Menu
[menu_adv_rtb]
vitalyatattoo.ru — Студия художественной татуировки и пирсинга ArtinMotion Тату Тату улыбка детей дороже каждого из вас тату: Тату шрифты ONLINE подбор, красивые шрифты для тату надписей

Тату улыбка детей дороже каждого из вас тату: Тату шрифты ONLINE подбор, красивые шрифты для тату надписей

Улыбка дочери дороже каждого из вас. Бгг

?

Улыбка дочери дороже каждого из вас. Бгг
silverlj
June 10th, 2016

Сфоткал татуировку бармена в аэропорту Анапы. Никогда не понимал таких надписей. Ладно, окружающие понимают что дочь ты любишь больше чем их, но зачем указывать им на это надписью на своем теле?

Он бы ещё написал — Улыбка дочери дороже каждого из вас, уроды. Тогда бы картина была бы полной. Фотка под катом.

Вообще, очень часто бывает что люди которые умом не блещут, стремятся наколоть это на своем теле. К примеру, слышал байку, один парень пришел в тату салон и попросил наколоть ему иероглифы

— Какие иероглифы?
— Да пох какие!

Такие дела )

И, напоминаю про вакансию: наше кадровое агентство постоянно проводит набор консультантов-фрилансеров. Подробности на сайте в разделе «соискателям»

Tags: Интересное

  • Лишение прав в доме престарелых

    Я согласен с концепцией, когда чел злостно нарушает закон, и его запирают под замок. Но недавно узнал что есть оказывается такая штука, в общем тебя…

  • Через не хочу

    У меня всю жизнь была философия которая заключалась в трех словах — делай что хочется. Мне хотелось бы признаться в том, что эта концепция была не…

  • Стабильность

    2 года меня не было в ЖЖ, но здесь всё по прежнему. До сих пор в камментах спрашивают чей Крым (наш если что) Целуются друг с другом в десны с…

Тело как холст — Костанай-Агро

Татуировка сегодня особый вид искусства. Рисунок на теле всегда обращает на себя внимание. Кто-то восхищается этим, кто-то не одобряет, а кому-то просто любопытно — но равнодушных к этому виду модификации тела нет.  Как стал тату-мастером, о клиентах, эскизах, о стилях этого  искусства и своей необычной профессии, в нашем проекте «Один день из жизни…» рассказал тату-мастер Евгений БИБИКОВ.

«Бить», «набивать», «перебивать» — нанесение татуировки на тело. (Примечание автора)

Евгений в деле уже шестой год. После окончания колледжа он задумался о выборе профессии, о реализации себя в творчестве. Имея образование, полученное на вечерних курсах в Костанайской художественной школе и тягу к изобразительному искусству, решил попробовать набивать татуировки. Поехал в Челябинск, там в одном из тату-салонов попросил продать ему необходимые инструменты: машинку, иголки и прочее. Директор тату-салона в свою очередь предложил Евгению пройти обучение у них, чтобы в дальнейшем открыть свой филиал в Костанае.

Рабочий день Евгения начинается не рано утром, как у многих, а днем. Потому что допоздна мастер занимается рисованием и разработкой новых эскизов. Да и клиентам так лучше – перед сеансом нанесения татуировки человек должен хорошо выспаться, отдохнуть, покушать. В противном случае болевой порог будет понижен и это скажется на самочувствии во время сеанса, терпеть боль будет сложно.

Придя в салон, мастер первым делом готовит свое рабочее место и инструменты. Проводит дезинфекцию специальными растворами, тщательно протирает кушетки, столики, заматывает все нужное в пищевую пленку. Все это для того, чтобы избежать возможности заражения клиента. Если этим пренебречь, последствия могут быть печальными, повышается риск перекрестного заражения.

— Занимаясь татуировками несколько лет, перестаешь бояться крови, к боли по-другому начинаешь относиться, — рассказывает о специфики, работы Евгений. – Когда мне «били» татуировку, я не воспринимал боль так сильно, как, например, клиенты в свой первый сеанс. Работая с клиентами, важно общаться с ними, узнать как можно больше об их характере, увлечениях. Во время сеанса люди часто начинают рассказывать о своих проблемах, переживаниях. Тату-мастер комбинирует в себе сразу несколько разных навыков одновременно, он и художник, и психолог, и ремесленник.

— В последнее время стали популярны татуировки в черно-красной цветовой гамме, преимущественно японской тематики: тигры, драконы, лотосы, самураи, гейши, — говорит Евгений. – Честно, даже не знаю почему. Раньше были популярны стили: «трэш-полька», «трайблы», «Полинезия». Я изучал японский язык и узнал, что каждый иероглиф имеет очень много смыслов. К примеру, иероглиф «деньги», может означать «казино» или «алчность», не совсем то, что хочет клиент, поэтому я не набиваю иероглифы. И временные татуировки не делаю, потому что их не существует. Это распространённый миф, в который до сих пор многие верят. Совсем юным, не достигших совершеннолетия, тоже не делаю тату, обычно отговариваю, советую хорошенько подумать, прежде чем идти в салон. Вряд ли их желание осознанное, скорее всего, они следуют веяниям моды, увидели у какого-нибудь блогера тату и решили повторить. Татуировки на лице тоже не делаю, по статистике, почти все со временем жалеют об этом, идут потом на лазерное удаление.

Большинство клиентов узнает о мастере из социальных-сетей, где представлены его работы. Люди видят, что и как он делает, поэтому приходят, так сказать, «по адресу», с осознанным выбором рисунка или тематики. Но некоторых иногда приходится отговаривать от того, что они хотят себе набить.

— Надпись «Улыбка дочери дороже каждого из вас» очень популярная идея, имена детей просят сделать. Зачем? Запомнить что ли не могут? – удивляется Евгений. — От таких решений я обычно отговариваю. Как-то пришел парень, попросил набить имя сына, я в свою очередь предложил сделать работу, которая бы ассоциировалась с его сыном. Посовещавшись, мы придумали рисунок, где были детские кубики с именем сына и детская ладонь в руке взрослого – символизирующие сына с отцом.

Некоторые просьбы поначалу вводят в тупик. Например, мужчина просит изобразить любовь к жене. Над такой идеей приходится думать.

— Ко мне приходят совершенно разные люди, разных профессий, не только молодежь, — рассказывает о своих клиентах мастер. – Были мужчины, которым больше 60 лет. В первый год моей практики пришла женщина пенсионного возраста, которой я набил тату в гангстерском стиле. Некоторые посетители просят поверх старой татуировки набить новую или сделать коррекцию контура, я этим занимаюсь, но, конечно, выборочно. Хотя спрос на это большой. Коррекция масштабного рисунка достаточно сложный процесс и есть свои нюансы: черный цвет можно перекрыть только черным, синий цвет перекрывается только синим или все тем же черным. Бывает, люди хотят замаскировать имеющиеся на коже шрамы, тут тоже своя особенность – наносить тату на шрам можно спустя 3 года с момента получения повреждения кожи, это из-за специфики заживления.

Первые годы мастер делал татуировки, которые ему самому не особо нравились – не удовлетворяли его потребностей в плане творческой реализации, это различные надписи, узоры. Со временем Евгений решил, что лучше будет заниматься именно теми направлениями, которые ему по душе. Сейчас он так и делает, работая в дуэте со своей девушкой Валентиной, тоже мастером тату, каждый выбирает заказы на свой вкус. Евгений любит делать портреты, работать в жанре реализма, neotraditional, где нужно создавать объем, много красить. Вечерами после работы мастер создает эскизы рисунков, делая их в фотошопе из разных коллажей. Совмещает фотографии с картинками, что-то дорисовывает сам.

— У меня одна татуировка — на руке, на ней изображено все, как у типичного стереотипного тату-мастера, — шутит Евгений. – Здесь кладбище, черепа, смерть с косой – хотя на самом деле это и не смерть вовсе, а образ чумы. Есть такая историческая фреска, где чума пришла на пир к аристократам. Суть в напоминании о том, что умереть можно в любой момент, и потому надо, жить наслаждаясь каждым моментом.

Василий ВАСИЛЬЕВ, фото из личного архива Евгения Бибикова

Рост раскаяния в татуировках: большие затраты на стирание того, что часто является импульсивным решением

  • Делиться

  • Читать позже

    • Отправить на Kindle

Изображения для дальтоников / Getty Images

Похожие

Подписаться на @TIMEBusiness

Большинство причуд относительно безвредны, недороги и по самой своей природе недолговечны. Татуировки, однако, стали удивительно модными, и в то же время они так же долговечны, как и покупки. Если (и когда) вы удалите эту милую татуировку за 80 долларов, которую вы сделали по прихоти в колледже, потому что теперь она выглядит глупо, процедура окажется гораздо более болезненной («как обжечься горячим жиром для выпечки») и намного дороже (3600 долларов! ), чем когда вы сделали татуировку в первую очередь.

Boston Globe недавно рассказал о нескольких татуированных американцах, которые сожалеют о своем решении лечь под иглу и теперь просто хотят, чтобы их кожа была без чернил. Согласно опросу 2008 года, 16% людей с татуировками страдают от «раскаяния в отношении татуировок», а число людей, решивших удалить татуировки, — как и число людей, неслучайно решивших сделать себе татуировки, — в последние годы росло. годы. В 2009 году было проведено 61 535 операций по удалению татуировок.

Это не обязательно означает, что в том году было удалено 61 535 татуировок. В некоторых случаях для удаления одной татуировки требуется 15 и более сеансов. Каждая из этих сессий может быть испытанием. Чтобы отпугнуть своих детей от татуировок, актер Марк Уолберг заставил их наблюдать за тем, как несколько его татуировок были удалены. Вот как Уолберг описал свой опыт:

«Это все равно, что обжечься горячим жиром для выпечки», — сказал он Джею Лено на «Вечернем шоу» в феврале. «Поднимается кровь, похоже, кто-то спаял твою кожу. Надеюсь, это их остановит».

Из всех татуировок, о которых потом можно пожалеть, пожалуй, нет хуже, чем имя бывшей. Один 25-летний студент сказал Globe , что, естественно, он хотел бы, чтобы у него на ягодицах не было вытатуировано имя его теперь уже бывшей девушки (Кейт):

«Я был влюблен», он — объяснил, теплая улыбка расползлась по его лицу, когда он вспомнил, что чувствовал, когда импульсивно пошел в тату-салон. Сейчас? Улыбка исчезла. — Это напоминает мне о ней.

И явно не в лучшую сторону. Разговор о боли в прикладе.

Некоторые татуировки плохо стареют по другим причинам. 31-летняя директор по маркетингу, описанная во вступлении к рассказу, сделала татуировку на лодыжке — китайский символ, который должен был символизировать воина и ученого, — когда в колледже это казалось крутым занятием. Позже она узнала, что знак переводится как «грязевой пирог». Смущенная — из-за того, что знак был в основном бессмысленным, а татуировка не соответствовала профессиональному миру, в котором она теперь работала, — она потратила 3600 долларов на удаление татуировки в течение двух лет. О ней тоже говорят как о поучительной истории:

«На работе я примерный ребенок, потому что не делаю татуировки», — сказала она. «Одна из моих коллег рассказала обо мне своим детям».

Там, где одни видят причуды и сожаления, другие чувствуют возможность. В этом месяце журнал Money рассказывает о Марси Циммерман, у которой возникла идея, когда она просматривала толпу татуированных болельщиков на бейсбольном матче 2003 года: «Когда-нибудь удаление татуировок станет огромным бизнесом», — говорит она.

Изучив тему удаления татуировок как бизнеса, она арендовала помещение в центре Феникса, купила лазер за 100 000 долларов, заключила контракт с врачом на управление этим лазером и в прошлом году открыла Delete—Tattoo Removal & Laser Studio. В этом году салон ожидает выручку в размере 400 000 долларов, и Циммерман планирует в один день управлять примерно 50 студиями по удалению татуировок.

Брэд Таттл, репортер TIME. Найдите его в Twitter на @bradrtuttle. Вы также можете продолжить обсуждение на 9Страница 0040 TIME в Facebook и в Twitter @TIME.

Татуировка моего сына глубоко ранила меня | Семья

Потушите овсянку, приоткройте пиво, постойте на кухне, улыбаясь от уха до уха, потому что он дома — наш сын-студент дома, и семья снова вместе. А после ужина, после мытья посуды, остальные — его младшие братья и сестры — уходят смотреть телевизор, а он говорит: «Хотите посмотреть на мою татуировку?»

Я говорю: «Вы шутите».

Он говорит: «Нет».

Но все равно жду. В любую минуту он рассмеется и скажет: «Вы должны видеть свои лица», потому что эта идея сделать татуировку была ходовой шуткой в ​​​​течение многих лет — жесткая мужская игра, железные мускулы, бритая голова, Джейсон Стэтхэм, Росс Кемп. Он умный мальчик. Возможно, в школьные годы он думал, что татуировка уравновесит гиковскую славу академических достижений.

Его отец говорит: «Где?»

— На моей руке, — говорит он и дотрагивается до своего бицепса сквозь рубашку.

Его прекрасное плечо.

В тишине он говорит: «Я не думал, что ты так расстроишься».

Через некоторое время он говорит: «Это был не просто пьяный каприз. Я думал об этом. Я пошел к профессионалу. Это стоило 150 фунтов стерлингов».

150 фунтов? Я вкратце думаю обо всех вещах, которые я мог бы купить на 150 фунтов стерлингов.

«Это просто татуировка», — говорит он, когда тишина длится так долго, что мы чуть не падаем через ее край в яму черного небытия. «Это не значит, что я пришла домой и сказала, что забеременела».

Мне кажется, растерянный от шока, что это был бы лучший вариант.

Отец спрашивает: «Больно?»

— Да, — говорю я, разрывая эту мужскую связь. «Оно делает. Очень.»

Три дня не могу поговорить с сыном. Я с трудом могу смотреть на него. Я решаю, что это рационально. Последнее, что нам нужно, я думаю, это взрыв горячих слов, которые каждый носит с собой всю оставшуюся жизнь, выгравированный в их сердцах. В любом случае, я даже не уверен, что хочу сказать. В моем воображении я стою там, ожесточенная старуха с поджатыми губами, заламывающая мои руки в черных перчатках. Он сделал то, о чем я говорил годами: пожалуйста, не делай этого. Меня бы очень расстроило, если бы ты это сделал. И вот это случилось. Так что больше нечего сказать.

Я знаю, что вы не можете контролировать то, что делают ваши дети. И вообще, зачем тебе это? Если бы вы контролировали то, что они делали, вы бы просто пропустили свой собственный мусор несовершенства. Вы надеетесь, что следующее поколение будет лучше, сильнее, щедрее. Я знаю, что все, что вы можете сделать как родитель, это собрать их чемоданы и помахать рукой, глядя, как они уходят.

Вместо этого я плачу. У меня ком в горле, который мешает есть. Я чувствую, как будто кто-то умер. Я продолжаю думать о его коже, его драгоценной коже, покрытой чернилами, как свиная туша.

Мой сосед говорит: «Там много всего. Так много подростков делают это». Я смотрю на фотографии Дэвида Бекхэма с его цветочными рукавами, Анджелины Джоли со всеми венами и каракулями. Татуировки повсюду. В наши дни они кажутся не более альтернативой, чем пирсинг. Но я все еще не понимаю. Сэм Кэм со своим грязным дельфином, сильно татуированная в Ройал Эскоте — эти люди являются образцами для подражания?

«У моей племянницы на груди были вытатуированы голуби, — говорит друг, — а ее отец сказал: подождите, через несколько лет они станут стервятниками».

Постоянство заставляет меня плакать. Как будто Джокер сделал краски для лица из кислоты. Твоя юношеская страсть всегда на виду, как компакт-диск Smiths, прикрепленный к твоему лбу. Британская ассоциация дерматологов недавно опросила чуть менее 600 пациентов с видимыми татуировками. Почти половина из них была татуирована в возрасте от 18 до 25 лет, и почти треть из них сожалеют об этом.

Ищу лазерное удаление. Это возможность, я с треском думаю, что это работает, только если вы хотите удалить татуировку. И я здесь не главный. Мой сын.

Мой муж спрашивает: «Вы уже видели это?»

Я качаю головой. Как ребенок, я надеюсь, что если буду крепко зажмуривать глаза, все исчезнет.

— Это его тело, — мягко говорит он. «Его выбор».

«А что, если он захочет стать юристом?»

«Адвокат?»

«Или бухгалтер».

«Он будет в костюме. Никто никогда не узнает. И он не хочет быть юристом. Или бухгалтер».

Я знаю. Я знаю.

Я встречаюсь с коллегой за обедом. «Он знал, как сильно это причинит мне боль», — говорю я, слезы текут по моему лицу. «В течение многих лет я говорил: не делай этого. Он там навсегда, даже после того, как вы передумали о том, кто вы и как хотите выглядеть. Ты заклеймен, как мясо. Это может повредить вашим карьерным перспективам. Это может настроить людей против вас еще до того, как вы откроете рот».

Она говорит: «Скажи ему, что ты чувствуешь».

Но я не могу. Во-первых, я знаю, что веду себя совершенно неразумно. Этот уровень горя абсурден. Он не умирает, он никого не убивал, он не вызвался воевать за военную диктатуру. Но я чувствую, как будто нож крутится в моих кишках.

Я злюсь на себя. Я думаю, это не что иное, как снобизм — скрытая тревога по поводу классовых атрибутов. Как будто мой сын нарочно отвернулся от светлого бисквита Виктория и набил лицо дешевыми пончиками. Я также знаю, что татуировки у мужчин ассоциируются у меня с агрессией, надменной чванливостью, которая сочетается с жилетками, собаками на цепях, разбитыми пивными стаканами.

Это то, что чувствуют другие женщины? Или, возможно, думаю я, с неприятным толчком осознания, как раз то, что чувствуют пожилые женщины. Я стою, одинокий тираннозавр, реву на мир, которого не понимаю.

Раньше татуировки были прерогативой преступников и щеголей. И моряки. В 1850-х годах трупы моряков, выброшенные на берег северного Корнуолла, были «странно украшены» синим цветом, по словам Роберта Хокера, викария Морвенстоу, — инициалами или рисунками якорей, цветов или религиозных символов («Наш благословенный Спаситель на Кресте, с одной стороны Его Матерью, а с другой Иоанном Богословом»). «Их цель и намерение, когда они принимают эти знаки, — говорит Хоукер, — обеспечить идентичность своих тел, если их жизни будут потеряны в море».

Татуировки, таким образом, были очень практичными, как яркие следы от побоев на овцах.

Возможно, даже тогда это было дань моде, знак принадлежности. Или просто то, что вы сделали после слишком большого количества рома. Позже аристократия заигрывала с боди-артом. По данным Национального морского музея в Гринвиче (они знают толк в татуировках), у Эдуарда VII на руке был иерусалимский крест, а у обоих его сыновей, герцога Кларенса и герцога Йоркского (позже Георга V), были татуировки дракона. У леди Рэндольф Черчилль, мамы Уинстона, на запястье была змея.

Но ты можешь делать что хочешь, если ты богат.

На третий день, все еще в тумане страданий, я говорю ему: «Поговорим?»

Садимся за чашки кофе. Я открываю рот, чтобы заговорить, но вместо этого плачу. Я говорю: «Ты не мог сделать ничего, что могло бы причинить мне еще большую боль».

Он хладнокровен и отстранен. Он говорит: «Я думаю, тебе нужно пересмотреть свои предубеждения».

Я думаю, но у меня есть! Я ничего не делала три дня! Но я не говорю этого, потому что на самом деле мы не разговариваем друг с другом. Это отрепетированные реплики, остроумные оскорбления, брошенные через ящик рассылки. (Вот что получается, если не взорваться от гнева в запале.)

Я говорю: «Почему ты не мог подождать, пока не уйдешь из дома? Почему сейчас, когда ты живешь здесь полгода?

«Я давно об этом думал. Не было причин ждать».

Что еще хуже.

«Я взрослый», — говорит он. «Я заплатил за это своими деньгами. Деньги, которые я заработал».

Но я думаю, мы поддерживаем и вас. Насколько мне известно, у вас нет отдельных банковских счетов для различных источников дохода. Так кто знает? Может быть, мы заплатили за это. «Если вы не хотите этого видеть, это нормально», — говорит он. «Когда я буду дома, я прикрою это. Твой дом, твои правила».

В голове, я думаю, я тоже думал, что это твой дом.

Он говорит: «Я расстроен, что ты расстроен. Но я не собираюсь извиняться».

— Я не хочу, чтобы ты извинялся, — говорю я. (Ложь. Может помочь пресмыкающееся самоуничижение.)

Он говорит: «Я все тот же человек».

Смотрю на него, сидит мой 21-летний сын. Я чувствую, что меня берут на собеседование на работу, которую я даже не хочу. Я говорю: «Но ты не такой. Вы другие. Я больше никогда не буду смотреть на тебя так, как раньше. Это внутреннее чувство. Может быть, потому что я твоя мать. Все эти годы заботы о своем теле – водили к дантисту, заставляли пить молоко, беспокоились о зеленых листовых овощах, солнцезащитном креме и раке из мобильных телефонов. А потом вы позволяете какому-то незнакомцу вводить чернила вам под кожу. Для меня это похоже на членовредительство. Если бы ты потерял руку в автокатастрофе, я бы понял. Я бы сделал все, чтобы тебе стало лучше. Но это – это осквернение. И я ненавижу это».

Мы смотрим друг на друга. Кажется, больше нечего сказать.

В течение следующих нескольких дней мой сын, всегда закрытый, разговаривает со мной так, как будто ссоры никогда не было. Я тоже с ним разговариваю, но осторожно. Потому что я больше не уверен, что знаю его.

И тут я понимаю, что все мои бесконечные самоанализы были совершенно бессмысленны. Что я думаю или не думаю о татуировках, не имеет значения. Потому что в этом суть. Татуировки в моде. Они могут быть даже красивыми. (То, что я их ненавижу, не означает, что я прав.) Но, решив сделать татуировку, мой сын взялся за завязки моего фартука ножом для мяса. Возможно, он не хотел причинять мне боль. Я надеюсь, что нет. Но мои чувства, когда он принимал решение, были совершенно неважны.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *