Тату моя семья мое богатство на латыни: Тату шрифты ONLINE подбор, красивые шрифты для тату надписей

Сукциза Виресцит | Отчет о двухсотлетии чести

«То, что срублено, становится сильнее»

Succisa Virescit

Автор : Аноним | Февраль/11/2019

Succisa Virescit — латинское «то, что срублено, становится сильнее» — стало моей личной мантрой.

Весной 2008 года я заканчивал сложный, но удивительный семестр и с нетерпением ждал четвертого курса. После поездки в Белиз на альтернативные весенние каникулы в следующем году я подал заявку на должность руководителя поездки. Я продлил свой контракт в качестве советника-резидента. В следующем году меня избрали Председателем Раша моего братства общественных работ с совместным обучением. Работа официанткой по 20–30 часов в неделю приносила мне достаточно денег, чтобы оплачивать некоторые счета за обучение, и я планировала работать на двух работах тем летом, чтобы в предстоящем учебном году работать меньше. У меня был средний балл 3,7. Мой четвертый год должен был стать лучшим; Я думал, что у меня есть все.

Но моя идеальная университетская жизнь рухнула 2 мая 2008 года — в день, когда мой профессор (и научный руководитель) обвинил меня в нарушении чести.

Рассматриваемый инцидент представляет собой 12-страничную исследовательскую работу. Мой профессор, заметив ошибку форматирования в одной из моих цитат, посчитал, что моя статья слишком похожа на источник, который я цитировал 10 раз. Она написала мне по электронной почте, чтобы сообщить, что сдает мою работу в Комитет почета. «Я должна думать, что это было преднамеренно», — написала она, основываясь исключительно на том факте, что я была студенткой третьего курса, закончила необходимые исследовательские курсы по специальности «Психология», а некоторые фразы были «перетасованы».

Как только меня заподозрили в академической нечестности, я словно недостоин ни доброты, ни заботы, ни понимания. Как будто меня просто выбросили в мусорное ведро, не принимая во внимание мою человечность или ценность. На самом деле, мой обвиняющий профессор закончил свое электронное письмо со словами, что это «огромное разочарование для всех нас». Тогда она отказалась встречаться со мной.

Из-за сроков семестра мое дело было отложено до осени. Лето 2008 года было самым тяжелым временем в моей жизни. Я потерял свои волосы. Я не мог ни есть, ни спать. У меня развились почечные инфекции и приступы паники. Я не мог сосредоточиться на своих занятиях, друзьях или внеклассных мероприятиях. Я серьезно подумывал покончить с собой. Откровенно говоря, мне казалось, что в университете мне не к кому обратиться, и я начал верить словам моего профессора: я был огромным разочарованием.

Воздействие системы ощутил не только я, но и вся моя семья. От серых кругов под глазами моих родителей до седых волос, которые быстро выскочили на голове моего отца, было ясно, что они не знали, как справиться с моим стрессом. Они никогда не видели, чтобы их дочь ломалась так, как я.

Я первым признаю, что в моей работе были ошибки. Например, я процитировал первоисточник, который должен был быть процитирован как вторичный источник. Мне следовало использовать ссылки в скобках в конце каждого предложения, а не в конце каждого абзаца. Я должен был перепроверить свою работу. К сожалению, Кодекс чести не учитывает непреднамеренные ошибки цитирования. На самом деле умысел — критерий преступления чести в то время — определялся как «известно или должно было быть известно». Конечно, я знал, что плагиат — это неправильно. Конечно, я знал, как цитировать. Утверждение, что я совершил ошибку, никогда не поможет выиграть дело.

Мой суд состоялся 26 октября 2008 года. Он начался в 9 утра и продолжался до вечера. Мой обвиняющий профессор показал, что я должен быть признан виновным во лжи, жульничестве и воровстве, потому что, по ее мнению, я не только смошенничал, занимаясь плагиатом, но и украл чужие слова и при этом солгал. Было ощущение, что она пытается повернуть нож. Двое присяжных уснули во время моего суда, и только один был удален. Председатель суда закатила глаза во время моих показаний. Меня постоянно прерывали во время дачи показаний. Мне запретили представлять ключевые доказательства, в том числе электронное письмо от автора, которого меня обвинили в плагиате (кстати, он считал мои ошибки непреднамеренными, и ему было дано соответствующее признание). Тем не менее, что больше всего поразило во всем этом процессе, так это то, что я никогда не чувствовал, что меня слышат. Ни моим обвиняющим преподавателем, ни коллегией присяжных. Фактически, мне запретили представлять ключевые доказательства, в том числе электронное письмо от автора, в котором меня обвинили в плагиате. После почти трехчасового обсуждения присяжные вынесли обвинительный вердикт.

Когда меня признали виновным, я был подавлен. Я металась между плачем, ощущением онемения и сном. Не думаю, что я встал с дивана. Я не смогла собрать свою комнату, поэтому через неделю мои родители и парень приехали собирать мои вещи. Серое облако нависло над моей семьей в течение нескольких месяцев.

Когда я, наконец, смог снова начать думать о своем будущем, я не знал, как взять себя в руки и что делать дальше. Все, что я действительно знал, это то, что я никогда не хотел, чтобы какой-либо другой ученик чувствовал то же, что и я. Итак, я подал документы в школы и встретился с консультантами по приему. Я подал заявку на стипендию и нашел работу, чтобы вернуть потерянные тысячи долларов. В конце концов, я перевел свои кредиты и через год окончил другую государственную школу. Потом я подал документы в аспирантуру. В следующем году я получил степень магистра в области управления высшим образованием и начал свою карьеру в сфере студенческих дел.

В течение последних семи лет я занимался вопросами поведения студентов в различных университетах по всей стране и в конце концов стал директором. Большая часть моей работы связана с обучением и надзором за теми самыми студентами и преподавателями, которые решают судьбу обвиняемых студентов. И хотя я отчислил некоторых студентов, я подошел к ситуации с точки зрения человечности и заботы, чего УВА никогда не позволяла мне.

Теперь я понимаю, что одна ошибка не отражает характер человека. Я считаю, что наша работа как администраторов и преподавателей — помогать студентам развиваться, а не урезать их. Некоторые из самых поучительных и позитивных бесед, которые у меня когда-либо были со студентами, по-прежнему приводили к тому, что они проводили время вдали от университета. Многие из них ушли из моего кабинета с благодарностью, несмотря на исход дела. Я подхожу к своей работе с мыслью о студентах и ​​очень горжусь своей карьерой.

В октябре этого года исполнилось 10 лет с момента суда над моей честью. В тот день я сделал татуировку: «Succisa Virescit». Хотя шрам останется навсегда, я стал сильнее. Другим может не повезти.

Записка Председателя Комитета

Предыдущее личное свидетельство было любезно предоставлено Комитету Чести для включения в Отчет о двухсотлетии. Мнения, выраженные в этом отзыве, не обязательно отражают точку зрения Комитета чести или Университета Вирджинии. Имя автора, а также определенная идентифицирующая информация были отредактированы для защиты конфиденциальности. Величайший подарок, который мы можем получить, — это чужая история — и Комитет чести благодарит автора за этот подарок.

Аргентинский татуировщик превращает шрамы и ожоги в произведения искусства

Реакции на готовые татуировки различаются так же, как и истории, стоящие за каждым шрамом и ожогом. Одни, когда обложка раскрывается, реагируют сдержанно, а другие обнимают меня и начинают плакать. Единственное, что не меняется, — это мои собственные эмоции.

БУЭНОС-АЙРЕС, Аргентина. Моя любовь к татуировкам и утрата моей матери, тети и бабушки из-за рака груди побудили меня изменить жизнь тысяч людей, сделав исцеляющие татуировки. Я бесплатно татуирую шрамы женщин, перенесших операции по лечению рака молочной железы. С произведением искусства, заменяющим шрамы вокруг ареолы, воспоминания о раке не кажутся такими болезненными.

Я также бесплатно татуирую жертв ожогов и гендерного насилия. Это началось случайно несколько лет назад, когда в мою тату-студию Mandinga Tattoo пришла женщина с обожженной большой частью тела. Я сделал ей татуировку, и это было невероятно — эта татуировка изменила ее жизнь, а также стала вирусной в сети.

Воспитание моей ранней страсти к татуировкам

В 1980-х и 90-х годах татуировки были гораздо менее распространены, чем сейчас, и общество часто стигматизировало тех, кто их имел. Тем не менее, в возрасте 18 лет я решил получить один.

Друг привел меня в туалет большого рынка. Там меня встретил тату-мастер со швейными иглами и китайской тушью. У меня хватило денег только на маленькую розу. Два года спустя, имея самые простые инструменты, я начал татуировать сам. Моя страсть стала моей работой и источником дохода, чтобы помочь моей семье.

В то время как мой отец ненавидел идею о том, что я делаю татуировки, моя мама украдкой покупала мне дыни для практики. Сами того не осознавая, вся округа носила мои рисунки на своей коже. Много раз у меня даже не было денег на еду, но я знал, что борюсь за нечто большее: за открытие собственной студии.

Я вложил все, что у меня было, чтобы провести первую ярмарку татуировщиков в Аргентине. Если бы это не сработало, я бы закончил ни с чем. К счастью, успех был таким, что в 1993 году я открыла свой первый тату-салон. Моя студия сейчас одна из самых известных в стране.

Изменение жизни с исцеляющими татуировками

Когда в 2008 году я узнала, как татуировать шрамы, я написала в Facebook, что сделаю это бесплатно для любой женщины, перенесшей мастэктомию. Я думал, что будет какой-то интерес, но я никогда не представлял, сколько сообщений посыплется дождем. Если быть точным, то менее чем за 24 часа у него было миллион комментариев. Я был ошеломлен.

Я до сих пор помню первую клиентку после мастэктомии, которая подошла ко мне. Ее звали Лидия, и ей было около 70 лет. Она глубоко страдала в результате своего опыта; она не могла ни прикоснуться к себе, ни посмотреть на себя в зеркало из-за мучений, которые она испытывала по поводу своих шрамов.

Я никогда не говорил ей, что это моя первая «исцеляющая татуировка». Я продолжал с ней разговаривать, может быть, потому, что мои нервы были так же расшатаны, как и ее. Когда я закончил, она посмотрела в зеркало, обняла меня и сказала: «Я люблю тебя». Я вздохнул с облегчением; все это того стоило. Это был первый из 1700 и больше. По мере увеличения числа случаев мы стали включать женщин со шрамами от гендерного насилия и ожогами.

Есть женщины, которые приходят, потому что в детстве с ними случились бытовые несчастные случаи, и они всю жизнь росли в условиях издевательств из-за своей внешности. Других муж запер в комнате и поджег. Есть много историй, многие из которых включают жестокое обращение, изоляцию от части общества и позор.

Я лично выбираю кому сделать тату бесплатно среди многих желающих. Я отдаю приоритет историям, которые влияют на меня и людей, которые не могут позволить себе свои татуировки. Сегодня очередь из сотен человек.

Некоторые исцеляющие татуировки Диего

Когда татуировка — это больше, чем татуировка

Татуировки — это больше, чем просто эстетические элементы, и я стараюсь придать каждой из них нечто большее, чем просто художественное качество. Татуировка — это то, что имеет много энергии: хорошая это энергия или плохая, они всегда будут носить ее с собой. Я сопереживаю каждому клиенту и стараюсь, чтобы он чувствовал себя хорошо во время процесса.

Каждая из этих татуировок требует месяцев работы; процесс сложен и дорог, потому что с обожженной и рубцовой кожей сложнее работать по сравнению с нетронутой кожей. Из-за количества часов, проведенных вместе, я устанавливаю связь с этими особенными клиентами.

Реакции на готовые татуировки различаются так же, как и истории, стоящие за каждым шрамом и ожогом. Одни, когда я открываю работу, не проявляют особых эмоций, а другие обнимают меня и начинают плакать. Единственное, что не меняется, — это мои собственные эмоции. С каждой татуировкой я пересматриваю то, что пережила со своей семьей. Память о них до сих пор сопровождает меня; именно они вдохновили эту инициативу, которая изменила жизнь стольких людей.

Всем, что есть у меня и моей семьи, я обязан татуировке. Я считаю себя в долгу перед этим искусством, и именно поэтому я делаю татуировки таким образом.

Нанесение исцеляющих татуировок в дороге

В последнюю неделю 2021 года мы с семьей начали путешествие на фургоне с намерением путешествовать по Америке из конца в конец, пересекая в общей сложности 15 стран. Проект родился во время карантина COVID-19 как семейное путешествие, но потом мне пришло в голову взять с собой исцеляющие татуировки.

Мы начали в Ушуайе, самом южном городе мира, и надеемся закончить на Аляске в начале 2023 года. Посольства в каждой стране связали меня с женскими организациями, и с их помощью и связями я намерен сделать татуировку от 20 до 30 исцелений. татуировки на город. В каждом направлении мы хотим оставить послов: художников-татуировщиков, которые хотят продолжать делать эти татуировки бесплатно тем, кто в них нуждается.

Кроме того, мы планируем записать своего рода реалити-шоу, рассказывающее истории тех, кого мы встречаем.