Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения (СЛОН). Лагерю были переданы почти все постройки и угодья монастыря, было принято решение «признать необходимым ликвидацию всех находящихся в Соловецком монастыре церквей, считать возможным использование церковных зданий для жилья, считаясь с остротой жилищного положения на острове».
7 июня 1923 года на Соловки прибыла первая партия заключенных. Вначале все заключенные мужчины содержались на территории монастыря, а женщины – в деревянной Архангельской гостинице, но очень скоро лагерем были заняты все монастырские скиты, пустыни и тони. А уже через два года лагерь «выплеснулся» на материк и к концу 20-х годов занял огромные пространства Кольского полуострова и Карелии, а сами Соловки стали лишь одним из 12 отделений этого лагеря, игравшего заметную роль в системе ГУЛАГ.

За время существования лагерь претерпел несколько реорганизаций. С 1934 года Соловки стали VIII отделением Беломорско-Балтийского канала, а в 1937 году реорганизованы в Соловецкую тюрьму ГУГБ НКВД, которая была закрыта в самом конце 1939 года.
За 16 лет существования на Соловках лагеря и тюрьмы через острова прошли десятки тысяч заключенных, среди которых представители известных дворянских фамилий и интеллигенции, крупные ученые самых разных отраслей знаний, военные, крестьяне, писатели, художники, поэты. Соловки стали местом ссылки многих иерархов, священнослужителей, монашествующих Русской Православной Церкви и мирян, пострадавших за веру Христову. В лагере они были примером истинного христианского милосердия, нестяжательства, доброты и душевного спокойствия. Даже в самых тяжелых условиях священники до конца старались исполнить свой пастырский долг, оказывая духовную и материальную помощь тем, кто находился рядом.
На сегодня нам известны имена более 80 митрополитов, архиепископов и епископов, более 400 иеромонахов и приходских священников – узников Соловков. Многие их них скончались на островах от болезней и голода или были расстреляны в Соловецкой тюрьме, другие погибли позднее. На Юбилейном Соборе 2000 года и позднее, около 60 из них были прославлены для общецерковного почитания в лике святых новомучеников и исповедников Российских. Среди них такие выдающиеся иерархи и деятели Русской Православной Церкви, как священномученики Евгений (Зернов), митрополит Горьковский († 1937), Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский († 1929), Петр (Зверев)
, архиепископ Воронежский († 1929), Прокопий (Титов), архиепископ Одесский и Херсонский († 1937), Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий († 1937), священноисповедник Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский († 1962), мученик Иоанн (Попов) († 1938), профессор Московской духовной академии и многие другие.

Условия жизни в лагере

Максим Горький, побывавший в 1929-м году в лагерь, приводил свидетельства заключённых об условиях советской системы трудового перевоспитания:
Заключенные работали не больше 8-ми часов в день;
За более тяжёлую работу «на торфе» выдавался повышенный паек;
Пожилые заключённые не подлежали назначению на тяжёлые работы;
Все заключённые обучались грамоте.
Их казармы Горький описывает как очень просторные и светлые.
Однако, по словам исследователя истории соловецких лагерей, фотографа Ю. А. Бродского на Соловках по отношению к заключённым применялись разнообразные пытки и унижения. Так, заключённых заставляли:
Перетаскивать камни или брёвна с места на место;
Считать чаек;
Громко кричать Интернационал по много часов подряд. Если заключённый останавливался, то двух-трех убивали, после чего люди стоя кричали, пока не начинали падать от изнеможения. Это могло проводиться ночью, на морозе.
В лагере выходили газеты, действовал театр заключённых. Сидельцы сложили о лагере ряд песен, в частности, «Море белое — водная ширь…» (приписывается Борису Емельянову).

Судьба основателей лагеря

Многих из организаторов, имевших отношение к созданию Соловецкого лагеря, расстреляли:
Человек, который предложил собрать лагеря на Соловках, архангельский деятель Иван Васильевич Боговой — расстрелян.
Человек, который поднял красный флаг над Соловками — попал в Соловецкий же лагерь как заключённый.
Первый начальник лагеря Ногтев получил 15 лет, вышел по амнистии, не успел прописаться в Москве, умер.
Второй начальника лагеря Эйхманс — расстрелян как английский шпион.
Начальник Соловецкой тюрьмы особого назначения Апетер — расстрелян.
В то же время, например, заключённый СЛОНа Нафталий Аронович Френкель, предложивший новаторские идеи развития лагеря и являвшийся одним из «крёстных отцов» ГУЛАГа, продвинулся по служебной лестнице и ушёл на пенсию в 1947 г. с должности начальника главного управления лагерей железнодорожного строительства в звании генерал-лейтенанта НКВД.

| позавчера, вчера и сегодня ночью, перелопатил десятки отзывов на эту смерть в блогах. И наверное, лишьпроцентов 5 понимают, что этот был обер-лжец, всю жизнь гадивший людям в душу своим «искусством». Подавляющее большинство выражает всяческую «светлую грусть» и прочую «вечную память» матёрому человечищу, крутому перцу и человеку-легенде.

В чём причины такого бездумья россиянцев (блоггеры тут верно отражают общий настрой населения РФ)? В невежестве (сознательно, впрочем поощряемом нынешними властями). Каждый день бы им читать тексты, подобные этому посту Другого, и мы бы поменьше слышали сожалений о подобных людях (а то ведь скоро ещё один боец идеологического фронта копыта отбросит , опять рыданья сотрясут страну).

Власть Солоцецкая

«Суровая климатическая обстановка, трудовой режим и борьба с природой будут хорошей школой для всяких порочных элементов!» – постановили большевики, появившиеся на Соловках в 1920 году. Монастырь переименовали в Кремль, Белое озеро в Красное, а на территории монастыря появился концентрационный лагерь для военнопленных Гражданской войны. В 1923 г. этот лагерь перерос в СЛОН – «Соловецкие лагеря особого назначения». Интересно, что первыми узниками СЛОНа оказались активисты тех политических партий, которые помогли большевикам захватить власть в стране.

«Особое назначение» Соловецких лагерей состояло в том, что туда направляли людей не за преступления или провинности
, а тех, кто представлял угрозу красному режиму самим лишь фактом своего существования.

Активных противников новая власть уничтожала сразу.

В концлагеря же заключались те, чье воспитание не согласовывалось с коммунистической практикой, кто в силу своего образования, происхождения или профессиональных знаний оказались «социально-чуждыми». Большая часть этих людей оказалась на Соловках не по приговорам суда, а по решениям различных комиссий, коллегий, совещаний.

На Соловках была создана модель государства, разделенного по классовому признаку, со своей столицей, Кремлем, армией, флотом, судом, тюрьмой и материальной базой, доставшейся в наследство от монастыря. Печатались свои деньги, издавались свои газеты и журналы. Здесь не было советской власти, здесь была власть соловецкая – первый местный Совет депутатов появился на Соловках только в 1944 году. (Следует, видимо, добавить, что советская власть и в остальной стране была «советской» только по названию. Т.н. «Советы» были декоративными органами, во всём повиновавшимися Коммунистической партии (большевиков) и её вооружённому отряду ВЧК. Т.о. на Соловках лишь формально не было власти «советской», т.е. власти местных советов. На самом же деле подлинная советская власть там была, причём в наиболее концентрированном её выражении — прим.
)

Труд в лагере поначалу имел только воспитательное значение. Бывшие университетские преподаватели, врачи, ученые, квалифицированные специалисты зимой носили воду из одной проруби в другую, летом перекладывали бревна с места на место или до потери сознания кричали здравицы начальству и Советской власти. Этот период формирования лагерной системы отличался массовой гибелью заключенных от непосильного труда и издевательств надзирателей. Вслед за узниками уничтожались и их охранники – в разные годы были расстреляны практически все партийные руководители, которые создавали СЛОН и чекисты, управлявшие лагерной администрацией.

Следующим этапом развития лагерной системы на Соловках стал перевод лагеря на хозрасчет, на получение максимальной прибыли от принудительного труда заключенных, создание все новых отделений СЛОНа на материке – от Ленинградской области до Мурманска и Урала. На Соловки стали присылать раскулаченных крестьян, рабочих. Увеличилось общее число узников, новый лагерный закон стал гласить «Хлеб по выработке», что сразу поставило на грань гибели пожилых и физически немощных заключенных. Тех, кто выполнял нормы, награждали грамотами и премиальными пирожками.

Лозунг на стене Красного уголка бывшего штрафного изолятора в лагпункте Савватиево

Родина ГУЛАГа – Соловки – после уничтожения своих собственных природных ресурсов (древних лесов архипелага) перекачала большую часть заключенных на строительство Беломорско-Балтийского канала. Режим изоляции все больше ужесточался, с середины 30-х годов заключенных перевели на тюремное содержание.

Осенью 1937 г. на Соловки пришло распоряжение из Москвы насчет т.н. «нормы» – определенного количества человек, которые должны быть казнены. Тюремной администрацией были отобраны две тысячи человек, которые были расстреляны. После этого СЛОН был выведен из состава ГУЛАГа и превращен из лагеря в образцовую тюрьму Главного управления госбезопасности, имевшую пять отделений на разных островах.

В 1939 г. завершилось строительство специального Большого тюремного корпуса. Здесь вполне могли оказаться коллеги «железного наркома» Николая Ивановича Ежова, к тому времени уже расстрелянного в Москве, однако Соловецкая тюрьма по приказу нового наркома Берии вдруг срочно расформировывается. Начинается Вторая мировая война и территория архипелага потребовалась для организации на ней военно-морской базы Северного флота. Большой тюремный корпус так и остался незаселенным. В конце осени 1939 г. узников этапировали в другие места ГУЛАГа.

Передо мной лежит библиографическая редкость – книга Ю. А. Бродского «Соловки. Двадцать лет Особого назначения». Тридцать восемь лет Юрий Аркадьевич собирает материалы о СЛОНе – свидетельства очевидцев, документы. В его архиве несколько тысяч негативов фотографий, которые он делал на местах, связанных с лагерем на Соловках. В 2002 году при содействии фонда Сороса и шведского посольства в РФ вышла книга, которую Бродский написал на основе собранного материала. На 525 страницах книги собран уникальный материал – письменные воспоминания бывших узников СЛОНа, документальные свидетельства, фотографии. Тираж у книги ничтожный, но есть надежда, что она будет издана снова.

Во время поездки на Соловки нам повезло – Юрий Аркадьевич нашел в себе силы (он болеет сейчас) встретиться с нашей группой журналистов и провести небольшую экскурсию на Секирной горе – самом, пожалуй, трагическом месте в истории Соловецкого лагеря.

Я записал рассказ человека, который знает всё о Соловках, на видео и хочу показать вам небольшой фрагмент из этой записи:

СМОТРЕТЬ ВСЕМ

Секирная гора, одно из самых высоких мест на Большом Соловецком острове, всегда имело недобрую славу. Согласно легенде в XV в. два ангела выпороли розгами женщину, которая могла бы явиться на острове соблазном для монахов. В ознаменование этого «чуда» там поставили часовню, а в XIX веке церковь, на маковке которой был устроен маяк, показывающий дорогу судам, подходящим к Соловкам с запада. В лагерный период на Секирной горе разместили штрафной изолятор лагпункта №2 (Савватиево) известный своим особенно тяжелым режимом. Сидение сутками на деревянных жердях и систематические избиения являлись самыми легкими видами наказания, как рассказывал на допросе сотрудник изолятора И.Курилко. На площадке перед церковью периодически проводились расстрелы заключенных в штрафной изолятор.

Инженер Емельян Соловьев рассказывал, что однажды наблюдал узников штрафизолятора на Секирке, которых гнали на работы по засыпке кладбища цинготных и тифозных:

«– О приближении штрафников с Секирной горы мы догадались по громкой команде: – Прочь с дороги!

Разумеется, все шарахнулись в стороны, а мимо нас провели истощенных, совершенно звероподобных людей, окруженных многочисленным конвоем. Некоторые были одеты, за неимением платья, в мешки. Сапог я не видел ни на одном».

Из воспоминаний Ивана Зайцева, помещенного в штрафизолятор на Секирной горе и оставшегося в живых после месяца пребывания там:

«Нас заставили раздеться, оставив на себе лишь рубашку и кальсоны. Лагстароста постучал болтом в входную дверь. Внутри заскрипел железный засов и тяжелая громадная дверь отворилась. Нас втолкнули внутрь так называемого верхнего штрафизолятора. Мы остановились в оцепенении у входа, изумленные представшим перед нами зрелищем. Вправо и влево вдоль стен молча сидели в два ряда на голых деревянных нарах узники. Плотно, один к одному. Первый ряд, спустив ноги вниз, а второй сзади, подогнув ноги под себя. Все босые, полуголые, имеющие лишь лохмотья на теле, некоторые – уже подобие скелетов. Они смотрели в нашу сторону мрачными утомленными глазами, в которых отражалась глубокая печаль и искрення жалость к нам, новичкам. Все, что могло бы напомнить о том, что мы в храме, уничтожено. Росписи скверно и грубо забелены. Боковые алтари превращены в карцеры, где происходят избиения и надевания смирительных рубашек. Там, где в храме святой жертвенник, теперь огромная параша для «большой» нужды – кадка с положенной сверху доской для ног. Утром и вечером – поверка с обычным собачьим лаем «Здра!». Бывает, за вялый расчет мальчишка-красноармеец заставляет повторять это приветствие полчаса или час. Пища, причем очень скудная, выдается единожды в сутки – в полдень. И так не неделю или две, а месяцами, вплоть до года.»

Во время своего визита на Соловки в 1929 г. великий пролетарский писатель Максим Горький посетил Секирную гору (на снимке) вместе со своими родственниками и сотрудниками ОГПУ. Перед его приездом жердочки убрали, поставили столы и заключенным раздали газеты, приказав делать вид, что они читают их. Многие из штрафников стали держать газеты вверх ногами. Горький увидел это, подошел к одному из них и повернул газету правильно. После посещения кто-то из начальства ОГПУ оставил в контрольном журнале изолятора запись: «При посещении Секирной нашел надлежащий порядок». Максим Горький ниже приписал: «Сказал бы – отлично» и подписался.

Из воспоминаний Н. Жилова:

«Не могу не отметить гнусную роль, которую сыграл в истории лагерей смерти Максим Горький, посетивший в 1929 г. Соловки. Он, осмотревшись, увидел идиллическую картину райского жития заключенных и пришел в умиление, морально оправдав истребление миллионов людей в лагерях. Общественное мнение мира было обмануто им самым беззастенчивым образом. Политзаключенные остались вне поля писателя. Он вполне удовлетворился сусальным пряником, предложенным ему. Горький оказался самым заурядным обывателем и не стал ни Вольтером, ни Золя, ни Чеховым, ни даже Федором Петровичем Гаазом…»

В течение десятков лет следы лагеря на Соловках уничтожали местные работники госбезопасности. Теперь, этим занимаются «новые хозяева» на острове. Совсем недавно на этом месте стоял деревянный барак, в котором в лагерные годы содержались женщины, приговоренные к расстрелу на Секирке. На стенах барака еще оставались надписи, сделанные несчастными. За несколько дней до нашего приезда монахи монастыря распилили барак на дрова.

Это та самая знаменитая лестница из трехсот ступеней на Секирке, по которой штрафников заставляли носить воду по десять раз в день – вверх и вниз.

Дмитрий Лихачев (будущий академик), отбывавший свой срок на Соловках в должности ВРИДЛа (временно исполняющего должность лошади) рассказывал о том, что охранники Секирной горы спускали заключенных по этой лестнице, привязав к балану – короткому бревну. «Внизу уже был окровавленный труп, который и узнать было трудно. Там же, под горой, сразу и закапывали в яму», – писал Д. Лихачев.

Под горой – то место, про которое рассказывал Ю. Бродский. Здесь хоронили людей, которых расстреливали у церкви на Секирке. Есть ямы, где лежат по несколько десятков человек. Есть ямы, которые выкапывали тогда впрок — копали летом для тех, кого расстреляют зимой.

Над входной дверью этого домика в районе ботанического сада деревянная табличка, на которой еще можно разглядеть остатки надписи: КОМЕНДАТУРА.

Инвалидная лагерная командировка на о. Большая Муксалма – еще один из оставшихся на Соловках лагерных объектов. Большая Муксалма находится в десяти километрах от монастыря по дороге от торфоразработок. Лагерный персонал говорил, что зимой 1928 г. на Большой Муксалме умерло две тысячи сорок арестантов. Осенью сюда отправлялись собранные по всему Первому отделению инвалиды, которых нельзя было использовать на Соловках еще и потому, что они были бедны, не имели поддержки с воли, поэтому не могли дать взятку.

Взятки на Соловках были очень развиты. От них часто зависела дальнейшая судьба заключенного. «Богатые» арестанты могли устроиться за взятки в Шестой сторожевой роте, где большинство составляли священники, охранявшие склады, цейхгаузы и огороды. Те, кого отправляли на Муксалму знали, что их дни сочтены и зимой они умрут. Обреченных загоняли на двухэтажные нары по сто человек в комнату площадью тридцать-сорок кв. метров. Постный суп в обед приносили в больших ушатах и ели из общей чаши. Летом инвалиды работали на сборе ягод, грибов и трав, которые собирались экспортировать за границу. Осенью гоняли рыть ямы под свои будущие могилы, чтобы не копать их зимой, когда земля замерзает. Ямы рыли большие – человек на 60-100 каждая. От снежных заносов ямы прикрывали досками и с наступлением осенних холодов могилы начинали заполняться сначала теми, у кого больные легкие, потом шли остальные. К весне в этом бараке оставалось только несколько человек.

Тов. коменданту Кем. пер. пункта.

Убедительно прошу Вашего распоряжения о возвращении мне отнятых у меня двух ножей: столового и перочинного. У меня вставная челюсть; без ножа я не могу не только откусить кусок сахару, но даже корки хлеба.

Я привез из Внутренней тюрьмы ГПУ, где у меня было разрешение как от врача, так и от начальника тюрьмы, ножи, позволенные в качестве единственного исключения во всей тюрьме, вследствие моей старости и отсутствия у меня своих зубов. Не искрошив предварительно ножом хлеба, который выданный вперед на две недели очень черствеет, я лишен возможности есть его, а хлеб составляет мою главную пищу.

Почтительно прошу войти в мое положение и приказать вернуть мне ножи.

Заключенный в 4-м бараке Владимир Кривош (Неманич)*

Резолюция коменданта:

Установленные правила для всех являются обязательными и исключений быть не может!

* профессор В. Кривош (Неманич) работал переводчиком в Комиссариате Иностранных Дел. Бегло разговаривал практически на всех языках мира, включая китайский, японский, турецкий и все европейские языки. В 1923 г. был осужден на десять лет по статье 66, как большинство иностранцев, «за шпионаж в пользу мировой буржуазии» и сослан на Соловки. Вышел на свободу в 1928 г.

P.S. Этим небольшим рассказом о Соловках передаю привет депутату от «Единой России», бывшему заместителю генпрокурора РФ Владимиру Колесникову и его коллегам, которые хотят вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь.

фотографии: © drugoi
архивные фотографии и тексты воспоминаний © Ю. Бродский «Соловки. Двадцать лет особого назначения», РПЭ, 2002 г.

«Во время пребывания моего в качестве врача-психиатра в Соловецком и Свирском концлагерях мне пришлось участвовать в медицинских комиссиях, периодически обследовавших всех сотрудников ГПУ, работавших в этих концлагерях…

Среди 600 человек обследованных мною вольнонаемных и заключенных работников ГПУ оказалось около 40 процентов тяжелых психопатов-эпилептоидов, около 30 процентов – психопатов-истериков и около 20 процентов других психопатизированных личностей и тяжелых психоневротиков. Эти цифры чрезвычайно интересно сопоставить с официальными секретными цифрами «Соловецкого Криминологического Кабинета», научного учреждения, основанного известным криминологом профессором А.Н.Колосовым, бывшим в заключении на Соловках. Мне пришлось работать научным сотрудником этого «кабинета», который имел право исследовать любого уголовного (но не политического) преступника. Из 200 человек убийц, обследованных лично мною, оказалось: около 40 процентов психопатов-эпилептиков и около 20 процентов других психопатизированных личностей и психоневротиков (главным образом, так называемых «травматиков»).

Итак, процент психопатизированных личностей среди начальства оказался выше, чем среди квалифицированных тягчайших преступников-убийц! …преступления «начальства» по своей жестокости превосходили даже «внутрилагерные» преступления обыкновенных заключенных.
Приведем примеры.

От редакции

Под псевдонимами «Профессор Соловецкий», «Проф. И.С.» и «Проф. И.Н.С.» публиковал свои воспоминания о концлагере бывший заключенный Соловецкого лагеря особого назначения профессор Иван Михайлович Андриевский (Андреев)

Дегтярев — «главный хирург» Соловков дал название великой книге

«В самый разгар работы над своим сочинением по истории лагерей ко мне приехал Александр Исаевич Солженицын . Мы с ним работали три дня. Я ему дал свои записки по истории Соловков и рассказал о главном палаче Соловецкого лагеря латыше Дегтяреве, который, никому не доверяя, лично расстреливал заключенных, получая от этого большое удовольствие. В лагере его называли «главным хирургом», а сам себя он пышно именовал «начальником войск Соловецкого архипелага».
Александр Исаевич воскликнул: «Это то, что мне нужно!» Так в моем кабинете родилось название его книги «Архипелаг ГУЛАГ». (Дмитрий Лихачев . О Соловках 1928-1931 г.г. «Место под нарами».)

Потемкин — начальник Соловецкого пересыльного пункта в Кеми

А.Солженицын: «Широко размахнулся и — бывший драгунский вахмистр, потом коммунист, чекист и вот начальник Кемперпункта . В Кеми он открыл ресторан, оркестранты его были консерваторцы, официантки — в шелковых платьях. Приезжие товарищи из ГУЛага, из карточной Москвы, могли здесь роскошно пировать в начале 30-х годов, к столу подавала им княгиня Шаховская, а счёт подавался условный, копеек на тридцать, остальное за счёт лагеря.

Иванченко — начальник и либерал

«Передавали, что новый начальник Соловецкого лагеря Иванченко «либерал» и что ему принадлежит необыкновенная для гепеуста мысль, которую он высказывал публично: «Для того чтобы выжать из заключенных настоящую работу, их надо кормить и одевать».
Вопрос в том, в какой мере надо кормить и одевать, конечно растяжен, но в своем «либерализме» ГПУ не пошло так далеко, чтобы сравнять условия жизни заключенных с условиями, предоставляемыми в лагерях рабочему скоту. Конюшня, коровник и свинарники Соловецкого лагеря, построенные руками заключенных, по сравнению с их собственными бараками, светлы, чисты и теплы.
Относительный рацион питания, получаемый скотом, во много раз превышает питание рабочего-заключенного. Нет никакого сомнения, что если бы скот был поставлен в соответственно одинаковые условия жизни с заключенными, лошади не потащили бы ног, коровы не стали бы давать молока, свиньи издохли бы.»(Чернавин Владимир.
Записки «вредителя» В кн.: Владимир и Татьяна Чернавины. Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа . — СПб.: Канон, 1999. — С. 6-328
.)

Судьба соловецких палачей

Иван Апетер
«Несколько слов стоит сказать и о тех, кого знал на беломорских островах каждый лагерник: Иване Апетере, начальнике СТОНа, и его заместителе Петре Раевском
. Первый, до того как получил в 1934 году назначение на Соловки, служил начальником Санаторно-курортного отдела НКВД СССР. Вскоре после исполнения решения тройки о массовой казни узников вверенной ему тюрьмы (расстрел первого этапа был, как известно, произведен в Карелии) старшего майора госбезопасности Апетера 26 декабря 1937 г. уволили из органов НКВД, а в августе следующего года приговорили к смертной казни. Бывшего заместителя освободили от должности в октябре 1938 г. А в ноябре 39-го он был взят под стражу и вскоре тоже расстрелян.
» (Сергей Шевченко.
СТОН с украинским акцентом. Газета «Киевский телеграф» №8. Киев. 2003
)

слоны, фазаны и другие животные

Предисловие

Дедовщина — по многим причинам очень закрытая тема в белорусской армии. Ее официально как бы нет, но неофициально все знают, что что-то странное все же происходит в войсках. Рассказывать после армии про это не спешат, а часто бояться. Да и в целом такие рассказы могут повлечь за собой общение с компетентными органами.

Я считаю, что эту тему надо поднимать. Лично мне нечего бояться. Я твердо уверен, что ни один из моих сослуживцев не сможет обвинить меня в дедовщине, да и мне не на кого жаловаться, так как предвзятое отношение старослужащих я не смог ощутить в полной мере. Но обо всем по порядку.

Где я служил?

С 2010 по 2011 год я проходил службу в 103-й бригаде в Витебске. Элитная часть, постоянные проверки из министерства обороны. Вокруг крепкие ребята, и чего уж кривить душой, очень ответственный и активный «замполит» бригады. Мне выпала честь быть частью артиллерийского дивизиона. В нашем подразделении дедовщины практически не было. Точнее она была, но в очень упрощенной и неопасной форме. Однако в части, в которой служит более тысячи человек, было достаточно подразделений, живущих все еще «по понятиям».

По дедовщине или по уставу

В армии можно жить по-разному. Выбирать дают из двух вариантов: жить по уставу, или же жить по дедовщине. Отличия понятны даже самому глупому колхознику.

Жизнь по дедовщине подразумевает, что новоиспеченный солдат будет соблюдать правила установленные старослужащими. Таких правил много и я из дальше перечислю.

Жизнь по уставу куда сложнее. Мало того, что необходимо будет знать устав (четыре книги, между прочим), но их еще надо будет соблюдать. В соблюдении правил кроется вся беда такой жизни. Необходимо будет попрощаться с друзьями и неформальным общением, выполнять все требования и приказы старших по званию или должности (старослужащие чаще всего имеют более высокое звание и должности). Ко всем необходимо будет обращаться строго по уставу: «Товарищ рядовой, разрешите спросить», «Товарищ сержант, разрешите отойти» и т. д. Ну и наряды будут казаться сущим адом. В общем жизнь по уставу выбирать не стоит.

Иерархия

В нашей части (как я знаю во многих других) все срочники делились на три категории:

• СЛОН (солдат любящий о…енные нагрузки) — молодой боец в первые полгода службы
• Фазан (или «курица») — солдат во вторые полгода службы
• Дед — третье (последние) полгода службы

Такое разделение характерно для призывников без высшего образования, которые служат полтора года. Обладателей диплома университетов делили несколько по-другому: СЛОН первые полгода + несколько месяцев, пока не придут новые призывники, дед — в последние месяцы службы.

Такая иерархия необязательно будет соблюдена в отношении каждого срочника. Все зависит индивидуально от каждого человека. Можно все полтора года отходить слоном, убирая туалеты в нарядах. А иногда деды могут решить за отдельную плату или услугу перевести на следующий уровень не дожидаясь сроков. Такие ситуации редки, но они случаются.

Внутренняя проблема

Армия — довольно закрытая организация. Но даже отдельные подразделения могут быть закрытыми внутри самой армии. Нет не полностью, но некоторые события начальство отдельного подразделения может попытаться скрыть от вышестоящего начальства. Причин несколько: от банальной премии до общей оценки части.

Дедовщина часто становится той темой, которую не хотят выносить на всеобщее обсуждение. В этом плане вооружённые силы могут напоминать детский сад или школу. В нашем подразделении однажды было какое-то мелкое правонарушение, связанное с неуставными взаимоотношениями. Но ничего серьезного, поэтому командир решил «выше» не сообщать, а просто публично отчитать срочника. Это все закончилось… внимание… родительским собранием. Перед родителями многих военнослужащих провинившегося «деда» отчитали и сказали, что бы «больше плохо себя не вел».

И такая практика широко распространена. Она позволяет делать видимость, что с дедовщиной идет борьба (для родителей срочников), и при этом, из-за обсуждения только внутри, снаружи кажется, что дедовщины в армии нет.
На самом деле, такой способ внутреннего решения возникающих вопросов актуально не только для дедовщины, но и для других события/происшествий в армии.

Какая она, дедовщина?

Ну и самая главная часть статьи — в чем же проявляется сегодня дедовщина.
Легкий ответ на это дать тяжело. Все зависит от конкретной воинской части, а иногда и отдельного подразделения внутри части. Я расскажу о том, что видел во время своей службы.

Как я уже писал вначале, в нашем подразделении особой жесткости никогда не было. Все было чинно и культурно.

Сигареты

В армии, кто не курит, тот работает. Поэтому курят многие. Закон с сигаретами в армии один. Если дед попросил у слона сигарету, тот обязан ему ее «родить» (достать, неважно где). И желательно что-нибудь приличное. Дешевые белорусские сигареты были не в почете. Хотя в некоторых ситуациях и они годились. На некурящих это правило, чаще всего, не распространялось.

Посылки

Если друзья, родственники или жены отправляли посылку своим «слонам», то часть (часто лучшую) этой посылки приходилось отдавать дедам.

Поход в магазин

Это всегда праздник. Есть возможность купить сигареты, что-нибудь вкусное или просто отвлечься от службы. За это дедам также необходимо было что-то принести. Самый частый вариант — печенье + сгущеное молоко + газировка.

Приправа

Как многие знают, еда в армии не отличается вкусовыми и визуально эстетическими качествами. Чтобы скрасить скромную трапезу, в нее можно добавить какой-нибудь химической приправы. Поэтому слоны должны всегда иметь с собой в столовой эту самую приправу и без лишнего напоминания приносить ее дедам.

Одежда в бане

Раз в неделю срочники ходят в баню. Так как одежда в армии казенная, то ее смена происходит как раз во время помывки. Меняют одежду другие срочники. Конечно же они будут стараться выдавать трусы, майки и подштанники в самом плохом состоянии. Дедам такое не понравиться, поэтому слоны уговаривают выдающих дать необходимое количество новой одежды для старослужащих. Оплата проводиться сигаретами.

Уборка помещений

Уборкой солдаты занимаются один раз в неделю по субботам, а также во время нарядов. Естественно деды уборкой заниматься не будут, эта задача младшего призыва.

Хотя стоит признать, что главный дед, увольнявшейся вместо со мной, однажды сам пошел убирать туалеты, так как провинился перед офицерами и ему грозила гауптвахта. Он просто в субботу утром взял щетку, сказал, что пойдет убирать туалеты один и ушел. Сказал — сделал.

Перевод

Чтобы сменить свою позицию в иерархии дедовщины, необходимо прослужить в армии определенное время. Но, иногда, все может быть быстрее. Например, через два месяца службы деды решили, что ты такой крутой и классный, что можешь быть переведен в фазаны. Тогда тебе надо либо заплатить и выполнить ряд физических упражнений, либо только заплатить, либо только физически напрячься. В других подразделениях части, говорили, переводы более суровые. Например нужно спрыгнуть с пирамиды из стульев.

Ну, а теперь можно перейти к наказаниям за невыполнение правил.

Жизнь по уставу

Если дедовщина не устраивает, то всегда можно сказать, что ты будешь жить по уставу. Про это я уже писал выше.

Физические упражнения

Такой вид наказания довольно сложно подвести под дедовщину, так как «дополнительные физические нагрузки» — часть уставных взаимоотношений. Заставить делать ненужные отжимания или забеги может любой, кто выше по званию или по должности.

С должностями в армии все несколько запутано. Самый простой пример: офицер отправляет группу солдат на уборку помещений. Пусть в эту группу входит три военнослужащих: два молодых срочника рядовой и младший сержант и один старослужащий в звании рядового. Естественно командовать уборкой назначат старослужащего. Он знает лучше где и как убирать. Выходит, что старослужащий младше по званию, чем один из «молодых бойцов», но выше по должности в данной ситуации. Он соотвественно и может заставить выполнять физические упражнения провинившегося «слона».

Причиной для упражнений может стать все, что угодно: просто желание деда, или любая провинность молодого.

Поел/покурил

Самое частое наказание во время моей службы. Понять его легко. Если дед сказал «поел на обед/день/вечер», то виновнику придется в столовой смотреть голодными глазами на сослуживцев, поедающих трапезу. Сам же он может лишь попить чай. То же самое с «покурил». Такое наказание запрещает курить определенное время.

«Поесть» или «покурить» могли и все слоны и фазаны подразделения (за провинность слонов конечно же) одновременно. Например, если приправы на обед ни у кого не оказалось.

Избиение

Это крайняя степень наказания. Никто старался ее не применять. За такое можно и в тюрьму сесть. В принципе, получить «по щам» можно было только за невыполнение других наказаний.

Остаться слоном на всю службу

Пожалуй, второе по суровости наказание. Неприятно, когда за пару дней до увольнения в запас, тебя заставляют мыть туалеты и подавать приправу в столовой.

Быть «чертом»

Как известно, дедовщина пришла в армию из-за военнослужащих СССР, которые ранее видели в тюрьме. Вот и «черти» пришли оттуда же. Это самое жестокое и неприятное наказание. Во-первых, тебя окунут головой в унитаз (в воду, не в фекалии). Во-вторых, никто не будет с тобой общаться. Ты будешь есть один за столом в столовой, никто не может в случае надобности и т. п. Причем информацию о таком статусе разлетится по всей части, и даже солдаты других подразделений будут это знать.

Борьба с дедовщиной

Конечно же в армии пытаются бороться с дедовщиной. Но это лишь видимость. Дедовщина выгодна офицерам, и сейчас я расскажу почему.

Причина одна — у офицеров нет рычагов давления на срочников. После очередных изменений правил поведения в армии, единственное наказание, которое они могут применить — наряд. Но любой солдат уже через несколько месяцев понимает, что наряд — это не наказание. Это отличный способ, чтобы «убить время в армии». Вот получишь пять нарядов вне очереди, значит ближайшие десят суток не выспишься, зато пролетят они как один день — дом станет ближе.

Легкая дедовщина — это как раз тот способ, с помощью которого офицеры могут заставлять срочников делать то, что им надо.

Вот пример: необходимо пробежать норматив в 10 километров за определенное время. Если срочник просто пройдет это расстояние пешком, то офицер кроме отправки в наряд и сказать-то ничего не может. Но дембеля не дадут молодом солдату расслабиться. Они и сами будут бежать (дабы показать силу), и слону поджопника дадут, чтобы пешком не ходил.

Из-за таких реалий непонятно как быть с дедовщиной. Пока армия обязательная, дедовщину, вроде как, нельзя искоренять. Иначе не будет сильных и метких солдат.

🗓 11.06.2017 12:57
    👀 19.9 тыс.

Воры в законе, 1988 — Фильмы

Фильм переносит нас в начало 80-х годов, в солнечную Абхазию. Небольшой приморский город взял под свое крыло местный мафиози Артур. Все у него под контролем – от незаконных предприятий до советской власти. Жизнь шла своим чередом, пока из далекого села не приехала сбежавшая от родителей молодая девушка Рита. Артур влюбляется в нее и делает своей любовницей.

Наслаждаться сегодняшним днем становится труднее. КГБ взяло под прицел банду, и это не светит ничем хорошим. Артур отпускает Риту в свободное плаванье. Она недолго остается одна. В городок приезжает молодой археолог Андрей. Вспыхнувшая страсть выливается в серьезные отношения, и они женятся. Увы, спокойной семейной жизни у бывшей любовницы мафиози не получится. Что грозит их жизни? Неужели все разрушит прошлое?

Один из немногих фильмов того времени, где криминальную линию отодвинули на второй план. Тут главное – это трагедия жизни людей. Не обошлось без провокаций – акцент на коррупции, присущей тем годам, и формировании банд в, казалось бы, счастливой советской стране. Для фильма 1988 года сильный ход. Практически эпатаж, который привлекает и зрителей, и критиков.

Несмотря на то, что съемки велись в восьмидесятых годах, он отлично смотрится и сейчас. Трюки наших каскадеров, хорошее воплощение актерами своих ролей., музыкальное сопровождение в стиле рок говорят нам о жажде перемен. Фильм был номинирован на несколько отечественных наград и нашел отзывы в душах людей. Сейчас посмотрев его можно окунуться в ушедшую эпоху, увидеть темную сторону социализма.

Фильм переносит нас в начало 80-х годов, в солнечную Абхазию. Небольшой приморский город взял под свое крыло местный мафиози Артур. Все у него под контролем – от незаконных предприятий до советской власти. Жизнь шла своим чередом, пока из далекого села не приехала сбежавшая от родителей молодая девушка Рита. Артур влюбляется в нее и делает своей любовницей.
Наслаждаться сегодняшним днем становится

II. Совершенно новые тюрьмы, расширяющиеся старые тюрьмы и сотни тысяч новых заключенных – искусство жизни в Центральной Азии

Секретарь Дисциплинарной комиссии Ян Бочэн (второй слева) во время инспекционного визита в июне 2017 года в тюрьму Тумшук на юге Синьцзяна. В том же году тюрьма начнет масштабное расширение помещения, и, по оценкам, вместимость заключенных увеличится на тысячи.

Это вторая из трех статей, посвященных массовому расширению тюремной системы в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, которое произошло в последние годы.Тюрьмы функционировали параллельно с широко освещаемыми концентрационными лагерями («центрами профессиональной подготовки») и обладают многими из тех же черт, интернируя сотни тысяч без соблюдения надлежащей правовой процедуры и занимаясь трудовой эксплуатацией. Однако в то время как международные действия привели к тому, что многие, если не большинство заключенных, были освобождены из лагерей, тем, кто находится в тюрьмах, были вынесены приговоры, которые часто варьируются от 10 до 20 лет, и до сих пор не произошло каких-либо реальных послаблений. Мир остается пассивным в этом вопросе.(Нажмите здесь , чтобы прочитать Часть I.)

Как новости и истории
о длительных тюремных сроках стали чаще всплывать за последнее время
два года было естественно воспринимать это явление как «недавнее» развитие
и «следующая фаза» (значительно сокращенной) лагерной системы. Хотя это правда
что некоторые задержанные действительно были осуждены после того, как провели время в
лагеря, имеющиеся эмпирические данные позволяют предположить, что это в лучшем случае лишь
часть нынешних заключенных.Наверное, правильнее будет сказать, что
две системы — одна внелегальная и одна (номинально) легальная — работают
параллельно с началом кампании массовых арестов, поскольку
началось в 2017 году, и количество задержанных по обоим исчислялось сотнями
тысячи.

Самая фундаментальная официальная документация по шкале содержания в тюрьме основана на двух независимых статистических анализах, проведенных в середине-конце 2019 года New York Times и National Public Radio.The New York Times со ссылкой на сопоставление почти десяти официальных статистических источников сообщила, что только в 2017 и 2018 годах в Синьцзяне было осуждено около 230 000 человек, что в пять-десять раз больше, чем в предыдущие годы. Один из источников, официальный отчет о работе Верховного народного суда автономного округа, уточняет, что только в 2018 году в рамках «всеобщей» работы по защите и обеспечению «долговременной стабильности» было осуждено 133 198 человек. Между тем, Национальное общественное радио, также проанализировав около пяти официальных источников, построило график, который показал, что количество уголовных дел уголовных преследований в Синьцзяне за 2017 и 2018 годы составляет около 350000, что также на порядок больше, чем в предыдущие годы. и резко непропорциональна остальной части страны.Учитывая чрезвычайно высокий уровень обвинительных приговоров в Китае, вполне вероятно, что большинство из тех, кого судили, были осуждены.

Учитывая большое количество источников, склеенных вместе, врожденную ошибочность статистики Китая и вероятность человеческой ошибки — например, Национальное общественное радио допустило серьезную ошибку в своей первоначальной публикации и было вынуждено опубликовать опечатку — естественно, следует относиться к эти цифры как приблизительные цифры. Работая консервативно, мы можем взять более низкую цифру (Нью-Йорк Таймс) в 230 000 и вычесть из нее оценку того, какова будет «нормальная» сумма приговоров в год, оцененная здесь как 15 000 человек в год — это приблизительное число осужденных в 2013 год, как сообщает Синьцзянский ежегодник, и соответствует непосредственно перед началом «Народной войны с террором».Вычитание полученных 30 000 за два года дает консервативную нижнюю оценку примерно в 200 000 90 005 выше среднего 90 006 приговоров только за 2017 и 2018 годы. Поскольку кампания массовых тюремных заключений с 2017 года была направлена ​​против 90 005 человек, преимущественно 90 006 человек, против этнических меньшинств региона, и лишь небольшая часть жертв составляли ханьцы (традиционно это были политические диссиденты, практикующие Фалуньгун и христиане), весьма вероятно, что почти все из этих 200 000 приговоров, превышающих средний уровень, вынесены лицам, не принадлежащим к ханьской национальности.

Число задокументированных жертв этнических меньшинств, задержанных в
в конце 2016 года или позже, и кто был приговорен к тюремному заключению, по годам вынесения приговора.
(Источник: shahit.biz; для качества жертвы с записями
низкое/неопределенное качество не учитывались.)

Там очень сильно
Есть основания полагать, что эта тенденция закончилась не только в 2018 году. Использование данных
из базы данных жертв Синьцзяна можно взять все (178) записей жертв высокого и среднего качества с
известные годы вынесения приговоров и посмотрите, как они сравниваются.Хотя этот размер выборки
вероятно, слишком мало, чтобы сделать какие-либо серьезные выводы о точном
пропорции, можно увидеть, что число осужденных в 2019 г.
сопоставимы с показателями 2017 и 2018 годов. Если бы это было репрезентативно, тогда
предположить, что экстраполированная цифра 300000 может быть более точной меньше
оценить. (То, что в 2020 году сообщается об очень небольшом количестве жертв, вынесенных приговором, предполагает
что либо закончились массовые приговоры, либо новость не дошла
еще.)

Чтобы помочь оценить
общественное влияние такой фигуры, полезно рассмотреть два дополнительных
статистика: эмпирическое наблюдение, что более 80%
осуждены мужчины, а официальное число взрослых мужчин из числа этнических меньшинств в
Синьцзян всего около 5-6
млн.Объединив эти два показателя с нижней оценкой в ​​300 000, следует, что не менее 4-5%
мужчин, принадлежащих к этническим меньшинствам региона, в настоящее время, вероятно, отбывают тюремные сроки.

В качестве визуализации попробуйте
Идя по оживленной улице, представьте, что каждый двадцатый человек, которого вы видите, отправляется за
бары в течение десятилетия или около того. Это, опять же, основано на консервативных оценках –
реальность может быть ближе к каждый десятый .

Еще один важный показатель
масштабы тюремных заключений можно найти в соотношении тех
отправленных в тюрьму к отправленным в лагеря.Для этого можно рассмотреть данные
из большого кэша локальных
правительственные файлы, полученные ученым Адрианом Зенцем, в некоторых из которых указаны целые деревни
отдельных лиц, как правило, задержанных в 2017 или 2018 году, и прямо упоминают каждого
статус задержания жителя деревни, обычно обозначаемый как лагерь (送培, 培训中心, 教育转化), тюрьма (判刑) или содержание под стражей (收押). Пока кеш
сама по себе до сих пор недоступна для общественности, около 4000 жертв из этих файлов были импортированы в базу данных жертв Синьцзяна, что сделало возможным некоторый анализ.1812 г.
жертвы, о которых сообщалось, что их отправили в лагеря или приговорили, 631 (34,82%) принадлежат
последнему, что дает соотношение между тюрьмой и лагерем около 1: 2. как еще 227
сообщается, что они находятся под стражей в полиции, вполне вероятно, что фактическое соотношение
несколько выше, поскольку содержание под стражей чаще всего является прелюдией к тюремному заключению
чем в лагерь (наблюдение автора).

Чтобы увидеть это явление
в микромасштабе полезно рассмотреть подмножество деревень из Яркенда.
Муниципалитет Азатбаг уезда, район,
имеющиеся файлы охватывают особенно хорошо.За небольшими исключениями,
число отправленных в тюрьмы, хотя в целом меньше, чем в лагеря,
тем не менее сопоставимы, а в некоторых местах даже приближаются к 50-50. Опять же, как
наземная визуализация: представьте, что на каждые три человека,
задержанных в этих селах в 2017 и 2018 годах, один был приговорен к тюремному заключению
а двое были отправлены в лагерь.

Количество лиц, приговоренных к тюремному заключению, по сравнению с количеством лиц, отправленных в лагеря для шести сел Азатбагского муниципалитета Яркендского уезда префектуры Кашгар.(Источник: правительственные электронные таблицы, полученные Адрианом Зенцем и представленные в тщательно подобранной форме на shahit.biz.)

Практически все
жертвы, импортированные из тайника, происходят из Кашгара и Хотана, и справедливо
спросите, сохраняются ли такие высокие показатели в других – часто менее политически чувствительных – странах.
части Синьцзяна. Согласно записям жертв, полученным из менее официальных источников.
(т. е. показания), похоже, что да, с анализом
жертв в других префектурах Синьцзяна, показывая, что процент
число приговоренных к заключению там также велико, в том числе во многих северных
Казахские районы.Хотя эти выборки, вероятно, слишком малы, чтобы сделать какие-либо точные
выводы в настоящее время, они, кажется, свидетельствуют о высоких показателях вынесения приговоров
являясь явлением всего Синьцзяна.

Количество зарегистрированных потерпевших, которые, как сообщается, были осуждены, по отношению к общему количеству зарегистрированных потерпевших, задержанных в течение некоторого периода времени с января 2017 года по префектурам. (Источник: shahit.biz; в целях обеспечения качества жертвы с записями низкого/неопределенного качества не учитывались.Жертвы были распределены по префектурам согласно заявленным или предполагаемым округам их происхождения.)

Наконец,
более слабый источник, но тот, который все еще помогает подтвердить вышеизложенное, — это письмо
получено Радио Свободная Азия в сентябре 2018 г., предположительно написано уйгуром
кадры базируются в Кашгаре (имеется перевод). Несмотря на анонимность и сложность проверки,
письмо рассказывает об общей ситуации в Кашгарской префектуре в манере
это очень согласуется с более официальными документами, которые были обнаружены
позже, не только используя тот же жаргон, но и ссылаясь на конкретное событие –
«предостерегающий фильм» о суждениях уйгурской интеллигенции — это с тех пор подтвердилось.Что касается
масштабы задержаний, автор упоминает официальный документ от февраля
2018 г., в котором говорится, что только в 2017 г. было осуждено 120 000 человек (лишь незначительно
выше, чем оценка New York Times), при этом написав, что «около 1,5 млн.
человек вроде сейчас на «обучении», еще тысяч 500-600
либо осуждены, либо находятся в центрах содержания под стражей в ожидании приговора». Опять же, это
недалеко от соотношения между тюрьмой и лагерем 1:2, отмеченного выше.

Другие зарегистрированные явления,
будучи более качественными и менее прямыми, способствуют предположению, что
нынешняя шкала тюремных наказаний такова, что перегружает традиционную
тюремная система.

Среди них
сообщил о переводе заключенных из Синьцзяна во внутренние районы Китая, о чем Радио Свобода
Азия смогла подтвердить, по крайней мере, два раза, позвонив по телефону
обл., в конце 2018 г. с сотрудником полиции
в Кашгаре и снова в начале 2020 года с полицейским
в Байинголине. По словам очевидца, Меметтурсун Омер, повар из Хотана, который утверждает, что
в 2017 году в разное время содержались в четырех разных центрах содержания под стражей, напоминает
как ряд его сокамерников, особенно с более суровыми приговорами
— были перемещены в Хэнань и другие провинции внутреннего Китая.

Другой сообщил
явлением является отсроченное предложение. В августе 2020 года Радио «Свободная Азия» снова смогло узнать, позвонив по телефону
Административные офисы города Корла, что 25 человек в одном из городских
районы были приговорены к 3 годам тюремного заключения с отбыванием наказания через пять лет, и
сейчас дома с ограничениями. О чем-то подобном также сообщал
Немецкий ученый Тахир Мутеллип о своем пожилом отце,
бывший профессор Кашгарского университета Мутеллип Сидик Кахири.Примерно через пол
год в заключении с 2018 по 2019 год, профессор на пенсии был освобожден и
заставили позвонить своему сыну в Германию, пригрозив отречься от него, если он не «очистит
то дерьмо, что он натворил» (опубликовав информацию о задержании своего отца). В
В феврале 2020 года он якобы был приговорен к 30 месяцам лишения свободы.
выполнено за четыре года.

В ряде
отдельные задокументированные случаи, лицо было осуждено, но продолжало
находиться в следственном изоляторе в течение значительного времени – в
в некоторых случаях, по годам:

• Аскар Азатбек, гражданин Казахстана, фактически
  похищен китайской полицией во время посещения Международного центра Коргас
  Приграничное сотрудничество – безвизовая зона на границе между
  Китай и Казахстан – в конце 2017 года.В его приговоре суда, вывезенном контрабандой из Китая, ничего не говорится о
  это событие, но говорит, что он был приговорен к 20 годам лишения свободы в декабре
  2018. В феврале 2020 года источники, знакомые с ситуацией, сообщили, что он
  по-прежнему содержался в следственном изоляторе округа Коргас.
• Махир Нурмухеммед, бывшее правительство
  администратора из Атуша, предположительно, был арестован в ноябре 2018 года и осужден
  до 16 лет и 6 месяцев лишения свободы в январе 2019 года, как сообщается, за отправку
  сына изучать ислам в Египте (и весьма вероятно, что он посылал ему деньги, пока он был там).По состоянию на декабрь 2020 года ее родственники за границей говорят, что она все еще содержится в изоляторе.
  следственный изолятор в Атуше.
• Окен Махмет, казахский имам из
  Алтай, впервые был задержан в апреле 2017 года, первоначально приговорен к 2 месяцам
  позднее в июне (согласно показаниям родственников и частично подтверждается списком на официальном сайте Алтайского суда). В
  В январе 2020 года его родственники за границей со ссылкой на официальные правительственные уведомления сообщили
  что его перевели в тюрьму в Шихэзи только в ноябре 2019 года.
• «Каракашский
  Список», документ государственной администрации местного уезда Каракаш Хотана, который был
  просочившихся за границу в середине 2019 года, обрисовывает в общих чертах судьбы сотен
  задержанные. Среди 90 человек, о которых сообщается, что они осуждены
  – в целом в 2017 и 2018 годах – сообщается, что шесть человек содержатся в местном
  следственный изолятор, а еще двое, как сообщается, находятся под стражей
  в одном из местных лагерей.

Согласно
отчеты как внутри, так и за пределами Синьцзяна, досудебное
центры содержания под стражей в Китае, как правило, не являются хорошими местами, как из-за
их плохие условия жизни и из-за их конструкции — в отличие от лагерей и
тюрьмы, следственные изоляторы обычно предназначены для следственных действий ,
что во многих местах стало синонимом пыток и принуждения к признанию (предположительно
неизбежна, если задержанный фактически не совершил преступление).

Судя по популярным
юридическое заключение (см., например: здесь, здесь и здесь), передача
приговоренный заключенный из следственного изолятора в формальную тюрьму
обычно должно происходить не дольше, чем через несколько недель или, может быть, месяцев после
финальное предложение. Таким образом, вышеупомянутые случаи свидетельствуют о значительном отставании в
Судебная и пенитенциарная система Синьцзяна. Одно из возможных объяснений состоит в том, что
процесс апелляции – право, которым некоторые пользуются – стал очень медленным, поскольку
результатом огромного потока дел, и некоторые задокументированные случаи жертв действительно предполагают
это.Багдат Акин, казахский студент
Египет, был арестован в мае 2017 года по возвращении в Китай, осужден в
Ноябрь 2018 г., подана одна апелляция, апелляция была отклонена, и была выпущена только другая
апелляцию в июле 2019 года (к тому времени он провел под стражей более двух лет). Из
Конечно, другое объяснение того, почему существуют такие большие разрывы между
дата вынесения приговора и фактический перевод являются более очевидными – возможно,
в тюрьмах просто нет мест.

Больше места
очевидным подтверждением необходимости является расширение тюремных помещений, огромное
в последние годы.Расширение Синьцзяна, хотя и крайне малоизученное,
тюрьмы, судя по имеющейся в настоящее время информации, естественно
делятся на три категории:

• Строительство совершенно новых исправительных учреждений.
• Переоборудование других (исправительных) учреждений
  в тюрьмы.
• Расширение уже существующих и
  устроены тюрьмы.

Из 11 формальных тюрем
объекты, документально подтвержденные
База данных жертв Синьцзяна на данный момент — довольно случайная, хотя и небольшая, выборка — все
но один расширился, как указано выше.3 из 11 совершенно новых – тюрьма строгого режима Кунес в Илийском уезде Кунес
(предположительно завершено в конце 2017 г.), новый комплекс(ы) тюрьмы Фанцаоху в городе Бинтуань Уцзяцюй.
(2016–2017 гг.), а также перенесенная тюрьма Бинтуан Урумчи на юго-запад
окраина Урумчи (2016 г.).

Тюрьма Бинтуан Урумчи, во время строительства (2016 г.) и после.

Из объектов, которые были преобразованы в тюрьмы, до сих пор достоверно идентифицировано только одно — новая тюрьма Карабура в городе Кульджа.Первоначально это был реабилитационный центр для наркозависимых, а теперь тюрьма увеличилась в 4-5 раз. Беспокойным аспектом является полное отсутствие документации: из космоса невозможно идентифицировать учреждение как тюрьму, и, похоже, об этом не сообщается в общедоступных документах. На самом деле, мир знает только то, что это место теперь является тюрьмой, из-за того, что за границу просочилось уведомление о заключении одного из ее заключенных, Байсултана Юсифана (осужденного на 15 лет).

Новая тюрьма Карабура в северной части города Кульджа, бывший реабилитационный центр для наркозависимых.Зеленые линии обозначают периметр первоначального центра (по состоянию на 2015 год), а оранжевые линии показывают нынешний тюремный комплекс, большая часть которого была расширена в 2017–2019 годах. (май 2020 г., Google Планета Земля)

Это, естественно, вызывает вопрос о том, сколько других подобных недокументированных средств существует, и дополнительные отчеты, хотя и менее убедительные, предполагают, что такие преобразования могут быть не , а редкими. Во время посещения Кашгара в январе 2020 года журналисту Wall Street Journal Еве Доу сказали, что одно учреждение, ранее идентифицированное как лагерь, на самом деле является тюрьмой.Между тем, в северном округе Коргас созданный следственный изолятор в деревне Твин-Ченнел, по-видимому, готовится к расширению, которое удвоит его площадь, и это наблюдение дополняет утверждения о том, что по меньшей мере пять жертв, как сообщается, находятся под стражей. там все уже приговорены к тюремному заключению. В отсутствие дополнительной документации следует, по крайней мере, быть настороже в отношении возможности того, что и это учреждение теперь будет преобразовано в официальную тюрьму.

Очевидное запланированное расширение следственного изолятора в деревне Твин-Ченнел (мандаринский диалект: 双渠村, уйгурский: Qosh’eriq Kenti ) в уезде Коргас.Как видно из сравнения снимков за май 2018 года (слева) и март 2020 года (справа), территория, примерно равная площади первоначального изолятора, была расчищена и отгорожена с юга стеной.

Наконец, недавнее строительство новых зданий и/или расширение территории существующих тюремных комплексов легко задокументировать с помощью спутниковых снимков.

Один из комплексов Шаярской тюрьмы, расположенный на сельскохозяйственных угодьях Тарима к югу от Шаярского муниципалитета префектуры Аксу.Желтая область показывает новое второе соединение, добавленное где-то между 2015 и 2019 годами. (Апрель 2020 года, Google Планета Земля)

Женская тюрьма Синьцзян в Урумчи. Желтыми областями показаны здания, добавленные с 2016 г. (июль 2020 г., Google Планета Земля)

.

Тюрьма Усу в городе Усу, на севере Синьцзяна. Желтые области показывают здания, построенные с 2015 года. По сравнению с предыдущими годами, сельскохозяйственные поля юго-восточного комплекса больше не зеленые, а были расчищены, что может быть подготовкой к дальнейшему строительству.(июнь 2020 г., Google Планета Земля)

Кашгарская женская тюрьма недалеко от города Кашгар была построена только в конце 2014 года, но в 2017-2019 годах была значительно расширена, как показано желтым цветом. Дорога, которая раньше шла рядом с восточным краем тюрьмы, теперь упирается в нее. (июнь 2020 г., Google Планета Земля)

Синьцзянская тюрьма № 3 в Урумчи. Желтыми областями показаны здания, добавленные с 2016 г. (сентябрь 2020 г., Google Планета Земля)

.

В некоторых случаях такое расширение было весьма драматичным, особенно показательным является случай с тюрьмой третьего отдела в городе Бингтуан Тумшук.Как свидетельствует уведомление о победившей ставке, опубликованное Четвертой инженерной группой Китайской железной дороги, входящей в состав государственной Китайской железнодорожной инженерной корпорации, в 2017-2018 годах тюрьма была расширена на 200 миллионов юаней в течение 442 дней, добавив более 95 000 квадратных метров. метров строительной площади, утроив размер комплекса. Около половины этой площади (более 45 000 квадратных метров) было отведено под четыре одинаковых трехэтажных здания для содержания заключенных и «кабинетов трудовых навыков». Даже по самым скромным подсчетам – например, что под жилье отведена только треть площади, а в нормативных документах прописано 5 квадратных метров на заключенного (а не, скажем, 2-3, как сообщают некоторые бывшие лагерники) — расширение по-прежнему подразумевает увеличение количества заключенных в тюрьме не менее чем на 3000 человек.

Перевод объявления о победившей ставке, опубликованного Седьмым отделением Четвертой инженерной группы Китайской железной дороги, с изложением подробностей расширения тюрьмы Тумшук третьего отделения (источник и оригинал: http://archive.is/dKVX2).

Визуальное расширение тюрьмы Тумшук третьего отделения с 2017 года: четыре здания, выделенные красным цветом, представляют собой новые здания для содержания заключенных и трудовых навыков, а оранжевая линия показывает расширение периметра. Здания, выделенные желтым цветом, — это новые постройки, которые невозможно идентифицировать с уверенностью.(Google Планета Земля, апрель 2019 г.)

Среди 3000+ есть несколько родственников за границей, которые усердно агитируют за них, а их дела освещаются в различных СМИ и других публикациях. В их числе вышеупомянутый отец Нурсимана и Нуримана Абдурешидов — Абдурешид Тохти — приговорен к 16 годам и 11 месяцам за «нарушение общественного порядка» и «подготовку к совершению террористической деятельности». Марийе Мухеммед, владелица уйгурского ресторана в Бостоне, США, также сообщила, что здесь содержатся несколько ее родственников, в том числе ее муж Садир Эли — бизнесмен, которому якобы дали 20 лет.

Психологическое воздействие на человека, когда несколько родственников внезапно превращаются из обычных граждан в преступников, приговоренных к длительным срокам тюремного заключения, нетрудно представить, и, как обсуждалось в предыдущем материале, сценарий не является чем-то необычным. Однако это явление становится абсолютно разрушительным, когда осужденный является финансовым кормильцем своей семьи. Среди новых заключенных Тумшука также Хесенджан Кари, торговец текстилем из Атуша. Находясь в Центральной Азии, где он женился в 1990-х годах и стал отцом шестерых детей, Хесенджан вернулся в Синьцзян в 2017 году и вскоре оказался на «образовании», а еще два года спустя — в Тумшуке, где отбывал 14 лет. — год, 6 месяцев лишения свободы.Обвинения — «присоединение к террористической организации» и «использование экстремизма для подрыва верховенства закона» — его жена Гульшен называет «бессовестной ложью». Теперь мать-одиночка шестерых детей, пятеро из которых еще несовершеннолетние, обратилась за помощью в министерства иностранных дел Казахстана и Узбекистана, но ей сказали, что они ничего не могут сделать. Ее муж, писали они, является гражданином Китая. Или, другими словами, «внутренние дела» Китая.

Примечание: Это обновленная версия исходной статьи, включающая уточнение относительно того, как учитывать «нормальное» количество лиц, приговоренных независимо от недавних кампаний массового лишения свободы (в частности, с использованием чисел приговоров, сообщенных до начало народной войны с террором).Первоначальная версия также завышала увеличение числа осужденных как «в десять-двадцать раз» — теперь это значение было исправлено на «пять-десять раз», чтобы более точно отражать официальные цифры.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Связанные

III. «Согласно закону» — искусство жизни в китайской центральной азии

Выдержка из письма-обращения казахстанского студента Багдата Акына, написанного после более чем двух лет содержания под стражей.(Рисунок @YetteSu.)

Гена Александрович Бунин

Это третья статья в серии из трех статей, посвященных массовому расширению тюремной системы в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, которое произошло в последние годы. Тюрьмы функционировали параллельно с широко освещаемыми концентрационными лагерями («центрами профессиональной подготовки») и обладают многими из тех же черт, интернируя сотни тысяч без соблюдения надлежащей правовой процедуры и занимаясь трудовой эксплуатацией.Однако в то время как международные действия привели к тому, что многие, если не большинство заключенных, были освобождены из лагерей, тем, кто находится в тюрьмах, были вынесены приговоры, которые часто варьируются от 10 до 20 лет, и до сих пор не произошло каких-либо реальных послаблений. Мир остается пассивным в этом вопросе. (Нажмите здесь, чтобы прочитать Часть II .)

Загрузите PDF-версию этого эссе здесь (3,19 МБ)

Используя правовую систему для вынесения приговоров сотням тысяч, власти Синьцзяна фактически осуществили пресловутый акт массового лишения свободы «в соответствии с законом» (依法) — два символа, которые невероятное количество раз появляются в документах, подготовленных суды, прокуратуры и органы общественной безопасности.Хотя эта фраза больше похожа на красную печать, чем на слова, несущие реальный смысл, тем не менее, она подчеркивает важный момент: фактические механизмы, лежащие в основе номинально легального заключения и вынесения приговора, отличаются от механизмов заключения во внелегальных лагерях.

С юридической точки зрения содержание в лагерях представляет собой нечто вроде цирка, где официальная судебная система практически не играет никакой роли и где многие, если не большинство решений, судя по всему, принимаются районными и сельскими административными комитетами – базовыми правительственными подразделениями в Китайская Народная Республика.Взяв в качестве примера Каракашский список — правительственный документ на 137 страницах, в котором описывается судьба сотен уйгуров, отправленных в лагеря в уезде Каракаш города Хотен, — можно найти около 40 случаев фразы «отправлены на обучение… районной администрацией» (被/由…社区送培) и еще 20 фраз «отправлен на обучение…селом» (被/由…村送培). Точно так же фраза «как определено районной администрацией» (经社区研判) предшествует примерно 100 рекомендациям о том, должен ли тот или иной человек оставаться в лагере или нет.Более дюжины свидетельских показаний свидетельствуют о полном отсутствии адвокатов и всего, что хотя бы напоминает надлежащую правовую процедуру, с официальной письменной документацией, либо скудной, либо абсурдной, либо несуществующей. Как свидетельства из первых рук, так и фактические полицейские записи свидетельствуют о тесном сотрудничестве между местными районными/сельскими комитетами и близлежащими полицейскими участками, при этом последние играют роль инструмента физического принуждения и, в некоторых случаях, допрашивают или исследуют задержанного до его отправки в лагерь. .Фактическая процедура ареста — от (номинально) свободного до пребывания в лагере — обычно занимает от нескольких часов до нескольких дней, хотя существуют заметные исключения.

Излишне говорить, что все это не «в соответствии с законом», даже по стандартам Синьцзяна.

Таким образом, стандартная процедура, применяемая большинством осужденных в рамках судебной системы, может показаться похвальной по сравнению с ней. Здесь местная районная и сельская администрация, по-видимому, имеет минимальное участие, если оно вообще есть, а заправляют бал милиция, прокуратура и суд.В типичном случае человека сначала задерживает полиция, а родственникам выдается уведомление о задержании. Затем у полиции есть до 37 дней, чтобы прокуратура одобрила формальный арест (освобождение лица, если надлежащий ордер не может быть получен). За этим также следует официальное уведомление об аресте, направляемое родственникам, а иногда и публично. После периода расследования полиция направляет соответствующие материалы в прокуратуру, которая затем составляет письменное обвинительное заключение против лица, направляет его в суд, одновременно уведомляя, опять же, в письменной форме, лицо о его праве на юридическую помощь.Последующие судебные слушания задокументированы в виде письменных вердиктов, причем ответчику разрешено подать апелляцию, также в письменной форме. После того, как человека признают виновным и переводят в тюрьму, тюрьма также выдает семье человека письменное уведомление о заключении, чтобы сообщить, что они приняли нового заключенного. В целом, процедура четко определена, кажется, что она едина для всего Китая и оставляет огромный бумажный след.

Бумажный след судебной системы Китая, от первоначального ареста конкретного человека до его прибытия в тюрьму для отбытия наказания.Схема основана на эмпирических наблюдениях и полученных документах и ​​может быть неполной.

Бросать вызов такой отполированной и авторитетной системе, понятное дело, малопривлекательная задача, а нападать на внелегальные лагеря с криками «больше никогда!» гораздо проще. и проводить аналогии с нацистами. Однако бросить вызов этой системе один должен , и не только из-за сотен тысяч, которые она сейчас удерживает и планирует удерживать десятилетиями. Правовая система в том виде, в каком она применяется сегодня в Синьцзяне, должна быть безжалостно оспорена, потому что она абсолютно незаконна и вопиюще незаконна в своем поведении.

Для начала полное отсутствие прозрачности. Судебные вердикты, служащие основной документацией судебного разбирательства и вынесения приговора данному лицу, нигде не найдены, несмотря на то, что они должны существовать и, судя по имеющимся ограниченным эмпирическим данным, вероятно, существуют. Одним из эффективных сравнительных инструментов, позволяющих количественно оценить это отсутствие прозрачности, является уголовное «отношение количества приговоров к числу дел», в частности, количество приговоров по уголовным делам, опубликованных в China Judgments Online (основной репозиторий судебных документов Китая), по сравнению с количеством уголовных приговоров. зарегистрированы случаи.Для Синьцзяна, где в 2018 г. было завершено 74 348 уголовных дел, в архиве за этот год имеется только 7 714 приговоров по уголовным делам, что дает соотношение 1 : 9,64. Это невероятно мало по сравнению с остальной частью страны, и даже Тибет — еще более закрытый регион — показывает лучший уровень документации. Таким образом, Синьцзян не только непропорционально опережает остальную страну по количеству арестов, судебных преследований и приговоров, но и на целый порядок впереди, когда дело доходит до неразглашения информации.

Приговоры по уголовным делам (刑事判决书), доступные в China Judgments Online, по уголовным делам, заключенным (审结刑事案件) в 2018 году в различных регионах Китая на уровне провинций. Количество случаев взято из официальных рабочих отчетов. Иногда сообщалось только о подсчетах по делам первой инстанции (一审案件), и, следовательно, подсчет вердиктов также ограничивался только делами первой инстанции, чтобы можно было провести сравнение — они отмечены звездочкой (*). Для нескольких регионов отчеты за 2018 год были недоступны, и использовались отчеты за 2017 или 2019 год.Некоторые случаи подсчета также могут быть приблизительными в результате округления. Подсчет для Хайнаня также включает незавершенные дела, хотя ожидается, что разница будет незначительной. Непонятно, почему количество вердиктов больше, чем количество дел в Юньнани, но это может быть связано с системной ошибкой или несколькими вердиктами, загружаемыми несколько раз (что ранее наблюдалось в China Judgments Online).

Обзор 7700+ перечисленных уголовных приговоров выявил дополнительные проблемы. В основном подавляющее большинство касается конкретных и общепонятных преступлений, которые обычно носят либо физический (грабеж, убийство, хулиганство), либо финансовый (взяточничество, незаконная торговля, подделка документов) характер.The contestable “crimes” typically applied to Xinjiang’s ethnic-minority population (e.g., “terrorism”, “extremism”, “inciting ethnic hatred”, “disturbing social order”) make up less than 1% of the 7700+ criminal verdicts. Specifically, there are 3 criminal verdicts for “propagating terrorism and extremism, and inciting terrorist activities” (宣扬恐怖主义、极端主义、煽动实施恐怖活动罪), 1 criminal verdict for “illegal possession of items propagating terrorism and extremism” (非法持有宣扬恐怖主义、极端主义物品罪), 19 criminal verdicts for “inciting ethnic hatred and discrimination” (煽动民族仇恨、民族歧视罪), and 18 criminal verdicts for “gathering a crowd to disturb social order” (聚众扰乱社会秩序罪).Практически все фигуранты этих дел — уйгуры. Что еще хуже, даже эти 41 приговор не являются открытыми для общественного контроля, поскольку содержание всех 41 было удалено, часто ссылаясь на «другие причины, по которым суд не счел целесообразным публиковать их в Интернете» (法院认为不宜在互联网公布的其他情形).

Во многих случаях приговоры, которые были перечислены ранее, даже без содержания, были удалены. В конце 2019 года, опасаясь, что китайские власти могут начать удалять документы и списки из China Judgments Online, сотрудники и волонтеры Базы данных жертв Синьцзяна просмотрели и заархивировали столько документов, сколько было уместно и возможно.Хотя содержание почти всех заархивированных «деликатных» дел уже было удалено, их архивирование, тем не менее, позволило сравнить цифры: того, что было доступно тогда, с тем, что доступно сейчас. На примере 2019 года мы видим, что подавляющее большинство судебных документов и списков по делам с сомнительными обвинениями было очищено за последний год. Неудивительно, что те, кто все еще онлайн, удаляют свой контент.

Количество судебных документов, перечисленных в China Judgements Online по уголовным делам 2019 года, соответствующим оспариваемым «преступлениям», часто относилось к этническим меньшинствам Синьцзяна.A comparison of what was accessible in late 2019 and what is accessible today shows that the vast majority of these document listings have been removed.

Among the (at least) 380 removed court documents for individuals accused of “gathering a crowd to disturb social order”, one is that of Alim Ehet’s.Поскольку контент был удален, неясно, является ли это Алимом Эхетом — профессором математики Синьцзянского университета, инженером-программистом и основателем Uyghursoft, который исчез в середине 2018 года и с тех пор полностью пропал без вести. Однако есть основания полагать, что это может быть так, поскольку город (Урумчи), временная метка документа (2019 г.) и официальное написание имени (существует как минимум 9 различных способов написания «Алим Эхет» на китайском языке) совпадают. .

То, что подозревается в уголовном приговоре Алиму Эхету, известному уйгурскому ученому и инженеру-программисту, пропавшему без вести в течение многих лет, по обвинению в «сборе толпы с целью нарушения общественного порядка» (источник: https://archive.вн/сЗатх). Контент не был обнародован, в качестве объяснения были приведены «другие причины, по которым Народный суд не счел целесообразным публиковать его в Интернете». Запись, несмотря на то, что она уже была лишена содержания, была полностью удалена весной 2020 года, и поиск в China Judgments Online по запросу 阿力木·艾海提 (Алим Эхет) теперь не дает соответствующих результатов. До удаления в результатах обыска указывалось, что дело находится в ведении Народного суда промежуточной инстанции в Урумчи, где базировался ученый Алим Эхет.

На сегодняшний день база данных жертв Синьцзяна также задокументировала в общей сложности 39 человек, чьи официальные китайские имена известны и которые были доказуемо осуждены в Синьцзяне за последние (2016-) годы. Из них только дело Серикжана Адильхана зарегистрировано в China Judgments Online — предполагаемое преступление финансового характера и относительно мягкий приговор. Все остальные явно отсутствуют.

Лица, осужденные в 2016 г. или позднее и приговоры которых строго подтверждены (в подавляющем большинстве случаев официальными источниками).With the exception of one case, none have their verdicts listed on China Judgments Online. Information reported anecdotally and not readily checked is followed by an asterisk (*).

One could argue that the Chinese state has no obligation to make all of its court verdicts public in the first place.Однако, даже если принять такой аргумент — игнорируя обвинения в геноциде, явное отсутствие прозрачности для Синьцзяна в частности и вышеупомянутое изъятие судебных документов — все равно остается вопиющее пренебрежение минимальной человеческой порядочностью, поскольку даже родственникам осужденных удалось добиться приговоров в подавляющем большинстве случаев (зачастую, как в случае с семьей Нурсиман Абдурешид, родственникам за границей потребовались годы, чтобы узнать о том, что их близкие были приговорен).

Джулан Ширмемет проводит кампанию за освобождение своей матери у посольства Китая в Анкаре, Турция.

Это не значит, что люди не пробовали. В начале-середине 2020 года Джулан Ширмемет, студент и гид в Стамбуле, провел ряд бесед с китайским консульством и посольством в Турции, которые подтвердили ему, что его мать, бывшая госслужащая Сурие Турсун, была осуждена. за «помощь в террористической деятельности». Во многих случаях Джулан требовал, чтобы сотрудники китайской миссии помогли ему получить вердикт, чтобы он мог нанять адвоката и подать апелляцию.Эти обмены, которые служат наглядным примером институционального ограждения, проходили следующим образом:

Джулан: Можешь дать мне приговор суда ? Я хочу найти адвоката. Я хочу найти международного юриста. Можете ли вы предоставить мне вердикт ?

Персонал: Слушай, не надо так волноваться. Материк также уже сообщил нам, что ваш случай может быть не таким серьезным. Или, может быть, это был случай, когда влияние других людей сыграло роль, например, контакт с неправильными людьми — я имею в виду, что, может быть, вы могли бы записать, с кем вы контактировали, начиная с последнего раза, когда вы ушли стране до сих пор, в том числе, когда вы были в Египте раньше и в вашей нынешней ситуации.

…

Джулан: Есть еще одна вещь, которую я хочу спросить: в чем преступление моей матери? Я действительно хочу понять. Не могли бы вы прислать мне письменный приговор моей матери ? Можете ли вы предоставить его мне? Что такое преступление?

Посох: Это… На самом деле это не на нашей стороне. Это не то, с чем мы справляемся.

…

Джулан: Я хочу связаться с членами моей семьи, и прямо сейчас я также хочу получить письменный вердикт моей матери .Ей написан приговор . Письменный приговор . Ты можешь дать это мне? Вы сказали, в электронном письме…

Персонал: У нас и этого нет. Это…

Джулан: Я прошу вас запросить это у китайского правительства, у суда. Это письменный приговор . Потому что я хочу найти адвоката. Я могу поискать в Пекине или за пределами страны. Я хочу найти адвоката.

Персонал: Я чувствую, что сейчас самое срочное дело… Мне кажется, самое срочное сейчас — это сначала объяснить на материке свою проблему, а потом уже говорить о других вещах.

…

Джулан: Вы должны предоставить мне письменный приговор . Потому что каждый день моя мама проводит там, мучается… Я знаю, какая там ситуация, и сейчас ситуация с COVID-19 тоже крайне тяжелая. Моя мама, она…

Посох: Эта штука… Прямо сейчас это точно не проблема. Это мы можем подтвердить для вас. Но я чувствую, что сейчас важнее решить свою собственную проблему.Только после этого можно говорить о других вещах.

…

Джулан: Моя просьба, чтобы вы предоставили мне письменный приговор моей мамы . Я действительно должен увидеть его содержимое. В чем состояло уголовное дело моей мамы – я очень хочу это понять. Это моя… Я чувствую, что для гражданина Китая это вполне нормальная просьба, верно? Консульство должно быть в состоянии предоставить мне это, верно? Потому что консульство существует для защиты прав граждан, находящихся за границей в странах, в которых находятся консульства, верно? Это мое право, да?

Персонал: Вот почему сейчас проблема в твоей маме, которая в настоящее время находится на материке.Я чувствую, что самое главное сейчас — это изменить мнение материка о тебе.

…

Джулан: Это моя мама, которая в настоящее время находится в тюрьме, и ее осудили. Я очень хочу… Потому что я… Разве в китайских законах этого тоже нет? Право на апелляцию, не так ли? Мы можем обратиться в Верховный народный суд с апелляцией, верно? В любом случае обращение в Верховный народный суд с апелляцией — это в высшей степени нормальное дело, нормальный судебный процесс. Вот почему я хочу, чтобы консульство, если оно действительно хочет мне помочь, запросило у суда письменный приговор .

Посох: Честно говоря, это… Сейчас это не… Сейчас не мы вам помогаем. Прямо сейчас вам нужно помочь себе. Во-первых, четко объясните свою ситуацию. Сначала расскажите о своей ситуации, и только потом можно будет говорить о других вещах.

…

Джулан: Я предоставлю вам всю информацию, но вы также должны помочь мне запросить письменный вердикт . Потому что я хочу пойти найти — я уже нашел — адвоката.Я уже нашел адвоката. Я нашел адвоката в Пекине, и я нашел адвоката на международном уровне: один в Англии. Я хочу подать апелляцию, поэтому мне нужно увидеть этот письменный приговор . Я думаю, что это совершенно нормальный процесс в китайском законодательстве. Обжаловать, опровергнуть, пойти в Верховный народный суд и обжаловать, найти адвоката — так работает судебный процесс. Не думаю, что это как-то нарушает закон. Сейчас моя просьба тоже очень проста.

Персонал: Это… Возможно, у вас есть право сделать это, но сейчас у нас здесь нет возможности помочь вам подать апелляцию…

Джулан: Нет, нет, нет.Я не просил вас помочь мне с апелляцией. Я просто хочу письменного приговора .

Персонал: Чем мы можем помочь вам сейчас, так это… Вы должны предоставить нам описание вашей деятельности и вашей основной ситуации.

…

Джулан: Я просто прошу то, на что имею право как гражданин. других запросов у меня нет.

Персонал: Итак… Я понимаю, что вы имеете в виду, но мне нужно кое-что проверить.Во-первых, у нас правовая страна, и это не похоже на членов семей тех, кто говорит, что члены их семей были арестованы… арестованы незаконно…

Джулан: Ранее я запросил письменный приговор суда . Вы не дали.

Персонал: Это…

Джулан: Я попросил адвоката…

Персонал: Есть много вещей, которые можно запросить. Мы тоже могли бы запросить много чего, но если говорить в рамках закона…

Не получив помощи от китайской миссии в Турции, Джулан присоединился к десяткам других, которые проводили длительные акции протеста у китайского консульства и посольства, требуя, чтобы их информировали о местонахождении и благополучии их родственников.Китайское посольство в ответ дало немедленный ответ, публично обвинив их в том, что они являются частью организованной операции по лжи и распространению ложной информации.

В отношении Мухеррема Мухеммедэли Баки, жителя Японии, который смог покинуть Китай в 2018 году, осужденным был его отец, фермер и пятничный имам Мухеммедэли Турсун. После исчезновения на собрании в марте 2017 года Мухеммедэли вновь появился на свет только в августе и получил 6-летний срок за «развязывание ссор и провоцирование неприятностей».В рамках своих усилий по освобождению отца Мухеррем попытался нанять адвоката во внутреннем Китае для ведения дела. Последний, однако, отправил Мухеррему сообщение, чтобы сообщить ему, что он не может получить судебные документы, поскольку синьцзянский адвокат (юристы) ясно дал ему понять, что документы не могут быть «отправлены вовне».

Скриншот онлайн-сообщения юриста из внутреннего Китая Мухеррему Мухеммедэли Баки, в котором говорится: «Адвокат (адвокаты) там (в Синьцзяне) ясно дал мне понять, что документы по делу не могут быть отправлены за границу, и даже я не могу смотреть на них.(источник: Мухеррем Мухеммед’ели Баки)

С точки зрения Китая, несомненно, лучше, чтобы все так и оставалось, так как обнародованные приговоры и другая судебная документация — часто в результате утечек, неосторожности или различных тайных каналов — свидетельствуют о большем беззаконии, чем о законе. Весьма вероятно, что большинство документов, будь они общедоступными, не выдержали бы даже малейшей критики со стороны любого, кто хоть немного разбирается в уголовном кодексе Китая.Имеющиеся записи также подтверждают, что малоизвестные обвинения в правонарушениях , в лучшем случае , обычно рассматриваются через драконовские линзы, что приводит к абсурдно длинным приговорам, о которых сообщают многие представители диаспоры.

Одним из видов поведения, которое в настоящее время, по-видимому, криминализировано, является призыв к внутриэтнической солидарности среди неханьских групп и сопротивление ханьскому влиянию, интерпретируемое судами Синьцзяна как «разжигание этнической ненависти и дискриминации» и часто наказуемое максимальным ( 10-летний) срок.В одном из таких случаев, полученном и опубликованном в рамках «Китайских телеграмм», Неби Годжаэхмет, член партии из округа Каракаш, не имеющий судимостей, был осужден за то, что сказал своим уйгурским коллегам не ругаться матом, не смотреть порнографию и не есть пищу. подготовлен женщинами, которые не молятся, в дополнение к тому, что им говорят, что если они не будут молиться, они «попадут в ад» и что «единственные, кто не молится, — это неверные китайцы». Этой неофициальной и противоречивой лекции — только приведенных доказательств — было достаточно, чтобы заработать ему обвинение в «разжигании межнациональной розни и дискриминации» и 10 лет тюрьмы.На другом конце Синьцзяна Исмаил Сидик, 53-летний фермер, уже отбывавший 10-летний срок в тюрьме Куйтун, получил 11 дополнительных лет за молитвы, отказ писать «отчеты о мыслях» и отчитывать его сокамерники с «Нравится ли уйгурам доносить на других уйгуров вот так?» после сообщения о его религиозном поведении, при этом одна эта фраза была истолкована как «разжигание этнической ненависти и дискриминации», охарактеризована как «особо серьезная» в отношении ее преступного характера и признана достойной максимум 10 лет.

Такое же обвинение и 10 лет лишения свободы получил также Баймурат Наурызбек, этнический казах-милиционер из Кульджи буквально за то, что он написал в социальной сети 6 лет назад, в 2012 году.

Еще одна очевидная криминализация – это криминализация преподавания и пропаганды религии. В одном судебном приговоре, опубликованном в аккаунте WeChat, связанном с законом, человек из народа хуэй по имени Хуан Шике был приговорен к двум годам тюрьмы просто за то, что объяснял Коран и учил других молиться в группах WeChat, состоящих из более чем 100 человек.В документе нет явного упоминания о том, что он на самом деле сказал, не говоря уже о том, что он сделал, что могло бы быть истолковано как незаконное, вредное или опасное, но, тем не менее, в приговоре делается вывод, что он «занимался преподаванием Священного Писания и толкованием Священного Писания в нерелигиозной среде». месте, тем самым нарушая нормальный порядок религиозного управления, что наносит серьезный вред обществу». Другой приговор показывает, как Цзинь Дэхуай, еще один человек из народа хуэй, был осужден за свою деятельность в качестве видного члена Таблиги Джамаат — международного мусульманского миссионерского движения.Решение, 30-страничный документ, отменяющий 7-летний приговор, который Джин уже отбывал, в основном состоит из десятков показаний других членов Джамаата, которые подтверждают предполагаемую деятельность Джина в Джамаате в период с 2006 по 2014 год — организацию конференций, организацию миссионерских поездок. внутри Китая и за границей и в целом работает над продвижением ислама во многих местах Синьцзяна. Несмотря на то, что не было представлено конкретных доказательств того, что Цзинь подстрекал к насилию, подстрекал к противоправительственной деятельности или демонстрировал какое-либо принудительное поведение, его совокупные действия были признаны «сепаратизмом», и он был приговорен к пожизненному заключению (с конфискацией всех активов).

В документах также могут быть обнаружены несоответствия и ложь. 7 декабря 2017 года натурализовавшийся гражданин Казахстана Аскар Азатбек отправился в безвизовый Международный центр приграничного сотрудничества «Коргас» на китайско-казахстанской границе и был фактически похищен сотрудниками службы безопасности Китая, что подтверждается его другом Оразом и официально подтверждено Министерство иностранных дел. В течение многих лет не было никаких новостей, пока его родственники — по неизвестным каналам — не получили приговор суда Аскара от 2018 года.В документе, признающем Аскара виновным в «шпионаже в пользу Казахстана» и «мошенничестве», он приговаривается к 20 годам лишения свободы, но ничего не упоминает о похищении и говорит, что он был задержан полицией по подозрению в мошенничестве в марте. Вместо этого 2018 (целых три месяца после фактического задержания). МИД Казахстана отверг обвинения в шпионаже и заявил, что им ничего не известно о приговоре, заявив, что их дипломатам в Пекине сообщили только о том, что Аскар находится под следствием за наличие «незаконного двойного гражданства» (несмотря на то, что он уже официально отказался от китайского гражданства).

Иногда также наблюдается неспособность грамотно применять собственные законы Китая. Так обстояло дело с Не Шиганом, человеком из племени хуэй, который использовал свои деловые отношения с египетскими клиентами для доставки денег от уйгуров в Синьцзяне их родственникам в Египте. Многочисленные переводы, большинство из которых были осуществлены в период с 2012 по 2015 год, привели к аресту Не и его приговору к 15 годам судом в Атуше за «помощь в террористической деятельности» (уйгуры в Египте, заклеймленные государством как террористы, уже осужден заочно ).Это обвинение, однако, было снято после обжалования первоначального приговора Не, и вместо этого ему дали 5 лет за «отмывание денег». Один из аргументов, выдвинутых его адвокатами из пекинской фирмы Deheng — одной из крупнейших в Китае — заключался в том, что обвинение в «помощи в террористической деятельности», вступившее в силу с девятой поправкой к уголовному законодательству Китая 1 ноября 2015 г. , не может быть применено задним числом к ​​действиям до этой даты (статья 12 Уголовного закона Китайской Народной Республики).

Неясно, просто ли суд в Атуше просто не знал о статье 12, когда выносил первоначальный 15-летний приговор, или он просто решил пренебречь ею, но такая «халатность» не является единичным случаем. В начале 2019 года обвинение в «содействии террористической деятельности» было предъявлено четырем братьям и сестрам проживающего в Турции лектора и журналиста «Радио Свободная Азия» Эркина Эмета. Официальное обвинение, в котором Эркин Эмет небрежно назван «членом террористической организации», далее описывает «помощь», оказанную его братьями и сестрами: золотое кольцо, дутар, предметы повседневного обихода, 2000 долларов США и другие денежные подарки на сумму 800, 500 и 800 китайских юаней (всего около 300 долларов США).Все они якобы были доставлены в период с января 2013 года по июнь 2014 года, когда сестра и зять Эркина посетили его в Турции — опять же, до вступления закона в силу в 2015 году. Неясно, какие адвокаты были у братьев и сестер Эркина Эмета, если таковые имеются. , а если и была апелляция, то конечным результатом были длительные тюремные сроки для всех, основанные на невероятных доказательствах и незаконном применении закона.

Выдержка из двухстраничного обвинительного акта в отношении братьев и сестер преподавателя университета Эркина Эмета, содержащего основные доказательства обвинения в «содействии террористической деятельности», по которому они впоследствии будут осуждены (перевод автора).

Аналогичные обвинения (иногда «финансирование», иногда «помощь») были также предъявлены Махире Якуп, продавщице страховых услуг и учителю, работающей неполный рабочий день, а также ее тете и дяде за денежные переводы, которые они сделали родственникам в Австралии в 2013 году, чтобы помочь им купить дом. Махир была задержана в уголовном порядке в 2019 году, вскоре после того, как ее освободили после более года пребывания в лагере, в то время как тете и дяде были предъявлены обвинения, но они оставались под домашним арестом. Еще раз, время передачи предшествует 1 ноября 2015 года.

Можно только строить догадки о судьбах других жертв такого незаконного судебного применения, большинство из которых не только не могут позволить себе дорогих адвокатов, но и, скорее всего, не знают ни статьи 12, ни девятой поправки, а потому не знают, что обвинения против они нарушают собственные законы Китая (даже если кто-то сделает большой скачок и примет представленные «доказательства» — дутары, кольца и карманные деньги — как уместные и действительные).

Свидетельские показания, письменные свидетельства и первичные документы дают основания полагать, что и общих процессуальных нарушений немало, чего и следовало ожидать, когда суды приговаривают в пять-десять раз больше людей в год, чем обычно для региона.

Особенно показательный отчет датируется концом 2017 года и написан адвокатом из Шанхая, которого вызвали для защиты синьцзянского фермера, выращивающего кур, потому что ни один местный юрист не осмеливается браться за это дело. Фермер преследуется за «подрывную деятельность» за сотни комментариев, которые он написал в различных группах QQ, а адвокату, берущему дело, говорят, что он, вероятно, может иметь доступ к « большинству материалов дела» и что , поскольку это дело о подрывной деятельности, ему не разрешено отстаивать свою невиновность.Когда адвокат спрашивает о законности всего этого, ему говорят, что «это Синьцзян».

Описание фактического судебного процесса служит кульминацией истории и иллюстрирует грубое противопоставление человека, взывающего к закону, и великой машины, которая сознательно им пренебрегает:

После начала слушаний и завершения изучения доказательств прокурор выступил с заявлением обвинения, тщательно изложив первый набор доводов обвинения.Затем я ответил своим первым набором аргументов защиты:

• Во-первых, мысли не составляют преступления;
• Во-вторых, что количество постов было далеко от [заявленных] 1200, а если убрать дубликаты и посчитать по количеству статей, то на самом деле получилось 440;
• В-третьих, не все посты подстрекали к подрыву государственной власти, а многие просто выражали недовольство человека обществом, при этом для целей слушания необходимо провести четкое разграничение между свободой слова, свободой гражданина выдвигать критические замечания и предложения, а также акт подстрекательства к подрывной деятельности;
• В-четвертых, некоторые посты, содержащие пренебрежительные выражения в адрес руководителей страны или исторических деятелей, представляли собой лишь акт оскорбления личности и не соответствовали условиям подстрекательства к подрывной деятельности;
• В-пятых, что память о некоторых исторических событиях и сочувствие некоторым преступникам, как это видно в некоторых постах, является выражением своих чувств, и что такое выражение своих чувств также не дошло до основ порог, по которому это считается преступлением;
• В-шестых, подсудимый выступал в своих постах против однопартийной монополии нашей партии на власть, тогда как в действительности в нашей стране во главе стоит только наша партия, а все остальные демократические партии принимают участие в том, что является многопартийным. партийная система, и, таким образом, не может быть преступлением, если подсудимый выступает против только одной из них;
• В-седьмых, что касается строгости тюремного срока, можно свериться со сроком, назначенным лицу по фамилии Цзян в недавнем деле о подстрекательстве к подрыву государственной власти, слушавшемся в суде промежуточной инстанции Чанша, где Цзян написал 30000 постов и имел более 30000 подписчиков, и был приговорен судом к двум годам, а подсудимый по этому делу, даже если принять подсчет, приведенный в обвинительном заключении, написал всего 1200 постов, причем все люди в разных Группы QQ насчитывают менее 2000 человек; и количество, и охват составляют менее одной десятой от того, что было у Цзяна, а приговор в пять с лишним лет, которого требует прокурор, явно ненормально суров и лишен фактических и юридических оснований.

Затем прокурор выдвинул второй набор аргументов, подчеркнув особые политические обстоятельства и фон сохранения стабильности в Синьцзяне, тем самым сочтя строгие меры наказания необходимыми для обеспечения стабильности приграничного региона. Тогда я ответил, что даже при сохранении стабильности в качестве цели все равно необходимо сохранять стабильность в правовых рамках и нельзя отказываться от основных принципов определения сроков и требований равновесия в правовом государстве.

Когда после итогов суда председательствующий сказал, что суд объявляет перерыв на пять минут, я почувствовал укол уныния – неужели они уже все решили заранее? Через пять минут судья возобновил судебное заседание, зафиксировав соответствующие доказательства и заявив, что это важное дело, которое требует обсуждения и принятия решения слушающей комиссией, а дата следующего судебного заседания будет объявлена ​​позднее. .

Когда слушание закончилось, я отправился на короткий обмен мнениями с судьей.

«Если вы считаете, что такого человека, как он, нужно сажать на 5 лет и более, — сказал я, — то вы серьезно его переоцениваете».

«Вы не понимаете, какая у нас тут ситуация», — сказал мне судья. «Задача сохранения стабильности — очень сложная».

Другим тревожным явлением, о котором сообщалось, является проведение судебных процессов в сомнительных местах, когда вместо того, чтобы доставить подсудимого в здание суда, вместо этого власти привели «суд» к подсудимому.

Одним из таких вариантов является проведение судебных процессов в следственных изоляторах. Во внутреннем Китае об этом происшествии сообщалось только в прошлом году в таких провинциях, как Шаньси, Гуандун, Цзянсу и Внутренняя Монголия, и обычно его представляли как экзотическое последствие пандемии COVID и, как правило, в случаях со многими ответчиками. . Однако в Синьцзяне такие судебные процессы уже были задокументированы еще в 2017 году, а список слушаний с веб-сайта суда округа Шаяр предполагает, что они могут — опять же — быть предназначены для типичных «деликатных» преступлений, включая «терроризм». В СИЗО проходили судебные процессы по делам о «возбуждении межнациональной розни», а по другим обвинениям, включая изнасилование, — в здании суда.В середине 2019 года родственники Серикжана Адильхана, осужденного в настоящее время за «незаконную предпринимательскую деятельность», также сообщили, что присутствовали на его первом слушании в следственном изоляторе города Кульджа, и только второе судебное заседание (после апелляции) состоялось в здании суда.

Более вопиющими были бутафорские «лагерные процессы», о которых сообщалось как в официальных документах, так и у нескольких бывших заключенных. Явление, которое, по-видимому, было в значительной степени ограничено концом 2018 года, это были короткие сеансы, которые проводились , в то время как люди все еще содержались под стражей в региональных «профессиональных центрах».

«На самом деле мне дали 5 лет тюрьмы. Это не было официальное судебное заседание, и никто из моей семьи не присутствовал. Они просто собрались и сообщили мне, что мне дали 5 лет. Позже я узнал, что моей семье сказали, что мне дали 15». – Бакыталы Нур, содержался под стражей с октября 2017 г. по ноябрь 2018 г.

«Позднее, где-то в октябре (2018 года), начали проводить судебные заседания и выдавать сроки. Меня тоже вызывали в суд.Внутри стояли письменные столы, расположенные в форме буквы «П», с двумя представителями районной администрации и полицейского участка слева, двумя представителями Политико-правовой комиссии и Госбезопасности посередине и представителями суда справа. . Заключенный в наручниках сидел на табурете посередине. А потом начался процесс.

Они начали с включения камеры. Затем представитель районной администрации встал и сказал: «Эрбагыт Отарбай из такого-то района, и, согласно платформе IJOP, было подтверждено, что он использовал WhatsApp, и поэтому он приговорен к 7 годам лишения свободы.После этого человек, сидевший в средней секции, сказал, что благодаря партии назначено относительно легкое наказание, и попросил меня подписать документ. Я подписал, даже не глядя на то, что я подписал. Они даже просили меня посмотреть, но я просто сказал им, что это бессмысленно. Затем представитель Политико-правовой комиссии встал и зачитал приговор вслух, прежде чем сообщить мне, что один экземпляр документа будет отправлен моей семье.

Когда двое вспомогательных полицейских отвели меня обратно в мою комнату, меня внезапно вызвал один из кадров, который сказал мне, что моя семья пришла навестить меня.Они вызвали моих родителей на судебное заседание. Моя мама не носила платок — она сказала мне, что ей нельзя. Она плакала, а я ее успокаивал, говоря, что 7 лет пройдут, как 7 дней». – Эрбакыт Отарбай, задержан с августа 2017 г. по декабрь 2018 г.

«За исключением дня, когда я приехал, и дня, когда я ушел, только один день в лагере был другим. Это был день открытого суда. Они привели семь женщин из соседней тюрьмы, которых обвинили в том, что они собирались в частном доме для совместной молитвы.Во время Рамадана вечером вы празднуете ауызашар [‘открывающий рот’], и семь женщин организовали трапезу и молитву. Это было их преступлением. На суде зачитали эти обвинения и приговорили каждую из женщин к семи годам лишения свободы. Они назвали это открытым судом. Ни одна из женщин не говорила». – Рахима Сенбай, задержана с октября 2017 г. по октябрь 2018 г.

«Через некоторое время от нас тоже стали требовать писать и признаваться в своих проступках.Потом в лагере будет суд, и нас будут обвинять в разных «преступлениях». Например, мне сказали, что я нарушил такой-то пункт закона о телекоммуникациях (казахский: телеграф занги ). Это было примерно в сентябре (2018). Однако после суда нам не дали тюремных сроков. Вместо этого нас просто разделили на группы, и меня перевели в «обычный класс» (普班, самая легкая форма)». – Табыскан Магрупкан, содержался под стражей с марта 2018 г. по декабрь 2018 г.

«Однажды ее приговорят к 3 годам тюрьмы.После того, как ее вызвали, она обнаружила своего мужа и еще одного мужчину, работавшего в Казахстане, стоящими в коридоре – они вдвоем стоят лицом к стене с поднятыми и прижатыми к ней руками. Затем их всех привели в комнату, где людей отправляли в тюрьму. Там им зачитали длинный вердикт с перечнем их «преступлений» из толстой книги, который Заги описывает как ужасающий процесс, и в конце они спросили ее, есть ли у нее какие-либо возражения. Среди обвинений против нее было то, что она посещала Казахстан 16 раз, у нее был установлен WhatsApp и она делила с мужем одну SIM-карту.Им сказали, что по закону их приговор может составить от 3 до 5 лет, но партия проявила великодушие и решила спасти их от более длительного срока». – со счета Заги Курманбая, задержанного с февраля 2018 г. по декабрь 2018 г.

На сегодняшний день наиболее подробный и обстоятельный отчет о таком «суде» принадлежит Гульбахар Хайтиваджи, жительнице Франции, опубликовавшей книгу о полуторагодовом заключении, в которой только процессу посвящена глава.В нем она рассказывает о том, как ее и еще троих водят из камеры в другое здание на территории лагеря, где она находит прислуживающую сестру и поспешно приговаривают к 7 годам:

«Все это не походило на суд. В суде у вас был бы зал суда, похожий на зал суда, а не комнату для допросов в полицейском участке. У вас был бы судья, похожий на судью, а не одетый в военную форму, как тот пухлый человечек напротив меня. Скамьи заполнялись аудиторией людей, отдаленно или тесно связанных с подсудимым: родственников, друзей, знакомых.Их вызовут на место свидетелей для дачи показаний. Здесь черные пластиковые скамейки были пусты, и не было трибуны, предназначенной для того, чтобы допустить участие кого-то третьего. Моя сестра была где-то в стороне, вытирая нос, и, кроме своего раздражающего сопения, не издавала ни звука, за исключением того момента, когда сразу после вынесения моего приговора она благодарила судью и Коммунистическую партию Китая за то, что они «дали мне шанс». покаяться’. Кто-то, конечно, продиктовал ей слова. Спрятавшись за видеокамерой, какой-то парень снимал комнату.

В обычном судебном процессе на вашей стороне также будет адвокат. Кто-то будет посредником между судьей и клиентом, кто-то вас защитит. Щит, чтобы защитить вас от судебной машины, которая на вас напала. Рядом со мной была только моя инструкторша с невыразительным лицом и закрытым ртом. За девять минут, что длился мой суд, она не сказала ни слова. Наконец, на реальном процессе у вас будет подсудимый, которому действительно есть что защищать, то есть человек, совершивший действия, заслуживающие осуждения и осуждения.Я, однако, был невиновен.

Нет, этот процесс не был судом, но, как и следовало ожидать, все вели себя так, как если бы он был: и полицейский-кососудья, и его лакеи (сидящие справа и слева от него, тоже в форме), и инструкторы, которые должно быть, гордились тем, что играли в адвоката, поднимали бровь всякий раз, когда судья начинал говорить, и отвечали поверхностной улыбкой на встревоженные взгляды своих клиентов. И, наконец, мы вчетвером, обвиняемые, попали в ловушку судебной системы, которая была кафкианской и незаконной, где справедливости не существовало и в которой, как это было слишком очевидно для нас, не было вопроса о том, чтобы нас судили за наши действия. действия, но систематически осуждались за то, кем мы были: уйгуры.

Кадр судебного заседания «дважды сообщи и один раз объяви», как показано в оригинальном пропагандистском видео о лагерях, выпущенном в октябре 2018 года. , вверху слева), а «информант» (被告知人) и его родственник (家属) сидят с противоположной стороны (внизу справа).

Официально эти сессии известны как «дважды информировать и один раз объявить» (两告知一宣讲) и, по-видимому, отражают политику всего Синьцзяна. , Урумчи, Чанцзи) и южной (Хотан) частях региона.Представлено государственными СМИ как служащее « информированию студента о характере причастности к террористической деятельности, информированию студента о характере причастности к экстремистской деятельности и объявлению политики партии и правительства проявлять снисхождение в соответствии с законом», показано, что заседания носят юридический характер, но в конечном итоге вызывают у подсудимого («информируемого») чувство раскаяния и благодарности.

То, что «осведомителям» выносят приговоры, не упоминается в сообщении государственных СМИ, но это легко прослеживается в протоколах местной полиции Урумчи (ранее фигурировавших в The Intercept).Здесь можно увидеть несколько более грубое описание процесса «дважды сообщи и один раз объяви» применительно к десяткам лагерных заключенных, причем стандартный протокол почти всегда один и тот же:

1. родственник(и) задержанного выезжает в лагерь в сопровождении кого-либо из местной районной администрации,
2. проводится сеанс «дважды сообщить и один раз объявить»,
3. задержанный «условно осужден» (预判) на 2-5 лет и подписывает соответствующую форму,
4. задержанный выражает раскаяние и благодарность,
5. родственник(и) выражает благодарность,
6. родственник(и) возвращается домой,
7. органы местного самоуправления отмечают любые «нерегулярные» эмоции, проявляемые подсудимым или его родственниками, при этом сотрудникам местной районной администрации было предписано часто навещать родственников, чтобы проверять, как они справляются с известием о приговоре (и сообщать о любых «нарушениях»).

В некоторых, более подробных, записях можно найти близкое сходство с описаниями некоторых очевидцев, живших за сотни километров:

«В 10:30 11 ноября 2018 г. Район улицы Синьминь Административный персонал Чжан Ренцзе и работник районной администрации Дилнигар Энвер привели Аблиза Абла и Хезретели Аблиза, родственников «трех видов» людей. [кто-то в лагере, заключении или тюрьме] под юрисдикцией района, в центр профессионального образования, чтобы получить «дважды сообщить и один раз объявить».

Акция «дважды сообщи и один раз объяви» официально началась около 11:30. Во время донесения четверо товарищей из прокуратуры сидели на трибуне. Еще восемь человек — четыре работника районной администрации и человек «трех видов» и его родственники — сидели лицом друг к другу. Весь процесс снимался на пленку.

The West Xinmin Street Neighborhood «трех видов» человек Анаит Аблиз сказал, что ему дали трехлетний срок за то, что он использовал Zapya и программное обеспечение VPN в 2017 году.Отвечая на приговор, Анаит Аблиз признал, что использовал Zapya, но сказал, что он не использовал VPN, что никаких доказательств этого не было представлено, и что он не принимает это решение и возражает против него. После посредничества своих родственников Анаит Аблиз наконец подписал уведомление.

Выслушав содержание сеанса информирования, родственники человека «трех видов», Аблиз Абла и Хезретели Аблиз, остались эмоционально стабильными. Они также не сообщили Анаит Аблиз, что его мать, Айшем Осман, была взята на воспитание.Других нарушений не замечено».

Многие обвинения, такие как использование Zapya или VPN, явно не являются настоящими преступлениями. В дополнение к этому причины, по которым кого-то задержали и почему он был осужден, часто не совпадают или демонстрируют значительные скачки в толковании.

Лица, осужденные на заседаниях (процессах) «дважды информируй и один раз объяви», проходивших в лагерях в районах Дабаньчэн и Шуймогу в Урумчи в конце 2018 г. (Источник: протоколы полиции Урумчи, полученные журналисткой Яэль Грауэр и написанные .)

22 апреля 2018 г.) от 30 декабря 1996 г.» (6 ноября 2018 г.)

отказов подписать приговор кажутся относительно редкими.В одном случае, как указано выше, это, по-видимому, привело к давлению со стороны самих родственников. В другом случае, также из записей Урумчи, отказ подписать привел к тому, что «дважды сообщить и один раз объявить» был перенесен на другой день, с усиленным наблюдением и посещениями родственников задержанного на дому. В деле из «Каракашского списка» районная администрация отмечает, что задержанный в ходе заседания не раскаялся и рекомендует продолжение содержания под стражей:

«Оценка районной администрации: в ходе акции «дважды сообщить и один раз объявить» данный человек не признался в причине, по которой его направили на обучение, и признался в ней только после того, как глава районной администрации неоднократно выезжал на учебный центр для его обучения.Его мышление упрямо, и районная администрация рекомендует ему продолжать обучение».

Иногда также выясняется, что в результате «дважды сообщить и один раз объявить» задержанный был полностью «прощен», о чем свидетельствует письмо домой от Мехмуда Мухеммета, жителя Турфана.

«Позвольте мне объяснить вам всем, почему я прохожу обучение в этой школе. За незаконное получение [религиозного] наставления от отца в 1987 году я должен был быть приговорен к лишению свободы на срок от 1 до 3 лет по ч. 14 ст. 120 УК страны.Когда судья районного судебного отдела и руководство школы провели совещание «дважды информируй и один раз объяви» и объявили, что прощают это преступление, меня переполняло счастье, и я плакала от радости. Ведь разве не говорила наша великая и щедрая партия, что они по своей любящей доброте откроют эти учебные центры, чтобы быстро смыть яд, который злонамеренные люди подбросили пострадавшему простому народу, и вскоре вернуть нас в наши семьи после?» – Мехмуд Мухеммет, в письме родственникам из лагеря.

Несмотря на то, что эти лагерные приговоры якобы незаконны, до сих пор неясно, каков был фактический формальный юридический вес и последствия — если таковые имеются — этих лагерных приговоров, особенно с учетом того, как свидетели, давшие показания по ним, были освобождены в конце 2018 или начале 2019 года и в конечном итоге позволили покинуть Китай. Что касается других, то еще не было задокументировано или дано показания жертвы, действительно отбывающей один из более легких (от 2 до 9 лет) сроков пребывания в лагере, хотя два очевидца сообщили о заключенных лагерях, приговоренных к 10 годам или больше не переводят в формальные тюрьмы (ср., дело Жигер Токая).

В Кашгаре, где задокументировано, что в некоторых деревнях задержано более 15% населения, также были анекдотические сообщения о том, что судебные слушания вообще пропускались. В одном случае житель Саганского муниципалитета Енгисарского уезда обратился напрямую к «Радио Свободная Азия» и рассказал, как пять человек пришли к нему домой, чтобы устно сообщить семье, что его брат приговорен к 10 годам лишения свободы. В письме, якобы отправленном Радио «Свободная Азия» в сентябре 2018 года одним из сотрудников из Кашгара, автор рассказывает о фермерах в одной деревне, которых собрали в большом зале перед деревенским правительством в январе 2017 года и попросили «найти каковы их проблемы», что вызвало ряд письменных «признаний», которые затем были сняты отпечатками пальцев признавшейся стороной и использованы в качестве улик против них, при этом некоторые были арестованы, а их семьи были уведомлены о приговоре позже.Хотя эти сообщения требуют дополнительных подтверждений, они не противоречат друг другу, учитывая лучше задокументированные явления фиктивных судебных процессов (обсуждавшиеся выше), вышеупомянутое отсутствие приговоров и огромное количество людей, осужденных в последние годы. Дело Исмаила Сидика, который, судя по его приговору суда, был арестован 19 июня 2017 года и приговорен Енгисарским судом всего через пять дней , отчасти подтверждает, что такие «ускоренные» судебные процессы не немыслимы.

Наконец, нельзя ставить под сомнение легитимность судебной системы Синьцзяна, не ставя под сомнение легитимность «расследования», которое предшествует судебному процессу. Для большинства задержанных это означает время, проведенное в следственном изоляторе (看守所), который, как отмечалось ранее, имеет репутацию наихудшей формы содержания под стражей – не только из-за стесненных и антисанитарных условий, но и из-за того, что они приносят расследование и задержание совместно с органами полиции, отвечающими за центр содержания под стражей, также отвечающими за установление доказательств вины задержанного.Одним из очевидных последствий такого упорядочения является обращение к угрозам, жестокому обращению и пыткам, когда доказательства невозможно найти иначе или когда они просто не существуют. Хотя эта проблема не является уникальной для Синьцзяна (центры предварительного заключения обычно имеют ужасную репутацию во всем Китае), она заслуживает особого внимания в Синьцзяне, в частности, учитывая, опять же, масштабы заключенных. Судя по спутниковой документации и тендерам на строительство, многие следственные изоляторы также значительно расширились за последние годы.

Относительно ранним и громким примером преднамеренного жестокого обращения в предварительном заключении является случай с Ильхамом Тохти, который был арестован в Пекине в январе 2014 года и всего через день или два переведен в Центр предварительного заключения автономного района в Урумчи. . По словам его адвокатов, известному профессору Университета Миньцзу дважды отказывали в еде более недели, он был скован кандалами, ему не разрешалось выходить на улицу вне камеры, и он содержался под стражей вместе с людьми, обвиняемыми в преступлениях, связанных с наркотиками, мошенничестве, изнасилования, грабежи и убийства, несмотря на то, что в центре также содержится немало людей, задержанных по подозрению в финансовых преступлениях.Более чем через год тот же центр заключения стал домом для Чжан Хайтао, ханьца, проживающего в Синьцзяне, задержанного за критические публикации в Интернете о местной политике и Коммунистической партии Китая, который позже был приговорен к 19 годам тюремного заключения. В своем апелляционном письме от января 2017 года Чжан прямо оспаривает тот факт, что против него были использованы его собственные показания, которые он называет «незаконными доказательствами», полученными «под пытками».

Рассказывая о своем опыте более чем года, проведенного в различных центрах содержания под стражей в Кашгаре и Урумчи в 2013 и 2014 годах, активист языковых прав Абдувели Аюп также упомянул о неоднократных избиениях, пытках и угрозах, направленных на то, чтобы заставить его признаться в своих «преступлениях» ( предположительно сепаратизм, за его инициативу по открытию детских садов на уйгурском языке в разных частях Синьцзяна).Абдувели отказался это сделать.

Омер Бекри, оставшийся в заключении в Синьцзяне, за несколько дней до задержания (март 2017 г.) и вскоре после освобождения (конец 2017 г.).

Как и следовало ожидать, последние годы и приход Чэнь Цюаньго не сделали следственные изоляторы более гуманными. Гражданин Казахстана Омер Бекри (Бекали), первый свидетель, обнародовавший свои переживания, был обвинен в пособничестве терроризму и «создании угрозы государственной безопасности» и провел около 7 месяцев в Карамайском городском СИЗО, где, как он утверждает, похудел на 40 килограммов и все время провел в цепях и кандалах, за исключением нескольких часов, в течение которых его посещали казахстанские дипломаты.После освобождения под залог его перевели в ближайший лагерь на 2-3 недели, что, как он подозревает, было сделано для того, чтобы он выздоровел перед отъездом в Казахстан, поскольку условия в лагере были лучше.

Аналогичные утверждения были поддержаны другой гражданкой Казахстана, Гульбахар Джелиловой, бизнес-леди, которая провела более года в нескольких изоляторах содержания под стражей в Урумчи, которые, по ее словам, были переполнены и антисанитарны, принудительно придерживались голодной диеты и привели к тому, что некоторые люди потеряли рассудок. Эрбакыт Отарбай, который провел более трех месяцев в центре заключения города Таченг, прежде чем его перевели в лагерь, вспоминает, как его неоднократно избивали, сковывали кандалами, и его вес упал с 97 до 71 килограмма, при этом условия в лагере были значительно лучше.У Турсынбека Габи относительно короткая неделя содержания под стражей в подземном изоляторе привела к разрыву барабанной перепонки после того, как его якобы ударили по голове за то, что он пил воду из-под крана, которой он умывался. В случае Нурлана Пионера длительное предварительное заключение лишило санкционированного государством имама и представителя Объединенного фронта как массы тела, так и умственных способностей. Рассказывая о суде, его невестка Шолпан вспоминала, что он резко постарел, исхудал и больше не мог ходить, его штаны были в пятнах мочи, а на его лице не было узнавания, когда она назвала его имя.

Совсем недавно, в начале 2020 года, модель Taobao Мердан Гаппар написал в серии сообщений в чате о своем пребывании в следственном изоляторе в Куче во время начала пандемии COVID, где он также вспомнил переполненность, насилие, ужасные санитарные условия и диету. , и крики из комнаты для допросов на первом этаже.

Главные из этих счетов — заявления о смерти во время содержания под стражей в полиции, некоторые из которых подтверждены. В начале июня 2018 года Айтурсун Эли — 34-летний гид в Кашгаре, ранее получивший высокую оценку за свою работу, — была вызвана в местную полицию.Пять дней спустя ее мать была доставлена ​​в местную больницу и показала тело дочери, при этом власти якобы утверждали, что у нее было заболевание и она «не могла справиться с допросом». В 2017 году Ясинджан Мемтимин и Абдусалам Мемет, студенты Исламского университета Аль-Азхар в Египте, вернулись в свои дома в префектуре Байинголин и были арестованы, а местный чиновник подтвердил, что они умерли, находясь под стражей.

Возможно, наиболее проницательный прямой отчет о досудебном заключении в нынешнем Синьцзяне — и о том, как он вступает в сговор с нынешней судебной системой — принадлежит Багдату Акину, другому студенту Аль-Азхара, который, как Ясинджан, Абдусалам и многие другие, был был вынужден вернуться в Синьцзян в 2017 году и был немедленно арестован.В своем рукописном апелляционном письме на пяти страницах, написанном после более чем двух лет содержания под стражей, закрытого судебного процесса и 14-летнего приговора, а также отказа в первой апелляции, Багдат подробно описывает тактику, использованную полицией во время его предварительного заключения и следствия. .

Конкретно он фокусируется на периоде с 20 мая 2017 года по 9 июня 2017 года, когда он был задержан полицией Коктогайского уезда в день возвращения в Китай и допрашивался все 20 дней. В своем обращении Багдат обвиняет полицию в том, что его истязают, как бьют различными предметами, так и лишают сна.Он обвиняет их в том, что они угрожали избить его родственников, а его жену пытали в непосредственной близости, чтобы Багдат мог слышать ее крики. В какой-то момент, пишет он, в полиции ему сказали, что, поскольку это было время кампании «Сильный удар», «никто не будет беспокоиться, если они забьют меня до смерти тут же». Не выдержав пыток, ему ничего не оставалось, как сотрудничать с полицией и выдумывать историю о том, как он присоединился к предполагаемым террористическим группам, находясь в Египте:

«Когда они попросили меня определить определенные места для инцидентов, которые, по их утверждениям, произошли, места, которые я им назвал, были выдуманы.Хотя ответы о местонахождении школы, в которой я учился и где я жил, были правдой, другие, такие как главный офис Восточно-Туркестанской террористической организации — место, куда я «присоединился», — были выдуманы. Таких мест точно нет.

…

Нет никаких доказательств того, что я когда-либо присоединялся к террористической организации. Я был вынужден признать, что учился с пятнадцатью уйгурскими парнями в центре подготовки террористов, но на самом деле это были просто люди, которых я знал во время учебы там.Я назвал имена людей, которых знал, чтобы не запутаться. Каждый раз, когда я давал полиции имя, они просили описать, как они выглядят. Если я путался, меня били, и поэтому я много кого загримировал. Если бы эти люди были настоящими, то, может быть, был бы арестован какой-нибудь другой человек, который признался бы в том, что я состою в той же организации. Но такого человека точно нет. Все выдумано».

Как и в вышеупомянутом деле Аскара Азатбека, есть период в несколько месяцев, в течение которого Багдат находился под стражей, не будучи таковым официально – после 20 дней пыток он был доставлен в Коктогайский районный следственный изолятор, в то время как официальное задержание произошло только 25 августа (более чем через три месяца после фактического задержания).Багдат пишет, что никаких записей о том, что происходило в течение первых трех месяцев, не было, и только тогда, в августе, он прошел медицинское освидетельствование, при котором врачи свидетельствовали об отсутствии следов пыток (его раны почти три месяца на лечение). Также в тот день, пишет «Багдат», полиция отвела его на видеозапись допроса и в очередной раз использовала его родственников в качестве заложников, заявив, что они отпустят его отца и сестру, если он будет сотрудничать с ними, но продолжат удерживать его жену в качестве залога для дальнейшее сотрудничество.Следовательно, Багдат был вынужден сказать на камеру то, что ему приказала сказать полиция.

Заключение апелляционного письма звучит как последняя, ​​отчаянная просьба:

«Я хочу, чтобы Верховный суд еще раз рассмотрел мою апелляцию, вынес справедливое решение и провел различие между черным и белым, установил правду и вынес справедливое решение по моему делу. Я верю, что правовая система нашей страны справедлива. Я считаю, что это не накажет невинных людей».

Но это так, поскольку родственники за границей сообщают, что Багдат сейчас отбывает свой срок в тюрьме Синьань в округе Шаван.Хотя, говорят, срок сократили вдвое — якобы результат их публичных призывов. Предположительно «в соответствии с законом».

Бабушка Багдата Акина обращается за него в казахстанское отделение по правам человека «Атажурт» в Алматы, Казахстан (август 2019 г.).

Нравится:

Нравится Загрузка…

Связанные

WCS выражает признательность системе правосудия Конго за 30-летний приговор печально известному браконьеру слонов и торговцу слоновой костью в Республике Конго > Newsroom

‘,

«WCS Bronx Zoo»: «Зоопарк Бронкса

Зоопарк Бронкса, расположенный на 265 акрах лиственного леса в Бронксе, штат Нью-Йорк, открылся 11 ноября.8, 1899. Он всемирно известен своим лидерством в области защиты животных, животноводства, ветеринарии, образования, науки и охраны природы. Зоопарк аккредитован Ассоциацией зоопарков и аквариумов (AZA) и является флагманским парком Общества охраны дикой природы (WCS), которое управляет крупнейшей в мире сетью городских парков дикой природы, включая зоопарк Бронкса, зоопарк Центрального парка, зоопарк Проспект Парк, Зоопарк Квинс и Аквариум Нью-Йорка. Наши кураторы и сотрудники по уходу за животными работают над сохранением, размножением и поддержанием популяций исчезающих и находящихся под угрозой исчезновения видов.С момента открытия мы обучили и вдохновили более 400 миллионов посетителей наших зоопарков и океанариумов и ежегодно принимаем около 4 миллионов гостей в наших парках, в том числе около полумиллиона студентов ежегодно. Зоопарк Бронкса является крупнейшим работодателем для молодежи в районе Бронкса, предоставляя возможности и помогая изменить жизнь в одном из самых малообеспеченных сообществ в стране. Зоопарк Бронкса является предметом документального сериала THE ZOO, транслируемого по всему миру на Animal Planet. Представители СМИ должны связаться с [email protected] (718-220-5182) или [email protected] (347-840-1242) для получения дополнительной информации или вопросов.

‘,

«WCS NYAQ»: «Нью-Йоркский аквариум WCS

открыт каждый день в году. Общество охраны дикой природы (WCS) управляет крупнейшей в мире сетью городских парков дикой природы, включая зоопарк Бронкса, зоопарк Центрального парка, зоопарк Проспект-парк, зоопарк Квинс и Нью-Йоркский аквариум. Он расположен на 14 акрах вдоль Атлантического побережья (602 Surf Ave., Coney Island, NY) и аккредитован Ассоциацией зоопарков и аквариумов (AZA).Летний режим работы с 10:00 до 18:00. ежедневно. Осенне-зимне-весенние часы работы с 10:00 до 16:30 ежедневно. Чтобы получить указания, информацию об общественных мероприятиях и программах, а также другую информацию об аквариумах, позвоните по телефону 718-265-FISH или посетите наш веб-сайт nyaquarium.com. Для получения дополнительной информации или вопросов представителям СМИ следует обращаться по адресу [email protected] (718-220-5182) или [email protected] (347-840-1242).

‘,

«Зоопарк Центрального парка WCS»: Зоопарк Центрального парка Общества охраны дикой природы

Открыт каждый день в году.Общая стоимость входного билета составляет 12 долларов США для взрослых, 9 долларов США для пожилых людей, 7 долларов США для детей от 3 до 12 лет и бесплатно для детей младше 3 лет. Общий входной билет составляет 18 долларов США для взрослых, 15 долларов США для пожилых людей и 13 долларов США для детей от 3 до 12 лет. 4- Вход в театр D стоит 4 доллара для членов и 7 долларов для нечленов. Зоопарк работает с 10:00 до 17:30 с апреля по октябрь и с 10:00 до 16:30 ежедневно с ноября по апрель. Билеты продаются за полчаса до закрытия. Зоопарк расположен на Пятой авеню и 64-й улице.Для получения дополнительной информации звоните по телефону +1 (212) 439-6500 или посетите сайт centralparkzoo.com

‘,

«WCS Prospect Park Zoo»: «Зоопарк Проспект-парка Общества охраны дикой природы»

Зоопарк Проспект-парка аккредитован Ассоциацией зоопарков и аквариумов (AZA) и является одним из пяти парков дикой природы в Нью-Йорке, управляемых Обществом охраны дикой природы (Бронкс). Зоопарк, Нью-Йоркский Аквариум, Зоопарк Центрального парка, Зоопарк Квинс и Зоопарк Проспект-Парк). ВКС). Во всех парках мы обучили и вдохновили более 400 миллионов посетителей наших зоопарков и аквариумов с момента открытия и ежегодно принимают около 4 миллионов гостей в наших парках, в том числе около полумиллиона студентов ежегодно.Наши кураторы и сотрудники по уходу за животными работают над сохранением, размножением и поддержанием популяций исчезающих и находящихся под угрозой исчезновения видов. Для получения дополнительной информации или вопросов представителям СМИ следует обращаться по адресу [email protected] (718-220-5182) или [email protected] (347-840-1242). Зоопарк Проспект-Парк расположен по адресу 450 Flatbush Avenue в Проспект-парке, Бруклин. Часы работы и тарифы можно узнать по адресу: prospectparkzoo.com

‘,

«Зоопарк Квинса WCS»: «Зоопарк Квинса Общества охраны дикой природы»

Открыт каждый день в году.Входной билет стоит 8 долларов США для взрослых, 6 долларов США для пожилых людей от 65 лет и старше, 5 долларов США для детей от 3 до 12 лет, бесплатно для детей до 3 лет. Зоопарк работает с 10:00 до 17:00 по будням и с 10:00 до 17:30 по выходным, с апреля по октябрь, и с 10:00 до 4:00. : 30 вечера ежедневно, с ноября по апрель. Зоопарк Квинса расположен на 53-51 111-й улице в парке Корона Флашинг-Медоу в Квинсе. Дополнительную информацию можно получить по телефону +1 (718) 271-1500 или на сайте queenszoo.com.

‘,
Panthera: Panthera

Panthera, основанная в 2006 году, посвящена исключительно сохранению диких кошек и их важной роли в мировых экосистемах.Команда Panthera, состоящая из ведущих биологов, экспертов правоохранительных органов и защитников диких кошек, разрабатывает инновационные стратегии, основанные на передовых научных данных, для защиты гепардов, ягуаров, леопардов, львов, пум, снежных барсов и тигров, а также их обширных ландшафтов. В 50 странах мира Panthera работает с широким кругом заинтересованных сторон, чтобы уменьшить или устранить наиболее насущные угрозы для диких кошек, обеспечив их и наше будущее. Посетите panthera.org.

‘,

«ZSL»: «ZSL — Представьте себе мир без дикой природы

Каждые пятнадцать минут браконьеры убивают слона.Земноводные по всему миру сталкиваются с беспрецедентной эпидемией болезни. В течение десяти лет количество рыбы может сравняться с количеством токсичных пластиковых загрязнителей. Мировая популяция диких животных сократилась вдвое всего за 40 лет. Их можно изменить, если мы будем действовать сейчас. Международная природоохранная организация Лондонское зоологическое общество работает в защиту дикой природы по всему миру, чтобы никто не мог представить себе мир без дикой природы. Узнайте, как принять участие, на www.zsl.org/withwildlife или присоединитесь к кампании онлайн, используя #WithWildlife.

‘,
«Фонд Макартуров»: «Фонд Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров

Фонд Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров поддерживает творческих людей, эффективные институты и влиятельные сети, строящие более справедливый, зеленый и мирный мир. Макартур делает несколько больших ставок на то, что возможен действительно значительный прогресс в решении некоторых из самых насущных социальных проблем в мире, включая чрезмерное количество заключенных, глобальное изменение климата, ядерный риск и значительное увеличение капитала для социального сектора.В дополнение к Программе стипендий Макартура Фонд продолжает свою историческую приверженность роли журналистики в ответственной и отзывчивой демократии; сила и жизненная сила нашей штаб-квартиры, Чикаго; и генерирование новых знаний о критических проблемах.

‘,

«Планета животных»: «Планета животных

Планета животных», мультимедийное бизнес-подразделение Discovery Communications, представляет собой сеть популярных франчайзинговых сериалов и специальных программ, посвященных животным и миру природы, включая RIVER MONSTERS, DR.JEFF: ROCKY MOUNTAIN VET, PIT BULLS & PAROLEES, TANKED, TREEHOUSE MASTERS, THE VET LIFE и PUPPY BOWL, крупнейшее неспортивное телевизионное мероприятие в воскресный Суперкубок. Animal Planet — это ведущее телевизионное, цифровое и социальное сообщество для всего, что связано с животными, предоставляющее захватывающий, привлекательный и высококачественный контент на всех платформах Animal Planet, включая: Телевизионную сеть Animal Planet, доступную в более чем 90 миллионах домов в США, то есть дополнен обширным предложением Video On Demand; онлайн-ресурсы www.animalplanet.com, лучший онлайн-сайт для любителей животных и владельцев домашних животных; приложение Animal Planet Go, которое позволяет зрителям смотреть полные выпуски своих любимых шоу в любое время и в любом месте; Animal Planet L!VE, цифровое направление для круглосуточного нефильтрованного доступа через живые камеры по всему миру в различных местах обитания животных; Animal Planet Social, включая Facebook, Twitter и Instagram через @AnimalPlanet и в Snapchat под именем AnimalPlanetTV.

‘,

«ACE»: «ACE

» Миссия ACE состоит в том, чтобы чтить и ценить наследие сохранения путем признания мужчин и женщин, которые разделяют свою страсть к сохранению прекрасного на открытом воздухе и внесли выдающийся вклад в устойчивость природы и дикой природы.Премия признает долгосрочную приверженность защитника природы делу улучшения нашей планеты и дает возможность людям как в местных, так и в международных сообществах способствовать сохранению дикой природы.

‘,

«Благотворительный фонд Дорис Дьюк»: «Благотворительный фонд Дорис Дьюк

Миссия Благотворительного фонда Дорис Дьюк — улучшать качество жизни людей посредством грантов, поддерживающих исполнительское искусство, охрану окружающей среды, медицинские исследования и благополучие детей, и за счет сохранения культурного и экологического наследия имущества Дорис Дьюк.Экологическая программа фонда направлена ​​на то, чтобы дать возможность сообществам защищать среду обитания диких животных и управлять ею, а также создавать эффективную застроенную среду. Осознание изменения климата как величайшей новой угрозы для биоразнообразия, а также необходимость агрессивного смягчения его последствий без ненужного ущерба для среды обитания диких животных определяют приоритеты Экологической программы при предоставлении грантов. Для получения дополнительной информации посетите сайт ddcf.org.

‘,

«WCS Conservation Solutions»: «WCS Conservation Solutions

Conservation Solutions сотрудничает с более чем 3000 полевых сотрудников в 60 странах для решения самых больших проблем, стоящих перед долгосрочными усилиями WCS по сохранению: изменение климата, устойчивое финансирование, экономическая и продовольственная безопасность и данные. и пробелы в науке.Используя 100-летнее лидерство WCS в области науки и охраны природы, Conservation Solutions также является домом для некоторых из наших новейших, самых инновационных партнерских отношений, которые выходят за рамки границ, включая инициативу MacArthur Intact Forests для защиты жизненно важного углерода в мире. магазины, Инициатива WILDMEAT, финансируемая Европейским союзом, Совместная группа USAID по биоразнообразию в Африке, Партнерство «Наука для природы и людей» и Фонд адаптации к изменению климата Дорис Дьюк. Работая в различных масштабах — от участия коренных народов до глобальных политических форумов — Conservation Solutions помогает WCS и ее партнерам выполнять миссию по сохранению дикой природы и диких мест в мире для всех людей и для будущих поколений.Для получения дополнительной информации пишите на [email protected].

‘

};

• Браконьер «Гайваньо» — первый торговец дикой природой, осужденный Уголовным судом в Республике Конго,
• Ранее все экологические преступления рассматривались в гражданских судах, где максимальное наказание по закону о дикой природе составляло 5 лет.
• Гайваньо был признан виновным в покушении на убийство рейнджеров парка и торговле слоновой костью среди других обвинений после трехлетнего расследования. главный сдерживающий фактор будущих преступлений против дикой природы в регионе

  БРАЗЗАВИЛЬ
  , Республика Конго |
  24 августа 2020 г.

  • КРЕДИТ Исследование Мбели Бай/WCS

  Следующее заявление от Dr.Эмма Стоукс, региональный директор WCS в Центральной Африке, о 30-летнем приговоре, вынесенном 19 августа 2020 года уголовным судом Республики Конго известному браконьеру за покушение на убийство смотрителей парка, торговлю слоновой костью и другие обвинения . Приговор знаменует собой первый в истории уголовный суд в отношении торговца дикой природой в Республике Конго:

  «На этой неделе уголовный суд в Республике Конго вынес приговор печально известному браконьеру и торговцу слоновой костью Мобанза Мобембо Жерару, также известному как «Гуйваньо» к 30 годам тюремного заключения за покушение на убийство рейнджеров парка, торговлю слоновой костью убитых браконьерами слонов, хранение боевого оружия и другие обвинения.От него также потребовали возместить ущерб в размере 38 миллионов центральноафриканских франков (~ 68 000 долларов США) раненым рейнджерам.

  «Приговор является кульминацией более чем трехлетней работы отдела по борьбе с преступлениями против дикой природы национального парка Нуабале-Ндоки и отдела по борьбе с браконьерством. Это также результат плодотворного сотрудничества с несколькими конголезскими властями, в том числе с Министерством лесного хозяйства, полицией и окружными прокурорами. Расследование показало, что Гиваньо возглавлял группу из примерно 25 браконьеров, которые, судя по количеству зарегистрированных охот, могли убить более 500 слонов в этом районе с 2008 года.

  «Этот беспрецедентный приговор в уголовном суде является важной вехой в деле защиты дикой природы в Республике Конго. Ранее все экологические преступления рассматривались в гражданских судах, где максимальное наказание по закону о дикой природе составляло пять лет. Сегодняшний приговор посылает чрезвычайно сильный сигнал о том, что преступления против дикой природы недопустимы и будут преследоваться в судебном порядке на самом высоком уровне. Мы уверены, что сегодняшний приговор послужит сдерживающим фактором для потенциальных преступников, которым вы будете отбывать тяжелые сроки, если нарушите наши законы о дикой природе и поставите под угрозу смотрителей парков и национальную безопасность Конго.После вынесения ему приговора представитель районного суда Сангха заявил: «Этот приговор подтверждает тот факт, что под предлогом того, что они являются браконьерскими бандами, на самом деле в наших лесах действуют хорошо организованные преступные группировки». в Республике Конго и благодарит наших доноров за их постоянную поддержку в этом случае, в том числе Фонд Wildcat, Кризисный фонд слонов Save the Elephants и Wildlife Conservation Network, Трехнациональный трастовый фонд Sangha, Бюро по борьбе с наркотиками и правоохранительных органов Государственного департамента США. дел (INL), Европейского Союза и Региональной программы Агентства США по международному развитию по окружающей среде для Центральной Африки (USAID-CARPE).

  Предыстория/Хронология ареста и осуждения

  В начале 2018 года Гайваньо, гражданин Демократической Республики Конго, прибывший в северную Республику Конго примерно в 2008 году, и несколько других членов его команды были пойманы в ходе операции во главе с рейнджерами национального парка Нуабале-Ндоки, убившими 11 слонов. Завязалась перестрелка, и Гиваньо сначала удалось сбежать, но трое членов его команды были арестованы. Их показания послужили достаточными основаниями для выдачи ордера на его арест.Помимо количества убитых слонов, этот инцидент продемонстрировал готовность этой группы отвечать насилием, когда ей бросают вызов. Это указывало на тенденцию к росту насилия со стороны банд, занимающихся браконьерством слонов в парке и вокруг него.

  В мае 2018 года Гиваньо был арестован и заключен в тюрьму в провинциальном городе Вессо до суда. Однако 2 июня 2018 года, за 12 дней до суда над ним, Гиваньо сбежал из тюрьмы Уэссо. Тем не менее, суд над ним состоялся, и он был приговорен заочно к 5 годам тюремного заключения и штрафу в размере 5 миллионов центральноафриканских франков (приблизительно 9000 долларов США).

  Был выдан еще один ордер на арест — он оставался приоритетной целью отдела по борьбе с преступлениями против дикой природы (WCU) в парке — и места, которые, как известно, использовались Гайваньо, находились под наблюдением, но дальнейшего прогресса в его аресте не было. Тем не менее, он упоминался как участник ряда последующих охот, каждая из которых сопровождалась перестрелками со смотрителями парка.

  31 мая 2019 года патруль рейнджеров, возвращавшийся в штаб-квартиру парка, наткнулся на группу браконьеров, включая Гайваньо, возвращавшихся с охоты.Патруль был обстрелян браконьерами, в результате чего два члена патруля были ранены (один из которых был серьезно ранен и жизнь которого была спасена медицинской подготовкой других рейнджеров).

  Гиваньо снова удалось сбежать, но, как сообщается, он хвастался инцидентом. Эта информация была передана властям вместе с новым местоположением дома Гиваньо. Для подтверждения информации от WCU была начата операция по наблюдению, и на основании этой информации 20 июля 2019 года полиция Уэссо арестовала Гиваньо.

  Гиваньо был возвращен в тюрьму в Вессо для отбытия наказания, но после очередной попытки побега, на этот раз безуспешной, стало ясно, что у Гиваньо есть достаточно сильная сеть поддержки в Вессо, так что новая попытка побега весьма вероятна. Поэтому власти парка запросили и одобрили перевод в тюрьму Браззавиля, и в августе 2019 года Гайваньо и 3 его сообщника были успешно переведены.

  На следующей неделе все будут переведены обратно в Браззавиль для отбытия наказания.

  ###

  Национальный парк Нуабале-Ндоки управляется 25-летним государственно-частным партнерством между Обществом охраны дикой природы и правительством Республики Конго через Фонд Нуабале-Ндоки

   

  ---

  • Контакты для СМИ

    Стивен Саутнер,

  • Ресурсы

  • КАТЕГОРИИ
    
    Глобальная охрана, Африка, Центральная Африка и Гвинейский залив, Защита, Африканские слоны, Слоны, Сохранение и сообщества, Незаконная торговля дикими животными, Планирование охраняемых территорий, Создание, Управление, Управление дикой природой

  слонов и анаконд — Китайское наследие

  Образ раздвоения личности фигурирует в эссе и размышлениях китайских писателей и мыслителей уже более века.В известном «признании» 懺悔錄 журналист Хуан Юаньюн (黃遠庸, 1885–1915), который какое-то время поддерживал презираемое правительство Юань Шикая, сказал, что он чувствовал себя так, как будто его душа 魂 умерла, а тело 形 жило. . Великий эссеист Чжоу Цзожэнь 周作人, брат Лу Синя 魯迅, заявил, что «во мне живут два демона 兩個鬼… . Один — джентльмен, другой — хулиган 流氓…». Даже Мао Цзэдун признал, что его противоречивый анимус был наполовину тигром 虎氣, наполовину обезьяной 猴氣.

  ***

  В 1980 году общенациональные дебаты вызвала публикация письма, подписанного «Пань Сяо» 潘曉, в популярном журнале China Youth .Хотя позже выяснилось, что, наряду с серьезным редакторским вмешательством, это была работа двух писателей, Пань Вэй 潘禕 и Хуан Сяоджу 黃曉菊. Письмо было озаглавлено просто: «Почему жизненный путь становится все более узким» 人生的路呵，怎么越走越窄, и его появление привело к шести месяцам национального поиска души, поскольку Молодежь Китая получила десятки тысяч писем. Ибо, хотя разрыв между поколениями был характерной чертой китайской жизни и интеллектуальных дебатов с поздней эпохи Цин (и никогда не был более резким, чем первый период Четвертого мая, 1917-1927 гг., или ранней Культурной революции, 1964-1967 гг.), Письмо Пань Сяо озвучило кризис идентичности среди молодежи Китая в эпоху идеологических и социальных потрясений после краха канонического маоизма.В письме, в частности, говорилось:

  .

  В этом году мне исполнилось двадцать три года. Можно сказать, что моя жизнь только началась, а все тайны и прелести жизни меня уже не привлекают. Кажется, я уже дошел до конца. Когда я оглядываюсь назад на уже пройденный путь, дорога меняется с красно-фиолетовой на серую, с надежды на разочарование. Это путь отчаяния. Это река, текущая от источника бескорыстия и чистоты к эгоцентричному концу…

  Некоторые говорят, что время идет вперед, но я не чувствую себя его частью.Некоторые люди говорят, что жизнь имеет смысл, но я не знаю, где он. Я вижу несколько вариантов для себя. Я очень устал. [Подробнее см. здесь]

  Десять лет спустя, в 1991 году, вскоре после пекинской резни и накануне следующей волны радикальных экономических реформ и массовой коммерциализации Китая, аналогичные дебаты развернулись вокруг двух цитат о смысле жизни (известных на китайском языке как: 焦裕祿與三毛兩句名言你作何選擇). Один был о Цзяо Юйлу 焦裕祿, образцовом секретаре партии, погибшем в самоотверженном служении (и на котором одержимо сосредоточены Си Цзиньпин и его пропагандисты):

  В его сердце было место для всех Людей, но не было места для себя.他心中裝著全體人民，唯獨沒有他自己。

  And the other from the Taiwan writer and singer San Mao 三毛:

  If you give everything to others, you will discover you’ve spent your life abusing one person: yourself. 假如把一切都獻給了別人，那麼你在一生中就虐待了一個生靈——那就是你自己。

  Most correspondents approved of San Mao, while many also paid lip-service to Jiao Yulu. Over a quarter of a century later, the authoritarian party state continues to promote Party values of service, collectivity and sacrifice that are to a great extent completely at odds with actual, lived ‘Socialism with Chinese Characteristics’.Поступая таким образом, власти усугубляют социальную шизофрению жизни после 1976 года, еще больше укореняя ложь, лежащую в основе партийно-государственного правления. В условиях сурового полицейского режима эпохи Си Цзиньпина «парадокс Пань Сяо» по-новому сбивает с толку даже некоторых из самых проницательных и легко адаптирующихся критиков страны, одним из которых является Сюй Чжиюань 許知遠.

  ***

  Следующее эссе – это размышление, своего рода исповедь ведущего эссеиста и библио-предпринимателя. Чжиюань был другом на протяжении многих лет.It is ten years since he published Trading on Heritage 一切都是可以交换的, an essay which appeared in translation in  China Heritage Quarterly , the precursor to China Heritage , in 2009.

  ‘The Python and the Elephant’ 巨蟒与大象 was published on 12 January 2016 under somewhat prolix title ‘When Totalitarianism Transforms from being a Python Curled Overhead to an Elephant that Leaves One Numb’ 當極權從盤旋頭頂的巨蟒，變成令人麻木的大象 (there are also earlier, shorter ‘iterations’ of this material).Чжиюань использует оригинальный, более короткий заголовок для настоящего текста.

  В этом эссе Сюй описывает свою собственную дилемму, раздвоение личности, идущее через режим повышенной идеологической бдительности и партийно-государственной цензуры при Си Цзиньпине и его мертвящем аппарате. Чжиюань признает, что система работала и при предыдущих режимах Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао (1989–2012), но такие писатели, как он, могли договориться о жизнеспособных отношениях с государством с мягким культурным авторитаризмом.В конце концов, это была эпоха, когда гамбиты культурной трансгрессии, возникшие в конце 1970-х годов, со временем усовершенствовались и превратились в высокое искусство. Для многих писателей самоцензура позволила довольно много самоличности, поскольку они умело обходили цензоры. Однако сегодня удушающие объятия «анаконды» (образ, взятый у ученого Перри Линка) стали почти невыносимыми.

  ***

  В мольбе Сюй о понимании есть честность и самооправдание.Для читателя, который следил за взлетами и падениями «открытости» Китая после смерти Мао Цзэдуна в 1976 году, это мрачное напоминание о высокой цене однопартийного правления над большей частью одной из великих цивилизаций человечества: испорченность духа, чахлая критическая среда, урезанная жизнь разума (и сердца), а также неизбежная реальность с глобальными разветвлениями, то есть при патернализме коммунистической партии -завоеванное богатство, власть и аффлатус — это то, чему просто не дают созреть.Подобные замечания высказывались в 1980-х годах такими критиками, как Лю Сяобо, и, конечно, такой застой знаком тем, кто изучает советский опыт или интеллектуальную историю Восточной Европы. В последние годы Ай Вэйвэй доказывал это своим искусством, эссе и онлайн-выходами.

  Эссе-исповедь Сюй Чжиюаня, которое следует ниже, дополняет библиографию китайского протеста и примирения. Это дополнение к книге «Меньше бархата, больше тюрьмы», также изданной издательством China Heritage .«Анаконда и слон» был переведен Каллумом Смитом, создателем памятников китайского наследия .

  — Джереми Р. Барме, редактор, China Heritage
  28 июня 2017 г.

  ---

  Анаконда и слон
  巨蟒與大象

  Сюй Чжиюань
  許知遠

  Перевод Каллума Смита
  高林譯

  «Итак, вы планируете написать две разные версии или только одну?» — спросил Миклош Харашти.Мы сидели в шумном ресторане в центре Вены, окутанном сигаретным дымом. Одержимость личным здоровьем еще не достигла этого; люди громко разговаривали, пили и курили, когда их двигал дух. На столе между нами лежала копия классического произведения Харасти « Бархатная тюрьма: художники при государственном социализме ». Это скромный том, всего 163 страницы, включая предисловие и профиль автора. Суперобложка давно исчезла, открыв красный тканевый переплет с тисненым позолоченным оттиском подписи автора — росчерк, намекающий на то, что автор был поэтом.
  「那麼，你是寫兩個版本，還是只寫一個？」米克洛斯·哈拉茲蒂（Miklos Haraszti）問道。我們坐在維也納市中心的一家鬧哄哄、煙霧騰騰的餐廳裏。虛偽的健康崇拜還沒蔓延至此，很多人興致勃勃地談天、喝酒、大口抽菸。餐桌中間擺着《天鵝絨監獄》（The Velvet Prison），哈拉茲蒂的一本舊作。一本薄薄的書，算上前言與作者簡介，也只有163頁。原書的封皮已經丟失，只剩下是紅色絨布面硬殼，上面印有燙金的作者簽名，潦草、有力，似乎表明作者曾是個不羈的詩人。

  ‘Sightseeing Highlights of Vienna: Café Central’. This cafe cum-salon was once a centre of the city’s intellectual and cultural life.

  The Velvet Prison  is about the relationship between state censorship and artists and intellectuals. When Haraszti wrote it in the late 1970s [it was circulated as a samizdat in the early 1980s], a kind of Hungarian Model was on the rise.В середине 1960-х годов венгерское коммунистическое правительство ввело рыночную экономику и постепенно ослабило социальный контроль; в процессе пришло к молчаливому соглашению со средними гражданами: я улучшу твою материальную жизнь, если ты отдашь нам свои проблемы. Фундаментальная коммунистическая система не изменилась, но по сравнению с другими, более непоколебимыми странами Восточной Европы (включая Польшу, Чехословакию, не говоря уже о Румынии) Венгрия была раем, богаче и либеральнее. Некоторые называли это «гуляш-коммунизмом».
  這本書有關審查制度與藝術家與知識分子的關係。在米克洛斯寫下這些文字的1970年代末，某種匈牙利模式正大獲全勝。匈牙利政府在1960年代中引入了市場經濟，並放鬆了社會管制，它和普通人達成了這樣一種默契——我給你更好的物質生活，你放棄對政權的挑戰。共產主義的體制並未改變，但比起仍舊嚴酷的其他東歐國家（比如波蘭、捷克、更不用說羅馬尼亞），匈牙利像是個天堂，它更富有、也更自由，人們說它是「牛肉湯共產主義」。

  Artists and intellectuals also occupied a new kind of space, albeit one that was inherently dangerous. Artists relinquished their independence and not only did they reach a compromise with the system but over time it evolved into co-dependence. Over time, with the bars of the prison cell sheathed in velvet people forgot they were still in a prison.
  藝術家與知識分子也獲得了某種新的空間，但是一種新的危險也隨之到來。藝術家們主動放棄了自己的獨立性，他們和現有政治權力不僅達成妥協，甚至變成了相互依賴。監獄的冰冷欄杆被套上了天鵝絨，人們忘記了它仍是監獄。

  [Although introduced to the book years earlier,] I’d happened on a copy of  The Velvet Prison at a small library in Cambridge. Initially, I found the style difficult, lapidary; it was a work comprised almost entirely of declarative statements, no questions, just resolute and decisive judgements. Apart from one mention of John Milton the author doesn’t quote anyone else; it’s as though the book exists in a vacuum.Yet it had a particular force; reading it I felt as though a veil had been torn aside, like accumulated filth had been scoured by a potent disinfectant. The author illuminates chaotic reality with unflinching certainty. For a Chinese reader, however, he’s not describing the Hungary of three decades ago; it is as though he is describing things right now.
  我在劍橋的一間小圖書館意外的發現了它。最初，我很不適應它的風格，通篇是陳述句，沒有疑問，到處是斬釘截鐵的判斷。它也很少引用，除去提到了一次約翰·彌爾頓，似乎再沒有引用過任何人的話，似乎它是從真空中跳出的。但它散發着一股奇特的魅力，似乎面紗被有力的撕開，污濁遭遇了強力去污劑，在不容置疑的口氣的幫助下，混沌重又變得明澈。它似乎不是為了30年前的匈牙利，也是為此刻的中國而寫。

  Rebellion is Passé, Long Live the Censor

  It was the winter of 2009, and China was revelling in her new international brand.Благодаря успеху летних Олимпийских игр в Пекине в прошлом году, а также тому факту, что Соединенные Штаты и Европа были втянуты в финансовый кризис, казалось, что Пекин успешно разработал «китайскую модель», в которой политические репрессии сочетаются с экономический рост. Коммунистическую партию Китая больше нельзя было рассматривать как умирающий пережиток двадцатого века, а скорее возродившуюся историческую силу. Но Пекин не довольствовался простой материальной мощью или военной мощью; он также стремился иметь культурное влияние.The Beijing Olympics Opening Ceremony — an extravaganza that involved many of the country’s most famous directors and artists — was symbolic of this effort.
  這是2009年冬天，中國正沉浸於它的嶄新形象。因為一年前的大獲成功的北京奧運會，因為美國與歐洲正陷入的金融危機，北京似乎真的創造了一種「中國模式」——能將政治高壓與經濟增長結合在一起，中國共產黨不再是一個不合時宜、行將滅亡的20世紀恐龍，反而是歷史的新動力。同時，北京也不滿足於它僅僅的物質與軍事力量，它也在尋求文化影響力。北京奧運會的開幕式，正象徵了這種努力，華人世界最著名的導演、藝術家都為此效力。

  I recognise my own world in Haraszti’s The Velvet Prison : a place where artists and intellectuals crowded under the banner of nationalism and were rewarded with official approbation, popular acclaim and material benefits.The traditional system of censorship was withering away; seldom did we now witness direct confrontation between the state and its artists and intellectuals. Rebellion was passé: with a nod and a wink everyone knows what can be exhibited and published.
  在《天鵝絨監獄》中，我辨認出那麼多此刻中國社會的景象：藝術家們、知識分子集結在國家主義的旗幟下，獲取社會認同與現實利益。傳統的審查制度消失了，很少再看到藝術家與知識分子直面抗爭，他們知道什麼樣的作品可以展覽和發表，主動放棄了反叛的嘗試。

  When Miklós Haraszti asked if I was going to ‘write two versions’, I knew I’d been caught out. Over the past ten years, I have consciously policed myself.Почти все, что я написал, было разрешено публиковать в Народной Республике; Я точно знаю, какие стратегии мне нужно использовать, чтобы я мог говорить почти невыразимое. Даже когда я критикую режим, я точно знаю, где проходит грань, или, по крайней мере, я думаю, что знаю. Есть очевидные вещи: лучше не называть имен; не будьте слишком конкретны в своей критике; и, когда вы делаете огульные заявления о режиме, правительстве, обществе и тому подобном, обязательно никогда не упоминайте Тибет, Синьцзян или Четвертое июня.
  但當米克洛斯直接詢問我「是否寫作兩個版本」時，我正處出於一個微妙的轉折時刻。在此之前十年，我是個自覺的自我審查者。我寫下的所有東西，幾乎都得以發表。即使經常表現出的批評尖鋭，都含有某種特定技巧。在批評政權時，我知道分寸在哪裏，或者自認為知道。最好不要直接提到領導人的名字，不對他們做出具體、細微的批評，作為批評的對象，使用執政黨、政府、社會這些整體而模糊的詞彙，不要涉及西藏、新疆、六四的問題。

  A self-censoring reflex is not just about the terror generated by political power, it is equally rooted in the temptations of new social realities. China is not merely an autocracy, it is also a booming economy with an ever-expanding urban population. There’s no dearth of pressing, non-political issues worth writing about.And, of course, there’s the ever-present anxiety that you could end up becoming a dissident. The genuine dissidents I know are fixated by the forbidden zones; they ignore all other major social issues. In effect, they impose another, insidious form of self-censorship on themselves.
  自我審查的習慣不僅來自於政治權力帶來的恐懼，也源於一種新的社會現實的誘惑。中國不僅是一個政治專制的國家，也是個經濟繁榮、市民空間不斷拓展的國家，你有很多非政治化的事物可以探討。當然還有對於成為一個異議者（dissident）的憂慮，我認識的一些異議者似乎僅僅着迷於對這些政治禁區的探索，除此外他們什麼也看不到、什麼也不想談論，他們似乎變成了另一種自我審查者。

  But, then there are glaring examples of increased political intolerance.Еще летом 2009 года мой друг, уважаемый адвокат по правам человека, был заключен в тюрьму за помощь общественным активистам. Этот человек не был преступником; он был мягким, и его поведение было конструктивным. Его преступление за помощь активистам за равенство в образовании заключалось в том, что он осмелился выступать в поддержку роста здорового гражданского общества. Когда ваш надежный друг арестован, вы не можете не занять позицию. Я начал регулярно писать для журналов в Гонконге и на Тайване и вскоре обнаружил радость от возможности прямо и откровенно обсуждать политические вопросы, а также необходимость публично протестовать против ареста невиновного друга.
  但也是在2009年夏天，我的一位朋友，一位廣受尊敬的維權律師入獄。不管是性格還是行為方式，他都温和、充滿建設性。他幫助那些上訪的訪民、遭受教育不公的家長，倡導一個健康的公民社會的成長。他的被捕表明政治權力越來越難以容忍不同的聲音。你信賴的朋友被捕時，你不能再回避自己的道德立場。與此同時，我開始固定給香港與台灣的雜誌撰寫文章，發現可以直接了當的談論政治問題，是多麼的愉快。能在公共平台上抗議自己朋友的無辜被捕，是多麼的必要。

  I became aware of my previous self-deceit, of having wasted time and energy honing an ambiguous writing style, part and parcel of my self-censorship. Up until then, I’d imagined I was wrestling with an anaconda. I’d tried grabbing it by the throat and pushing it away.Instead, I found myself entangled in its coils. I’d now woken with a start.
  我意識到自己的一貫自我欺騙，浪費了很多時間與精力，在那些因自我審查帶來的模糊的表達上。夢中，我與一條蟒蛇搏鬥。我試圖抓住它的咽喉，推開它，卻被緊緊纏住，然後驚醒。

  Encountering Miklós Haraszti in Vienna ushered in a relatively freewheeling period in my writing career, one that was in stark contrast to my previous a-political writing. I started publishing many things critical of Beijing authoritarianism. It was something of a late blossoming for me, something akin to a middle-aged adolescent rebellion against my past obedience and meekness.Needless to say, my new work could only appear in Hong Kong and Taiwan.
  自從與米克洛斯在維也納見面以來，我開始了一個相對自由寫作時期。幾乎是對之前「去政治化」的逆反，我寫作了大量的政治評論文章，批評北京的極權統治。這也像是一次遲來的青春期，似乎是對昔日的過分温馴、膽怯的報復。自然，這些作品只能在香港與台灣出版。

  In the winter of 2013, I published a book in Taiwan about political protesters on the Mainland, Taiwan, Hong Kong and Macau — from Taipei’s Shih Ming-te 施明德 to Hong Kong’s Kwok Hung Leung 梁國雄 and Beijing’s Liu Xiaobo 劉曉波 — each of them rebelled against the system in which they lived. In my book I tried to find some ‘Chinese commonality’ in their stance.Inspired by Albert Camus’ The Rebel it was more about literature than politics. In fact, I’m not all that interested in political resistance as such or in its practical outcomes; rather, what fascinates me are the life choices people make when facing momentous challenges, and why, despite their solitary stance, they manage to stay true to their beliefs. The book couldn’t be published on the Mainland.
  這是2013年冬天的台北。我剛剛出版了一本有關兩岸三地抗爭者的書，從台北的施明德到香港的梁國雄再到北京的劉曉波，他們都是各自政治制度的反叛者，在其中，我試圖尋找華人社會的抗爭精神的普遍性。這本書的興趣與其說是政治的，不如說是文學的，它多少受到加繆的《反抗者》一書的啟發。我對於政治抗爭的結果沒太多興趣，讓我着迷的是那些個人在面對巨大困境時的選擇，他們緣何能在一個如此孤立的情況下，仍堅持自己的信念。這本書不能在中國大陸出版。

  A Question of Balance

  Over the last few years, I’ve developed a kind of balance between censorship and self-expression.In the global Chinese world, I write freely and publish politically sensitive work, while in Mainland China I produce non-political prose. For a time I thought I could straddle these two worlds, to be the kind of author Miklós Haraszti described as ‘writing two different versions’.
  幾年來，我在審查制度與個人興趣間達成了某種新平衡。我在海外中文世界自由的寫作、出版可能有政治敏感性的作品，在中國國內出版非政治性的作品。至少有一度，我以為可以穿梭於這兩個世界間。我變成了米克洛斯·哈拉茲蒂所說的「寫兩個版本」的作家。

  Yet, I soon found myself experiencing a different kind of anxiety. Following on from what is euphemistically called the ‘transfer of power’ in Beijing from late 2012 [when Xi Jinping became party-state leader], the intellectual shackles had been brought out once more.The phoney freedom enjoyed by the Chinese for nigh on two decades gradually faded. Previously, so long as you didn’t challenge the regime directly, there was at least the possibility of measured public discussion. Now, you either pledged unequivocal loyalty to the authorities, or you shut up. All kinds of issues, from constitutional rule, to civil society and the environment crisis, were no-go zones.
  但一種隱隱的焦慮開始襲來。自從2012年末北京的權力交接以來，一股越來越嚴厲的思想管制已經開始。之前20年，中國民間的半自由狀態開始逐漸消失。在往日，只要你不直接挑戰政權，仍可以有某種公共討論，但如今，你要麼主動效忠當局，要麼閉嘴。所有的問題，從憲政體制、公民社會到環境危機，都一個個被貼上了「禁區」的牌子。

  My Taiwan publishers organised several symposia.Среди участников были известные тайваньские защитники демократии, мужчины и женщины, которых на материке часто называют «активистами независимости Тайваня». И публикация моей книги, и участие в этих собраниях усилили мое беспокойство; Я не был уверен, что меня ждут «непредвиденные последствия»: власти могут вынести предупреждение или меня занесут в черный список. Это означало бы, что я больше не смогу публиковаться на материке. Я никогда не был до конца уверен, где именно проходит черта, но чувствовал, что медленно приближаюсь к ней.
  台灣出版社照例安排了幾場座談，其中幾位參加者不僅是台灣民主的重要參與人，也常被認定是「台獨」分子。這本書與這些座談都讓我陷入了焦慮，我不清楚這是否會給我帶來「某種結果」——我會被安全機關警告，或是進入被審查的黑名單，從此失去再大陸出版的機會。這界限在哪裏，我從來不清楚，只是感覺到，我離這界限更近了。

  During that particular trip, I met Perry Link. He is one of the most admirable Sinologists of the past three decades. His Evening Chats in Beijing is one of the best accounts of intellectuals in the 1980s. In 1989 [following the Beijing Massacre], he helped the astrophysicist Fang Lizhi 方勵之 secure political asylum in the US embassy in Beijing, and he was one of the founders of the Princeton China Initiative, which provided refuge to some of the intellectuals forced into exile after 4 June.He was also one of the editors of The Tiananmen Papers , a controversial book widely regarded as important primary source material for understanding 1989.
  在那次行程，我還拜訪了正在台灣訪學的林培瑞（Perry Link）。他是過去30年最令人欽佩的漢學家之一。他的那本《北京夜話》是了解1980年代的中國知識分子的最佳讀物之一。他協助了方勵之在美國使館的避難，還是普林斯頓中國學社的創建人之一，這個學社旋是1989年流亡中國知識分子的主要收容站，他還是日後引起轟動的《天安門文件》的編輯者之一，這份文件普遍被視作理解天安門事件的主要文獻。

  One rarely encounters foreigners with such a passion for China. He speaks Chinese with a Beijing accent, knows Hou Baolin 侯寶林 crosstalk, is enamoured with Cui Jian’s 崔健 rock music, and declares that his best years were spent in 1980s’ China.Perry was blacklisted by the authorities in 1996 and he hasn’t been able to visit the People’s Republic ever since.
  我很少見過比他更熱愛中國的外國人，他一口京腔，會說侯寶林式相聲，迷戀崔健的音樂，認定人生最好的時光是在中國的80年代度過的。自從1996年起，他再也無法進入中國，他上了中國政府的「黑名單」，他的言行讓他成為不受北京歡迎的人。

  Despite being deprived of direct contact with the Mainland, his acute observations still garner admiration. I recall in particular an article of his from 2002 titled ‘China: The Anaconda in the Chandelier’. In it he says:
  儘管無法接觸到欠缺了活生生的中國經驗，他的敏鋭觀察仍令人讚歎。我很記得他在2002年寫作的文章《吊燈上的巨蟒》。

  …[T]he Chinese government’s censorial authority in recent times has resembled not so much a man-eating tiger or fire-snorting dragon as a giant anaconda coiled in an overhead chandelier.Normally the great snake doesn’t move. It doesn’t have to. It feels no need to be clear about its prohibitions. Its constant silent message is ‘You yourself decide,’ after which, more often than not, everyone in its shadow makes his or her large and small adjustments — all quite ‘naturally.’ [11 April 2002, The New York Review of Books ; reprinted by ChinaFile, online here.]

  「近年來的中國政府的審查機構不象是吃人的老虎或噴火的巨龍，而更象是盤踞在屋內吊燈上的巨蟒」，他這樣寫道，「一般情況下，這條巨蟒靜止不動。它不必動。它覺得沒有必要去明確它的禁條。它默默的傳遞的意思是，』你自己決定吧』。在這種情況下，每個生活在巨蟒陰影下都多多少少的、相當自覺的對自己的行為作出挑戰。」

  The image of the anaconda stayed with me.Today, the anaconda is more active; you can see its flicking tongue. In Taipei, the creature haunted my dreams. Later, in Hong Kong, it appeared again; one night when I was staying at Robert Black College at Hong Kong University I was even startled out of my sleep. The anaconda was slithering through the corridors.
  自從讀到這篇文章，這「吊燈上的巨蟒」的比喻就印在我的頭腦裏。比起林培瑞寫作這篇文章的2002年，此刻的巨蟒明顯更活躍起來，你甚至感覺到它吐出了紅信子。在台北，它終於遊進了我的夢中。在接下來的香港之行裏，類似的夢也發生了，我在港大的柏立基學院的床上猛然驚醒，感覺巨蟒剛剛從房間裏遊走。

  My nightmare can be interpreted in a number of ways.Анаконда может быть символом системы цензуры, кольцами которой я боюсь запутаться. Но, возможно, он также представляет собой политическую власть. Доминирующие правители Китая традиционно получали свой мандат на управление, исходя из представления о том, что они являются «потомками дракона». Их дракон — просто искаженное представление анаконды, которой они являются на самом деле. Будучи независимыми от Китая во второй половине двадцатого века, Тайвань и Гонконг пользовались свободой и независимостью; это был преходящий опыт.In its ceaseless efforts to enforce compliance, the anaconda evinces no interest in their sense of estrangement.
  這夢有多重的解釋。這巨蟒可能是審查制度，我擔心它會纏繞我。也可能代中國的政治權力本身，在漫長的時間裏，中國的統治者以龍自居——它不過是巨蟒的另一種變形。台灣與香港，它們在20世紀分離出中國，獲得了短暫的自由與獨立之感，如今要不可阻擋的回到它原有的軌跡，巨蟒不會放任它們的疏離態度。

  A Cloak of Invisibility

  I remember the day well. It was the first Saturday of November 2014. I was feeling gloomy and depressed, sitting in a café recovering from a hangover. Outside it was a drab Beijing day, though you couldn’t tell was a sandstorm or just smog pollution.
  記憶裏那天陰沉壓抑，我正坐在北京一家咖啡館裏，等待從昨夜的宿醉中醒來。搞不清窗外的暗淡天氣，是緣自風沙還是濃重的霧霾。這是2014年11月的一個星期六。

  On a clear day you can see forever. A view south over the Palace Museum from Prospect Hill.

  That’s when I got the call: it was a friend; he told me my name was on a list of banned writers. Suddenly, I was trending on Chinese social media along with the historian Yu Ying-shih 余英時, the economist Mao Yushi 茅于軾, the essayist Zheng Shiping 鄭世平 (better known by his nom de plume Ye Fu 野夫), the Hong Kong television presenter Leung Man-tao 梁文道 and the Taiwanese director Giddens Ko 九把刀.According to a Weibo posting by someone au fait with the inside news from the State Administration of Radio, Film, and Television (they’d taken part in the Administration’s latest meeting), our books would either be banned from sale, or unpublishable.
  電話響起，我的朋友說，你上了被查禁作家的名單。在中國的社交媒體上，我的名字與歷史學家余英時、經濟學家茅于軾、散文作家野夫、香港電視主持人梁文道，還有一位台灣青春片導演九把刀並列在一起。根據一位參與了廣電總局最近一次會議的參加者在微博上披露說，我們的書籍要麼不再允許售賣、要麼被不再被允許出版。

  Many people got in touch over the following days, both friends and the media. They were anxious to find out if knew why I had been banned; whether I had been notified; and how I felt about it.Since I only learned about it via social media I was, like them, at a loss. There was no official notification, let alone a phone call or a formal document announcing my censure. All I knew was it wasn’t just a rumour.
  接下的幾天，我收到了各式的電話、郵件，它們有的來自朋友，有的來是記者，他們問我被禁的原因是什麼，是否得到了相關的通知，我對此又有何感受？這些詢問讓我哭笑不得，與他們一樣，我也是從社交媒體上得知這一消息的。從沒有官方的版本確認或是否認這一消息，更沒有審查部門的某個具體文件、個人或是電話來通知我。但你又知道這消息不會是空穴來風。

  One version of the story claimed that this latest list of outlaws consisted primarily of liberal intellectuals, as well as critics of the Beijing authorities (although this made the inclusion of Giddens Ko problematic).Another version of the story held that we were all tainted for having got involved in the recent ‘Occupy Central’ movement in Hong Kong. (‘Occupy Central’ was the first political crisis in the territory since its return to China in 1997, and it signified the bankruptcy of the ‘One Country, Two Systems’ model.) In the eyes of Beijing, Hong Kong was now to be listed along with Tibet and Xinjiang as being subject to ‘separatist’ tendencies.
  一種說法是，這名單上的主要人都是自由派的知識分子，是北京政權的批評者（但九把刀為何在其列，又令人費解）。另一個說法是，我們都對於剛剛結束了香港的「佔領中環」行動有關，都作出了至少是道義與語言上的支持。「佔領中環」的抗議是香港迴歸17年以來最嚴重的一次政治危機，也是 「一國兩制」的破產。在北京眼中，香港正在進入新疆、西藏的行列，是令人不安的分裂因素。

  But this was all just speculation.Цензура в Китае похожа на черный ящик, никто толком не знает, как он работает. В то же время удивительно, насколько это нелепо и безжалостно. В отличие от Советского Союза и Восточной Европы в прошлом и даже Китая 1980-х, запрет в Китае сегодня не вызывает ни гнева, ни отчаяния как таковых. Скорее вы чувствуете, что находитесь в фарсе. Из-за того, что вас забанили, вы станете кормом для индустрии развлечений, хотя по прошествии отведенных пятнадцати минут вы больше не заслуживаете внимания. Когда абсурд настолько банален и непрекращается, никому нет дела до нескольких писателей.Some people might even suspect that it’s all part of the marketing strategy of a clever publisher.
  但這一切都是猜測，審查機器就像是一個黑箱，誰也搞不清的它是如何運轉的，它的荒誕性與它的殘酷性一樣顯著。與昔日的蘇聯、東歐甚至八十年代的中國不同，在此刻的中國成為一名被禁作家，不含有太多憤怒與悲劇，它更象是鬧劇。它像是信息爆炸時代的一個娛樂新聞，具有15分鐘的熱度，然後立刻消失。因為在荒誕之事層出不窮，人們不會對幾個作家的命運表現處特別的好奇。一些人甚至覺得，它是出版商的另一種市場營銷策略。

  The Diary of a Nobody

  For me at least, two metaphors have been reconfigured: the velvet has worn thin as the cold iron bars of the prison have been exposed; and, the anaconda has slithered out of fantasy and into reality.
  對我來說，這兩個隱喻變得鮮明起來。天鵝絨消退了，監獄的冰冷鐵欄杆暴露出來了；那條巨蟒則從夢境遊入現實生活中。

  The irony is that even if the ban on me is never officially confirmed, no one will dare publish me, even the writing I do that is completely apolitical. I’m simply taboo. It doesn’t matter that nobody knows how the taboo came about, or how it might end.
  儘管沒人確認這條禁令，但不再有機構敢於出版我的作品，即使它是毫無政治內容。我的名字成了某種禁忌，儘管沒人清楚這禁忌的因何而起，又會怎樣結束。

  But that’s not the end of the story. Along with the atmosphere of oppression, fear and silence, China has been enjoying an unbroken tidal wave of entrepreneurship and consumption.Бесчисленное количество молодых людей катаются на нем высоко, а китайские потребители путешествуют по миру в поисках удовольствия и возможностей для покупок. Вы понимаете, что Китай — это место безграничных возможностей. Я тоже попал в эту парадоксальную ситуацию: я преследуемый писатель, но я также на волне предпринимательства. Я создал компанию в социальных сетях с друзьями, и я могу использовать ее, чтобы исследовать новые возможности для самовыражения. Запрещенной интеллигенции Варшавы, Праги, Берлина и Янгона такое и не снилось.Today, we the oppressed have our own opportunities.
  但這也不是故事的全部。在壓抑、恐懼、沉默瀰漫的同時，中國社會迎來了一場巨大的創業與消費浪潮，一大批青年離開投身於創業浪潮，中國消費者蜂擁至世界各地遊覽、購物，這國家看起來充滿機遇。我個人也是這矛盾情緒的一部分。我是個遭遇出版困境的作家，卻有機會投身於創業浪潮，我和朋友組建了一家社交媒體公司，尋找另一種發揮個人創造力的空間。我猜，那些昔日華沙、布拉格、柏林、仰光的被禁言的知識分子，一定難以想象會有這樣的機會。我們似乎同時被壓抑與獲得機會。

  There’s another unsettling fact: I’m concerned that, at some point in the future, my status as a public intellectual will hurt our brand. I’m no longer just me, I’m responsible for a whole team and a company.In China everyone knows: to be successful in business, you need to be politically submissive.
  一個更令我不安的事實出現了，我越來越擔心，我知識分子的身份會對公司未來的成長造成傷害，我不再是一個獨立聲音，要為一整個團隊負責。這是中國再明確不過的規則，倘若你想獲取商業上的成功，必須在政治上保持温順。

  The cover of Xu Zhiyuan’s The Protesters .

  As a result, in effect I’ve abandoned my critique of politics and current affairs, and I’ve even distanced myself from some of my dissident friends. In late 2013, I had some reservations about publishing my book The Protestors 抗爭者 in Taiwan with Gūsa 八旗文化 [literally ‘Eight Banners Culture’, derived from the Manchu term ‘Eight Banners’, jakūn gūsa ]; now, I’m fearful that some of my pointed opinion pieces might attract the attention of mainland censors.And there’s another side effect of my being banned: I’ve become insensitive to political violence in China. Since I can’t criticise or analyse it, I’ve come to pretend that it simply doesn’t exist. It seems that I’m content with this new kind of self-deception: I turn a blind eye to China’s authoritarian system: the ‘elephant in the room’.
  我幾乎徹底放棄了對政治與時事的批評，在一些時候疏遠了我的異議者的朋友，對於在台灣要出版的新書，心存遲疑，生怕其中的一些激烈言論，可能激起大陸審查部門的不安。它也帶來了另一個後果。我開始對中國劇烈的政治變化感到麻木，既然我不能批評、分析它，我就假裝它的不存在。我似乎再次變成了一個自我欺騙者，象是對於極權制度這頭「房間裏的大象」視而不見。

  Over the past two years, China’s locked-in syndrome has got worse.Not only has old-style ideological censorship become increasingly obvious by the day, the government has also achieved remarkable successes in controlling the Internet. What’s also evident is that average Chinese people have accommodated themselves to only having access to a restricted network. They accept the limited horizon with which they are presented. Such an environment can all too readily engender the cult of personality, statism, nationalism and bellicosity.
  在過去的兩年中，中國陷入了進一步的封閉。不僅傳統意義上的思想審查日益顯著，政府對互聯網的控制也取得了顯著的成功，中國人已經全然接受他們只是在使用局域網這一現實。這也意味着，他們都接受了一個扭曲的世界圖景。在這個扭曲的圖景中，個人崇拜、國家主義、民族主義、仇恨心理都被輕易的被激發與操縱。

  I feel humiliated; I’m ashamed of my cowardice.For the first time in my life I’ve started keeping a diary. In it I try to record my alienation from myself; I hope that this might act as a balm to my sense of alienation. Sometimes, Miklós Haraszti’s question comes to mind. If I see him again, I’ll tell him that I’m trying to write just the one version, but it’s hard.
  我為自己的膽怯感到屈辱與羞愧。我第一次開始嘗試寫日記，記錄下內心的分裂，期待書寫能平撫它。偶爾，米克洛斯·哈拉茲蒂的問題跳進我腦中。如果再遇到他，我會說，我現在努力只寫一個版本，但是經常難以做到……

  ***

  Translator’s Note : My thanks to Geremie Barmé for introducing me to Xu Zhiyuan and for inviting me to translate this essay, as well as for his numerous suggestions and revisions.Subheadings have been added by the Editor.

  ---

  Further Reading

  • Less Velvet, More Prison, China Heritage , 26 June 2017.
  • Haraszti’s Velvet Prison  was first introduced to Chinese readers, in Hong Kong, in 1987. See Barmé/白杰明, 社會主義的“ 軟禁文化”，《九十年代月刊》1987年10月，第96-97頁.
  • Murong Xuecun, An Open Letter to the Nameless Censor, reprinted in China Story Yearbook 2013: Civilising China.
  • Ai Weiwei, How Censorship Works, The New York Times , 7 May 2017.
  • 米克洛什·哈拉茲蒂(Miklós Haraszti)，《天鵝絨監獄》，戴濰娜譯。Xu Zhiyuan arranged for this translation of  The Velvet Prison , which was published by the Central Compilation Bureau 中央編譯出版社 in Beijing in 2015. For a Chinese-language report on the book, and an interview with the translator Dai Weina, see 萧轶, 《透过东欧“天鹅绒监狱”看中国的审查制度》, 4 August 2016.
  • Xu Zhiyuan, Paper Tiger: Inside the Real China , HarperCollins, 2015. This is a selection of Xu’s essays, insightful work marred by sub-standard translation.

   

  Новый инструмент переводит человеческие фразы в крики слона 

  Вы знаете, как сказать «Я люблю тебя», как слон? Если нет, новый инструмент подскажет, как это сделать.

  Hello in Elephant, проект, разработанный для повышения осведомленности об африканских слонах, позволяет пользователям переводить фразы и эмоции, такие как «привет» и «мне грустно», в короткий клип, показывающий жесты слона и звуковой эквивалент.

  Переводы представляют собой настоящие звуки слонов, записанные в Кении, а короткое видео звонка можно опубликовать в социальных сетях или отправить другу.

  Прокрутите вниз, чтобы найти видео 

  Переводы представляют собой настоящие звуки слонов, записанные в Кении, а короткое видео звонка можно опубликовать в социальных сетях или отправить другу

  КАК ИСПОЛЬЗОВАТЬ 

  Hello in Elephant, проект предназначенный для повышения осведомленности об африканских слонах, позволяет пользователям переводить фразы и эмоции, такие как «привет» и «мне грустно», в короткий клип, показывающий жест слона и эквивалент шума.

  Пользователи могут либо щелкнуть «Перевести свой голос» и использовать свой микрофон для перевода произносимой фразы на язык слонов, либо нажать «Перевести текст или смайлик» и ввести базовую фразу или смайлик.

  После того, как пользователь нажмет «перевести», переводчик создаст видео, показывающее жесты и шум слонов.

  Видео можно опубликовать через Facebook или Twitter или отправить через сообщение в Facebook — и пользователям предоставляется возможность сделать пожертвование на общее дело.

  Инструмент, разработанный Фондом дикой природы Дэвида Шелдрика в сотрудничестве с Elephant Voices, был выпущен ко Всемирному дню слона 12 августа. введите фразу или смайлик.

  Доктор Джойс Пул, эксперт по поведению слонов, соучредитель и содиректор Elephant Voices, занимается исследованием слонов более 40 лет, и она и ее команда использовали звукозаписывающее оборудование для записи звуков, издаваемых слонами.

  Например, в слоновьем переводе слова «привет» показано, как слон поднимает хобот вверх и вниз и издает протяжный стонущий звук средней тональности.

  Чтобы выразить печаль, слоны издают громкий пронзительный крик.

  Инструмент был создан с целью повышения осведомленности о слонах посредством пожертвований на их сохранение.

  «Слоны очень похожи на нас, и у них очень много общего с людьми, даже язык, который можно перевести», — сказал Роберт Брандфорд, исполнительный директор Фонда дикой природы Дэвида Шелдрика. в видео об инструменте.

  ‘В сотрудничестве с Elephant  Voices мы перевели язык слонов, после чего люди смогут перейти на helloinelephant.com, чтобы записать свое сообщение, а затем воспроизвести его как слон, чтобы эти люди могли поделиться им с миром, и при этом они, надеюсь, смогут пожертвовать на наше дело, и тем самым мы сможем спасти еще больше осиротевших слонов.

  КАК ГОВОРИТЬ СЛОНУ

  Инструмент, разработанный Фондом дикой природы Дэвида Шелдрика в сотрудничестве с Elephant Voices, был выпущен ко Всемирному дню слона 12 августа. 

  Переводы представляют собой настоящие звуки слонов, записанные в Кении.

  Ниже приведено видео, в котором слон переводит фразы: «Поехали», «Привет» и «Я люблю тебя»: отступите и издайте протяжный стонущий звук средней тональности.

  Чтобы выразить печаль, слоны издают громкий пронзительный крик.

  В приведенном ниже видео показан перевод слонами фраз: «Я злюсь», «Я голоден» и «Мне грустно»:

  Согласно Hello in Elephant, в начале 20-го века, но сейчас их меньше 400 000, а к 2025 году, по прогнозам, останется только 190 000.

  По данным Международного союза охраны природы, браконьерство ради слоновой кости и мяса традиционно было основной причиной исчезновения вида.

  В то время как незаконная охота на слоновую кость по-прежнему является важным фактором в некоторых районах, особенно в Центральной Африке, наиболее серьезной предполагаемой угрозой является утрата и фрагментация среды обитания слонов из-за увеличения численности населения и быстрого преобразования земель.

  Веб-сайт Hello in Elephant позволяет пользователям переводить основные фразы в настоящие слоновьи звуки, записанные в Кении, а короткое видео с калом можно опубликовать в социальных сетях или отправить другу. Чтобы сказать «я тебя люблю», слоны издают короткий, низкий рычащий крик

  . В начале 20-го века насчитывалось более 10 миллионов африканских слонов, но сейчас их меньше 400 000, а к 2025 году прогнозируется, что их будет только 190 000. быть оставленным.На фото стадо африканских слонов, сфотографированное из подземного укрытия в Этоше, Намибия

  . Это приводит к конфликту между людьми и слонами, что еще больше усугубляет угрозу популяции слонов.

  Пожертвования, сделанные через веб-сайт, делятся между Фондом дикой природы Дэвида Шелдрика (DSWT) и Elephant Voices.

  DSWT использует средства для защиты слонов, проведения операций по борьбе с браконьерством, наблюдения с воздуха, мобильной ветеринарной поддержки, охраны среды обитания, а также спасения и реабилитации осиротевших, зависимых от молока слонят, чтобы они могли в конечном итоге вернуться в дикую природу. .

  Elephant Voices использует пожертвования для продолжения долгосрочных исследований слонов, их сохранения и работы по благополучию.

  УГРОЗЫ, С КОТОРЫМИ СТОЯТ СЛОНЫ 

  По данным Hello in Elephant, в начале 20 века насчитывалось более 10 миллионов африканских слонов, но сейчас их меньше 400 000, а к 2025 году, по прогнозам, останется только 190 000.

  По данным Международного союза охраны природы, браконьерство ради слоновой кости и мяса традиционно было основной причиной исчезновения вида.

  Незаконная охота на слоновую кость по-прежнему является значительным фактором в некоторых районах, особенно в Центральной Африке

  Хотя незаконная охота на слоновую кость по-прежнему является значительным фактором в некоторых районах, особенно в Центральной Африке, наиболее серьезной предполагаемой угрозой являются утрата и фрагментация среды обитания слонов из-за увеличения численности населения и быстрого преобразования земель.

  Это приводит к конфликту между людьми и слонами, что еще больше усугубляет угрозу популяции слонов.

  По данным WWF, слоны и люди чаще вступают в контакт, возникают конфликты. Слоны иногда совершают набеги на фермерские поля и повреждают посевы, а иногда могут убивать людей.

  Поэтому иногда фермеры убивают слонов в отместку.

   

   

  Дебют первого «Google Translate» для слонов

  Когда самец африканского саванного слона складывает уши и одновременно машет ими, он готов к бою. Когда самка закладывает уши и сопровождает действие ушанкой, значит, она тоже издает серьезную угрозу.Но когда слоны собираются вместе и загибают уши, а также быстро хлопают ими, животные выражают теплое дружеское приветствие, которое является частью их церемоний соединения.

  Слоны обладают невероятно богатым репертуаром коммуникативных техник, включая сотни криков и жестов, которые передают определенные значения и могут меняться в зависимости от контекста. Различные популяции слонов также демонстрируют культурно усвоенное поведение, уникальное для их конкретной группы. На самом деле поведение слонов настолько сложное, что даже ученым может быть сложно уследить за ними всеми.Теперь, чтобы свести животных и исследователей к единому мнению, известный биолог, изучающий исчезающих саванных слонов почти 50 лет, совместно разработал цифровую этограмму слонов, хранилище всего, что известно об их поведении и общении.

  «Без мультимедийного подхода я считаю невозможным правильно показать и объяснить поведение вида, и мы надеемся, что это вдохновит других ученых применить аналогичный подход к другим видам», — говорит Джойс Пул, соучредитель и научный директор ElephantVoices, некоммерческой научной и природоохранной организации, и соавтор новой этограммы.«В то время, когда биоразнообразие резко сокращается, а жизнь слонов находится под сильным влиянием людей, мы также хотим объяснить миру, что мы можем потерять».

  Пул создала легкодоступную общедоступную базу данных со своим мужем и партнером по исследованиям Петтером Гранли после того, как они поняли, что одни только научные статьи больше не годятся для каталогизации открытий, которые они и другие делали. В настоящее время Ethogram Ethogram включает более 500 поведенческих моделей, описанных в почти 3000 аннотированных видеороликов, фотографий и аудиофайлов.Записи охватывают большинство, если не все, типичное поведение слонов, которое Пул и Гранли почерпнули из более чем 100 ссылок, охватывающих более 100 лет, причем самые старые записи датируются 1907 годом. собственные исследования и наблюдения исследователей, в то время как остальные были получены примерно от семи других ведущих групп по исследованию саванных слонов.

  Хотя этограмма в основном основана на наблюдениях Пула и Гранли, «в литературе очень мало, если вообще есть, примеров поведения, которые мы не видели сами», — отмечает Пул.Она также добавляет, что проект только начинается, потому что он должен стать живым каталогом, в который ученые активно вносят свой вклад по мере поступления новых открытий.

  «Мы знаем, что слоны ведут себя и общаются друг с другом сложным образом. Но до сих пор мы едва касались поверхности того, насколько сложно это поведение и общение», — говорит Люси Бейтс, приглашенный научный сотрудник, специализирующийся на познании слонов в Университете Сассекса в Англии, которая не участвовала в создании этограммы.«Теперь у нас есть эта база — свободно доступная в открытом доступе — из которой мы можем построить гораздо более полную картину того, что делают слоны и почему».

  Этограммы представляют собой компиляции активности и поведения животных либо в конкретном контексте, либо для вида в целом. Исследователи используют этограммы для изучения поведения и сравнения возрастов, полов, семей, популяций или разных видов. В то время как цифровая этограмма существует для лабораторных мышей, а другая была опубликована в письменной форме для шимпанзе, Пул и Гранли считают, что исчерпывающая оцифрованная этограмма слона является первой в своем роде для любого дикого животного, кроме человека.Мультимедийный характер проекта важен, добавляет Пул, потому что с описаниями, основанными только на письменном слове, аудиофайлах или фотографиях, «трудно показать часто тонкие различия в движении, которые отличают одно поведение от другого».

  Когда в 1975 году Пул начал изучать слонов, ученые очень мало знали об их поведении. Ее ранние исследования были сосредоточены на сусле, периодическом репродуктивном состоянии у самцов слонов, которое характеризуется всплесками тестостерона и повышенной агрессией.Пул отметила, что животные махали ушами в качестве угрозы, а также она иногда замечала низкий пульсирующий звук, сопровождающий это движение. Сначала она подумала, что это издают свистящие в воздухе уши, но вскоре поняла, что это вокализация. Она начала задаваться вопросом, не издают ли животные другие звуки слишком тихо, чтобы ее уши могли полностью их уловить.

  Чтобы продолжить эти наблюдения, Пул объединился с акустическим биологом Кэти Пейн. Вместе они показали, что различные звуки, издаваемые слонами, содержат некоторые частоты ниже уровня человеческого слуха, и что некоторые из этих звуков настолько сильны, что их могут слышать другие слоны за много миль.Это открытие помогло решить ряд загадок о слонах, в том числе то, как члены семьи могут быстро найти друг друга после того, как они разделились, и как животные, не издавая ни звука, могут действовать в полном унисон, когда возникает угроза. обнаружено.

  «Долгое время люди говорили об экстрасенсорном восприятии слонов, — говорит Пул. «Некоторые звуки, которые они издают, настолько сильны, что передаются через землю в виде вибраций, действуя как своего рода телеграф для слонов, говорящих: «Есть проблемы».’”

  Продолжая изучать слонов, Пул поняла, что значение многих поведений, которые она документировала, также менялось в зависимости от контекста. Например, удары хвостом обычно используются одним слоном, чтобы сказать другому отступить, потому что он стоит слишком близко. Но матери также используют взмахи хвостом, чтобы следить за младенцами, стоящими позади них. В других контекстах слоны используют его, чтобы приставать или ворчать для привлечения внимания.

  На данный момент большинство записей в Ethogram Ethogram поступают из трех мест: национального заповедника Масаи-Мара, или Мара, национального парка Амбосели в Кении и национального парка Горонгоса в Мозамбике.Однако ограниченное количество сайтов не обязательно влияет на широту поведения в базе данных, потому что большинство моделей поведения слонов сохраняются в разных популяциях. Но частота определенных действий может различаться в зависимости от места исследования. Слоны в Амбосели, например, никогда не копают минералы, потому что почва там соленая, и Пул только однажды видел, как слон Амбосели трясет дерево, чтобы сбить семенные коробочки, потому что в этом районе очень мало деревьев. С другой стороны, в Маре слоны часто добывают полезные ископаемые.А в Горонгосе часто трясут деревья в поисках семян.

  Между популяциями также могут существовать резкие культурные различия. Во время гражданской войны в Мозамбике 90 процентов слонов в Горонгосе были убиты из-за слоновой кости и мяса. Спустя почти 30 лет слоны по-прежнему напуганы и агрессивны по отношению к людям. «Их поведение сильно отличается от Амбосели и Мара, у которых мы почти не наблюдаем защитного поведения по отношению к людям», — говорит Пул. «Поскольку Горонгоса переживает возрождение под новой защитой и восстановлением, сколько времени потребуется слонам, чтобы отказаться от этих традиций?»

  Ответ, вероятно, когда-нибудь будет внесен в каталог Слоновьей этограммы.Теперь, когда проект запущен в сети, Пул надеется, что другие исследователи начнут вносить свои собственные наблюдения и открытия, расширяя базу данных, включив в нее культурные находки из дополнительных популяций саванных слонов и необычное поведение, которое, возможно, пропустили Пул и Гранли. Фотограф дикой природы Келли Фогель, например, недавно представила редкие кадры, на которых слониха поедает собственную плаценту после родов. А Elephant Aware, некоммерческая природоохранная группа, прислала такое же необычное видео, на котором теленок пытается сосать грудь своей мертвой матери.«Теперь, когда этограмма слонов общедоступна, мы надеемся, что больше наших коллег поделятся необычными кадрами из своей популяции», — говорит Пул.

  Тем не менее, этограмма уже сейчас является «бесценным инструментом» для молодых ученых, заинтересованных в проведении полевых исследований слонов, говорит Майкл Пардо, исследователь с докторской степенью, изучающий голосовую коммуникацию африканских слонов в Университете штата Колорадо. По его словам, этограмма также поможет гарантировать, что ученые говорят об одном и том же, говоря о конкретном поведении.«Это действительно важно, потому что слишком часто в научной литературе путаница в терминологии и определениях может привести к тому, что исследователи будут говорить друг о друге», — добавляет Пардо.

  Даниэла Хедвиг, научный сотрудник проекта Elephant Listening в Корнельском университете, соглашается с тем, что Ethogram Ethogram является «монументальным достижением». Хедвиг изучает коммуникацию у лесных слонов в других частях Африки, и база данных саванных слонов будет «чрезвычайно полезным хранилищем для проведения сравнений между двумя видами», — говорит она.

  Синтия Мосс, директор Фонда Амбосели для слонов в Кении, говорит, что этограмма также будет особенно полезна при оценке жизни слонов, содержащихся в неволе. По словам Пула, слоны, содержащиеся в цирках, зоопарках и на рабочих местах, лишены сложных социальных связей и возможности путешествовать и взаимодействовать с разнообразной средой. Это заставляет их страдать от скуки и развивать стереотипное поведение, такое как раскачивание взад-вперед. Пул говорит, что этограмма слонов может пролить свет на серьезность различий в поведении между животными, содержащимися в неволе, и дикими животными, и усилить аргументы в пользу прекращения содержания слонов в неволе.

  Мосс добавляет, что база данных также будет ценным инструментом для менеджеров по дикой природе и защитников природы, которые стремятся различать естественное, здоровое поведение слонов и поведение, вызванное стрессовыми условиями, такими как браконьерство и потеря среды обитания. Потребность в таких сравнениях растет, поскольку слоны в дикой природе сталкиваются с растущим давлением, заставляющим их приспосабливать свое поведение к миру, в котором доминируют люди. «Способность слонов к культурной адаптации будет иметь решающее значение для их выживания в будущем», — говорит Пул.«Поскольку они вынуждены меняться, мы узнаем гораздо больше об их творчестве и гибкости».

  6 Торговцы бивнями слона и чешуей панголина приговорены к тюремному заключению в Конго, Браззавиль

  Апелляционный суд в Уэссо, округ Сангха на севере Конго, Браззавиль, подтвердил приговоры к тюремному заключению, вынесенные шести лицам, осужденным за незаконную торговлю слоновьими бивнями, чешуей панголина и шкурой пантеры.

  Шесть преступников были арестованы 2 февраля.27 февраля 2019 года у одних было 10 штук слоновых бивней, у других — мешок с чешуей панголина, а один человек был арестован в Импфондо в районе Ликуала за хранение шкуры пантеры.

  Трое человек, осужденных за хранение бивней слона, — это Мерлин Онгуэле Тибо, Мобула Дженезе и Антоунга Мани Пай. Джамал Адам был заключен в тюрьму за незаконное хранение шкуры пантеры.

  Все четверо были заключены в тюрьму на 18 месяцев каждый и оштрафованы на 500 000 франков франков (около 1000 долларов США) каждый, а также 500 000 франков франков.

  За хранение чешуи панголина осуждены Энгоко Матубу Дон и Болиа Мбемба Бович, каждый из которых был оштрафован на 500 000 франков КФА и 100 000 франков КФА.

  Апелляционный суд Уэссо просто подтвердил приговоры, вынесенные в отношении осужденных Высоким судом Импфондо 27 июля 2019 года.

  Они были членами международной сети торговцев продуктами дикой природы, двое из них являются гражданами Центральноафриканской Республики, трое — Демократической Республики Конго и один — Республики Конго (Браззавиль).

  Каждому из них отводилась особая роль в незаконной торговле, поскольку группа состояла из сборщиков собраний, продавцов и перевозчиков.

  Их арестовали сотрудники дивизионного управления лесного хозяйства и жандармы при содействии Проекта содействия применению Закона о диких животных.

  Изъятые товары были произведены в Демократической Республике Конго и Ликуале в Республике Конго (Браззавиль).

  Следует напомнить, что слон, пантера и гигантский панголин являются видами животных, полностью охраняемыми законами Конго Браззавиля.

  Статья 27 конголезского закона о защите видов животных гласит, что «ввоз, вывоз, содержание под стражей и транзит в пределах национальной территории полностью охраняемых видов, а также их бивней строго запрещены, за исключением особых административных отступлений со стороны Министерства водных ресурсов и Лес для нужд научных исследований».

  Добавить комментарий Отменить ответ

  Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

  Комментарий *

  Имя *

  Email *

  Сайт