Собака сатана: Российским студентам прочитали лекцию о связи собак с сатаной: Общество: Россия: Lenta.ru

Белая собака Сатаны

В XIX веке питательная среда для суеверий в нашей стране была очень обширна. Более 95 процентов населения Российской империи тогда составляли крестьяне, в большинстве своем неграмотные, подверженные мифам и легендам. И хотя благодаря земской реформе императора Александра II школы стали более-менее доступны не только для городских, но и для сельских жителей, все равно многие крестьяне знахарям и ворожеям тогда по-прежнему доверяли куда больше, чем приезжим учителям (рис. 1).

Страшная находка

До каких крайностей иногда доходили крестьянские суеверия, показывает одно из уголовных дел Самарского окружного суда XIX столетия, ныне хранящееся в фондах Центрального Государственного архива Самарской области. А началась эта история в конце мая 1861 года, когда неподалеку от села Белый Яр Ставропольского уезда (ныне оно находится на территории Ульяновской области) случайными прохожими была сделана страшная находка – упакованные в мешки два разрубленных человеческих тела, одно мужское, другое женское.

Личности мертвых полиция установила довольно быстро. Ими оказались жители соседнего села Чувашский Калмаюр — отставной солдат Иван Попов и одинокая крестьянка Марфа Кузьмина, оба примерно 50-летнего возраста. Как выяснило следствие, дом Кузьминой стоял на отшибе, и у нее в деревне была весьма дурная слава. Все селяне рассказывали, что она занимается ворожбой и чуть ли не колдовством, и при этом часто пьянствует, да и вообще ведет развратный образ жизни, поскольку около ее дома нередко замечали незнакомцев подозрительного вида.

Деревенские пьяницы тоже постоянно оказывались у нее в гостях, и одним из завсегдатаев Кузьминой как раз и был названный выше Иван Попов. Приятели отставного солдата потом рассказывали, что после посещения «нехорошего» дома Иван часто бывал не просто под хмельком, но при этом он выглядел еще и необыкновенно бодрым и веселым, будто бы эта отшельница своим колдовством возвращала ему частичку молодости.

Сам же Иван рассказывал, что Марфа угощала его странным зельем, которое на вкус вроде бы не отличишь от водки, но только после него все тело словно бы наливалось неведомой силой. В доказательство своих слов после одной из таких гулянок отставной солдат однажды одним ударом свалил на землю деревенского бугая Федьку Храмова, который стал было насмехаться над его рассказом. Но это было еще не все зрелище. После своего удара Попов легко поднял шестипудового Федьку с земли и без видимый усилий перебросил его через саженный забор. На публику все случившееся произвело сильное впечатление. 

Правда, эта телесная сила из отставного солдата улетучивалась довольно быстро. Наутро после гулянки с ворожеей он едва выползал из своей избенки, и тогда в этом враз постаревшем пьянице уже трудно было узнать вчерашнего силача. А его соседи, видя эту разительную перемену, только лишь крестились и шепотом сетовали, что все происходящее с Поповым есть не что иное, как колдовство, и до добра оно не доведет.

Ночное видение

Поэтому никто из деревенских даже и не удивился, когда местный пьянчужка, придя однажды майским утром к дому Марфы Кузьминой за опохмелом, вдруг пулей вылетел с ее двора и помчался по улице с истошным воплем: «Они оба мертвые!» Сбежавшиеся на крик сельчане увидели печальную картину. На скамейке у крыльца, привалившись друг к другу, сидели Марфа Кузьмина и Иван Попов. Можно было подумать, что они просто отдыхают, если бы у обоих не было остекленевшего взгляда и странного выражения лица, в котором угадывалось одновременно и удивление, и смертная тоска, и даже испуг. А когда кто-то слегка тронул сидящего Попова за плечо, оба тела беззвучно повалились на землю.

Послали за полицейским сотским Дмитрием Матвеевым. Для справки: в Российской империи это была выборная должность, на которую в каждом селе обычно выдвигали самого уважаемого и умудренного опытом крестьянина, владеющего грамотой и знающего основы законов. В обязанности полицейского сотского входило проведение первичного дознания по мелким происшествиям в селе, а в случае серьезного преступления – организация охраны места происшествия и вызов в село следователя и уездного пристава.

Прибывший к дому Кузьминой Дмитрий Матвеев тут же послал гонцов за представителями властей, и назначил караульщиков, которые должны были охранять дом Кузьминой и мертвые тела до прибытия полиции, чтобы на месте происшествия все оставалось без изменений. Поэтому с наступлением ночи караульщики решили сидеть во дворе вдвоем, чтобы им было не так жутко в этом колдовском месте.

Поутру полицейский сотский пришел к дому проверить, как здесь обстоят дела, и обнаружил обоих стражников лежащих пьяными в кустах за пределами двора, хотя и напротив ворот. Когда мужики пришли наконец в себя, они рассказали, что выпили самогону потому, что ночью натерпелись страху. По их словам, около полуночи около тела Кузьминой, лежащего на земле, вдруг появилось нечто белое, напоминающее маленькое облачко. Они осторожно подошли ближе – и увидели какое-то непонятное существо, напоминающее белую собаку. Она повернула голову в их сторону, открыла пасть – и вдруг на их глазах начала расти, быстро достигнув размеров теленка. Мужики стояли и смотрели на это зрелище, словно парализованные. Собака оскалилась, выражение ее морды стало похоже на зловещую улыбку – и вдруг видение исчезло с глаз (рис. 2).

Караульщики не помнили, как они выбежали со двора и оказались в доме одного из них. Лишь когда они хватили самогону, нервная дрожь из них стала уходить. Здраво рассудив, что им может крепко нагореть за оставление поста, стражники, захватив с собой початую бутыль и немного закуски, все же рискнули вернуться на проклятое место.

Прибывший уездный следователь подробно записал в протокол рассказ охранников о белой собаке, но высказал мнение, что это не что иное, как пьяный бред. Тем временем следователь написал заключение, что Кузьмина и Попов отравились самодельным алкогольным напитком собственного изготовления.

Обоих покойников, как и положено, похоронили по православному обряду на третий день после смерти. Но уже вскоре после похорон к полицейскому сотскому явилась делегация из нескольких деревенских мужиков и баб с требованием созвать сельский сход. Оказалось, что в течение нескольких ночей после памятного события сельчане слышали со стороны кладбища неясные стоны и крики, а кто-то вроде бы даже видел там неясные тени и фигуры в призрачном облачении.

Для всех сельских жителей было совершенно ясно, в чем тут дело. «Это души колдуньи и ее полюбовника никак не могут найти себе покоя, — говорили мужики. – Ночью после их смерти за их душами приходил сам сатана в образе белой собаки, но он не стал делать свое дело в присутствии караульщиков. Надо убрать нечистую силу с православного кладбища, чтобы на все наше село не упало проклятие» (рис. 3).

Наказание за святотатство

В итоге деревенский сход решил, что тела нечестивцев нужно немедленно выкопать из могил и увезти их подальше от Чувашского Калмаюра. Полицейский сотский пытался было возражать, но сельчане его поначалу не слушали, а потом и вовсе пообещали сместить с должности. В итоге Матвеев вынужден был согласиться с мнением схода.

 На раскопки могил вызвались пойти 14 деревенских мужиков, самых храбрых и крепких. Разрыли их быстро, а когда вытащили наверх гробы и разбили их, то оказалось, что на телах совсем не видно следов тления. Это еще больше настроило сельчан на исполнение своего решения, потому что самый опытный из них сказал, что не подвергаются разложению после смерти только трупы колдунов, души которых еще не забрал сатана. Поэтому решили тела не просто вывезти с кладбища, но разрубить их на мелкие части. Совершить это действо согласился татарин Ибят Рафиков, но попросил перед этим выпить штоф вина.

Уложенные в мешки части тел Кузьминой и Попова уложили в телегу, и крестьянин Гурьян Ильин отвез этот страшный груз за 20 верст к соседнему селу Красный Яр, где и сбросил его в овраг.

Решением Самарского окружного суда все крестьяне, принимавшие участие в осквернении могил, были признаны виновными в святотатстве и глумлении над православными церковными обрядами (кощунстве). Больше всех досталось бывшему полицейскому сотскому Дмитрию Матвееву, который, хотя и не принимал участия в раскопках места захоронения, все же не смог остановить преступников и не сообщил о произошедшем в уездное полицейское правление. По решению суда он был приговорен к трем месяцем тюремного заключения. Остальные участники действа получили по два месяца тюрьмы. При этом татарина Ибята Рафикова, как не относящегося к православной вере, суд постановил наказать «всего лишь» 30-ю ударами розог.

(Материал написан на основе реального уголовного дела 1861 года, ныне хранящемся в Центральном государственном архиве Самарской области. ЦГАСО, Ф-154, оп. 1, д. 473).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Просмотров: 1872

Авторизация через социальные сервисы:

Отправляя данные через форму, Вы автоматически соглашаетесь с политикой конфиденциальности

Спутники Сатаны и символы Иуды. Какими кошек и собак изображали средневековые…

Абрахам Миньон. «Перевернутый букет», 1660–1679 годы © Rijksmuseum

2 декабря 2019

животные

звери в живописи

Средневековье

Возрождение

коты

собаки

Текст Мария Мороз

Если бы существовал рейтинг популярности изображения зверей, кошки и собаки заняли бы в нём первое место. Однако животное ради самого животного художники рисовали в исключительных случаях — если это был любимый кот или пёс заказчика или героя портрета. Чаще всего образы зверей в истории мирового искусства несут в себе символическое значение, и, в зависимости от исторического периода или культуры, к которой принадлежал художник, эти значения меняются. По просьбе «Большого музея», искусствовед Мария Мороз рассказывает, что художники Средневековья и Раннего Возрождения имели в виду, когда изображали домашних животных.

Бесы и проповедники

В Библии — и в Ветхом, и в Новом завете — собак не жалуют: их упоминание чаще всего связано с идеей греховности. По закону Моисея, сравнивать кого-то с псом — серьёзное оскорбление. В христианстве собак воспринимали как спутников Сатаны, а значит, и изображать их полагалось «беcу подобно». Но одновременно с этим у животного был и более позитивный образ, который восприняла и современная европейская культура, — связанный с понятием верности человеку. Собака сопровождает ветхозаветного Товию в его путешествии с архангелом Рафаилом, она же появляется в сценах Рождества Христова и Поклонении волхвов.

На фреске Пьеро делла Франческа «Сиджизмондо Пандольфо Малатеста перед Святым Сигизмундом» изображены две борзые. Белая собака смотрит в сторону молящегося и символизирует преданность. Чёрный пес с поднятыми ушами олицетворяет бдительность и благоразумие, он отвернулся и внимательно наблюдает за происходящим вокруг, чтобы предупредить своего хозяина об опасности и спасти от беды. Правда, ни преданность вере, ни благоразумие не были свойственны реальному Сиджизмондо — в 1460 году папа Пий II отлучил его от церкви, предварительно назвав еретиком и публично обвинив в содомии и инцесте.

Пьеро делла Франческа. «Сиджизмондо Малатеста перед Святым Сигизмундом», 1451 год © Tempio Malatestiano, Rimini / Wikimedia Commons

Встречаются религиозные сюжеты в живописи, где собачья голова появляется в неожиданных конфигурациях — например, на теле человека. Таков псоглавец из Евангелия армянского художника-миниатюриста второй половины XIII века Тороса Рослина (1262). С одной стороны, здесь показана традиционная сцена Пятидесятницы — Сошествие святого духа на двенадцать апостолов (после чего они стали говорить на разных языках и отправились проповедовать веру божию в разные концы мира). Но с другой, появляется нетипичный для всей сцены герой — кинокефал. Его возникновение объясняет сюжет из «Деяний апостолов Андрея и Варфоломея в городе Парфян»: псоглавцы, мифический народ из Библии, первыми из язычников обратились в христианство и проповедовали наравне с апостолами слово Божие. Поэтому герой здесь изображён обращённым к царю, внимательно его слушающему.

Евангелия Тороса Рослина, 1262 год © fol. 379r / W.539 / The Walters Art Museum

Охотники и добыча

В Средние века любимым развлечением феодалов была псовая охота. Для неё пригонялись целые стаи борзых собак, а преследование добычи могло затянуться на несколько дней. Об этом свидетельствует изображение авиньоского мастера «Трактата об охоте» Гастона III де Фуа. Кроме собак на условном фоне здесь вообще никого нет, при этом все герои показаны в действии — вынюхивают землю, принимают боевую стойку, поднимают головы, словно ожидая команды от хозяина.

Гастон III Де Фуа. «Трактат об охоте», 1301-1500 годы © View 78, Folio 37v / btv1b52505055c / Bibliothèque nationale de France

Но были в Средневековье и другие образы охоты, в которых традиционные герои словно менялись местами. Например, когда зайцы гонялись за своими злейшими врагами — гончими собаками, как в Псалтыри из Горлестона. В маргинальных рисунках (так называются изображения на полях рукописей) создавался диковинный антимир, где робкие зверьки нагоняли страх на своих преследователей. В попытке «задобрить» преследователей псы на этом изображении играют на средневековых инструментах — фидели и органе-портативе, — но зайцев не так-то просто разжалобить. В конце концов, по сюжету собак убивают. К грозному врагу, хоть и поверженному, зайцы относятся почтительно: устраивают торжественные проводы, зовут плакальщиц и даже окропляют труп святой водой.

Горлестонская псалтырь, 1310-1324 годы © Folio 86v / MS 49622 / British Library

Спутники страсти и меланхолии

В период Раннего Ренессанса в изображения тех же борзых псов художники могли закладывать уже иные смыслы. Так, фламандец Ганс Мемлинг создал триптих «Земное тщеславие и божественное спасение», где в центральной панели показал обнажённую даму в окружении собак. С левой стороны от неё — гриффон, обычно он изображается в свадебных сценах и символизирует чистоту супружеской жизни. Борзые в правой части показаны в паре, намекая на чувственную любовь, которая ждет женщину после свадьбы. Сама обнажённая с зеркалом в руках улыбается своему двойнику, олицетворяя тщеславие и похоть.

Ганс Мeмлинг. Триптих «Земное тщеславие и божественное спасение» (центральная панель), около 1490 года © Musée des Beaux-Arts de Strasbourg / Wikimedia Commons

На картине ученика Альбрехта Дюрера Ханса Бальдунга «Аллегория музыки» тоже изображена обнажённая женщина с животным. Только вместо собак здесь — один большой кот, зеркало сменила партитура, а рядом с героиней появился аристократичный музыкальный инструмент — виола, предок современной скрипки. В то время струнные инструменты считались благородными, достойными возвышенной музыки, тогда как духовые и ударные ассоциировались с народом и воспринимались как вульгарные.

Только прекрасные звуки виолы могли усыпить коварного зверя — белого кота, который здесь символизирует меланхолию. Теоретик искусства Эрвин Панофски считает, что интеллектуализация меланхолии начинается с одноимённой гравюры Дюрера, на которой изображены крылатая фигура и Эрот, прикорнувший на краю мельничного жёрнова. Очевидно, и спящий кот, и спящий Эрот — это проявление меланхолии, состояния, когда засыпают земные желания и страсти. Во времена Дюрера считалось, что все гении — меланхолики, а пребывание в тоске и унынии лишь способствуют духовной деятельности.

Ханс Бальдунг. «Аллегорическая женская фигура с песенником, альтом и кошкой», около 1529 года © Alte Pinakothek

Иногда кошка появляется в иконографии Девы Марии. По легенде, в ночь, когда в мир пришел Иисус Христос, кошка родила выводок котят. В картине «Благовещение» Лоренцо Лотто интимная сцена молитвы Девы нарушена неожиданным явлением архангела Гавриила. Но эмоциональное напряжение от этой встречи выражает не Мария, а её кот. Неслучайно поза животного повторяет жест хозяйки с поднятыми руками. Сама Дева не видит архангела, она только внимает его речам, в то время как кошка, узрев чудо, с ужасом бежит из комнаты, оставляя главных героев наедине.

Лоренцо Лотто. «Благовещение», около 1527 года © Museo civico Villa Colloredo Mels / Wikimedia Commons

Но гораздо чаще в искусстве кошка является олицетворением зла и коварства, так как обычно она убивает мышь только после того, как вдоволь с ней наиграется. В натюрморте голландского художника Абрахама Миньона «Падающая ваза с цветами» виновником страшного злодеяния является, конечно, кот. Ведь именно из-за него прекрасный букет умрёт ещё раньше, чем завянет. Под хищной лапой животного изображена еще одна жертва — мышь, попавшаяся в мышеловку. Её заключение в клетку — своего рода предупреждение об опасности, ведь кот здесь является аллегорией плотских желаний, а сбитая ваза с цветами указывает на страшные последствия любовной страсти.

Абрахам Миньон. «Перевернутый букет», 1660–1679 годы © Rijksmuseum

Есть в старой живописи сцены, где кошка появляется вместе с собакой. Например, на фреске Сикстинской капеллы «Тайная вечеря» Козимо Росселли, где оба животных показаны на переднем плане. Они сидят у ног одного из последователей Иисуса, единственного участника трапезы, чей нимб стал чёрным, а по спине карабкается маленький черт, — так художник мог изобразить только Иуду. Нетрудно догадаться, что конфликт животных здесь представляет символическую связь с предательством ученика Христа.

Козимо Росселли и Бьяджо д’Антонио. «Тайная вечеря», 1482 год © Cappella Sistina / Wikimedia Commons

И просто домашние питомцы

В светской иконографии кошки и собаки изображались, в основном, как верные друзья человека. В XVII веке кошки стали любимыми питомцами аристократов — объектом их заботы и средством для развлечения. Домашним кошкам в этих условиях не было необходимости выполнять свою основную функцию — охотиться на мышей. Даже у русского царя Алексея Михайловича был любимый кот, которого изобразил голландский художник Фредерик де Мушерон, что подтверждает сохранившаяся надпись на гравюре: «Подлинное изображение кота Великого князя Московского Алексея Михайловича». Исследователи по сей день спорят о происхождении рисунка, существует даже версия, что под видом кота художник показал самого царя. В любом случае, этот портрет кота стал самым ранним изображением домашнего животного в русском искусстве.

Вацлав Холлар. «Подлинный портрет кота великого князя Московского», 1663 год © btv1b8404771s / Bibliothèque nationale de France

Satanic Dog — Etsy.de

Etsy больше не поддерживает старые версии вашего веб-браузера, чтобы обеспечить безопасность пользовательских данных. Пожалуйста, обновите до последней версии.

Воспользуйтесь всеми преимуществами нашего сайта, включив JavaScript.

Найдите что-нибудь памятное,
присоединяйтесь к сообществу, делающему добро.

(
142 релевантных результата,

с рекламой

Продавцы, желающие расширить свой бизнес и привлечь больше заинтересованных покупателей, могут использовать рекламную платформу Etsy для продвижения своих товаров. Вы увидите результаты объявлений, основанные на таких факторах, как релевантность и сумма, которую продавцы платят за клик. Узнать больше.

)

14 информация о компании

Photos17

Top Cast

Ричард Кренна

• Майк Бэрри

Ивет Мимье

• Бетти Бэрри

Ким Ричардс

• Бонни Бэрри

Айк Эйсманн0003

• Чарли Бэрри
• (как Айк Эйзенман)

Лу Фриззелл

• Джордж
• (как Лу Фриззел)

Мили 9 010 Милес Керчеваль 900 ory

Martine Beswick

• Red Hair Lady

Р. Г. Армстронг

• Данворт

Тина Менар

Гертруда Флинн

Билл Цукерт

• Мистер Ломакс, заводчик собак

Джерри Фогель0003

• Доктор Норм

Лоис Урсон

• Глория Хэдли

Фредрик Франклин

Боб Наварро

• Ведущий новостей